— Я не вижу логики! Революционеры призывают к безвластию, к свободному миру, где превыше всего будет свобода каждого человека! Они ведь хотят не сменить одного императора на другого, а избавиться от них вообще!
— Да, такова их идеология, — согласился Кеймрон. — Подобные идеи зародились еще во времена молодости моего отца, появлялись отдельные их последователи, но именно организованное движение с ясными призывами возникло пять лет назад. Пять лет назад во всех крупных городах появились революционные кружки, и с тех пор их число только растет. Интересное совпадение, не так ли? Напоминаю, его Величество стал императором шесть лет назад.
Айри повела головой и нахмурилась:
— И что? Я не вижу никакой связи между принцем и революцией.
— Всем известно, что Ижен Легард хочет сесть на трон вопреки воле покойного императора. Он хочет устроить переворот. Мой отец предположил, что цель принца — массовые беспорядки, бунты, в подавлении которых император не преуспеет. Тогда Ижен Легард возьмет все в свои руки и задушит революцию. Тому, кто знает предводителей, это ничего не будет стоить. После этого народ потребует заменить слабого императора на сильного.
Айри оказалась втянута в странный разговор. Ей оставалось только следить за мыслями Кеймрона и задавать вопросы.
— Так почему дядю императора не арестовали? Если все известно?
Кеймрон скрестил руки на груди, отошел в сторону.
— Это предположения. Доказательств нет. Он все же принц крови, и просто так на него нельзя бросить даже тень подозрений, Айри. За одно неверное слово в его сторону можно лишиться жизни.
— И ты считаешь, что наш убийца связан с революционерами? И действует заодно с ними? — предположила она.
В этом ворохе чуждой ей информации хотелось уцепиться за что-то понятное и знакомое.
— Да. Я не думаю, что наш убийца — сумасшедший, который просто хочет крови. Убийство на площади Прейн вызвало волнения в народе и страх. О том случае до сих пор не забыли. Убийство в «Либери» выглядит как предупреждение, что следующей жертвой станет глава Охранного ведомства, то есть герцог Орданен, — Кеймрон прочитал вопрос в глазах Айри. — Убитый лорд — сын герцога Орданена.
Айри повела головой, чтобы услышанное как-то улеглось в ней. А Кеймрон продолжил:
— Я думаю, что будут еще убийства. И цель их — запугать людей, вызвать недовольства. А недовольный народ охотнее меняет беспомощную власть на любую другую.
Айри сжала виски. Такого она точно не ожидала! Преследовать убийцу — это одно, а предотвращать революцию — это совершено другое! Если они с Кеймроном не справятся, то что вообще с ними будет?..
— Но подожди. Можем ли мы с такой уверенностью говорить о связи нашего убийцы с революцией? Мы не знаем, почему он убил леди и лорда. И мы не знаем, точно он ли тогда привел к нам девушку с запиской.
— Девушка шла под магическим принуждением. Она двигалась как кукла, и глаза у нее были неживые, безвольные. Это точно была работа феи, — Кеймрон покачал головой и заправил за ухо волосы нервным жестом. — Ты хочешь сказать, что в Лендейле появилась вторая столь сильная фея, с такими же способностями, как у нашего знакомого убийцы? Это маловероятно.
Айри замолчала. Именно тут ей стало душно, и она открыла окно. Ей нужна была пауза, нужно было обдумать услышанное.
— Записка, Айри, — напомнил Кеймрон. — Крайне мала вероятность того, что ее нам отправил какой-то незнакомый преступник. Нам бросили вызов. Он уверен в своих силах, уверен, что мы не поймаем его, и решил подразнить.
— Мы не можем спешить с выводами, пока не будет достаточно доказательств, — развернувшись и опершись на подоконник, сказала она.
— Если мы не будем спешить, то опоздаем, — возразил Кеймрон.
Так было всегда. Обычно существовало два мнения — его и неправильное. Переубедить его бывало трудно, а порой — невозможно. Неужели за прошедшие годы все стало только хуже? Айри закусила губу, развернулась лицом к окну и прикрыла глаза.
— А если наши действия приведут к ошибке? Ты спешишь с выводами! Так ты и того монстра запишешь в помощники революции! — выпалила она, имея в виду убийство патрульного.
— Кстати, с этим тоже надо разобраться, — раздался из-за спины спокойный ответ. — Возможно, ты права.
Холодный, сырой воздух пробрался под китель, скользнул вдоль позвоночника, и по спине Айри побежали мурашки. Она глубоко, до боли в груди, вдохнула и с хлопком, так что зазвенели стекла, закрыла окно.
— Кеймрон, вернись из своих рассуждений на землю! — и Айри подошла, пощелкала пальцами перед его лицом, и он невольно отклонился. — Нам поручили расследование убийства в «Либери» и поимку совершенно конкретного убийцы, а ты тут распинаешься передо мной об интригах знати. Спустись на землю, прошу тебя! Нам не революционеров ловить надо, а одну конкретную фею! Даже если эта фея связана с революцией, то что с того?
Кеймрон нахмурился, и между бровями, как это обычно бывало, у него появилась глубокая складочка. Он смотрел на Айри сверху вниз, с высоты своего всеведающего разума, и это ее бесило. Но ответа она не дождалась.
В полной тишине они услышали, как где-то в здании надрывно затрезвонил телефон, а следом раздался грохот подкованных сапог.
— Господин Олден! Вас срочно ищут! — услышали они рев дежурного.
— Иди. Я пока изучу бумаги, — и Айри указала на три большие стопки, которые в процессе рассказа Кеймрон перенес со своего стола на ее.
Он взял пальто с вешалки и ушел.
Айри смотрела на дверь. Затихли шаги, затих звон, и здание вновь объяла тишина. С шорохом со стола упал лист. Айри подняла его.
Было тяжело. С момента, как увидела Кеймрона в резиденции, она сдерживалась. Она дошла до предела и уже собиралась высказаться, но крик дежурного остановил ее.
Айри нахмурилась, положила листок, прошлась по кабинету, где едва уловимо пахло чем-то пряным. Она никогда и ни на кого не ругалась так часто, как на Кеймрона. Один вид его вызывал у нее злобу. Ей достаточно было услышать его имя, чтобы загореться от ярости.
Все началось тогда, когда инспектор Люс обмолвился, что за нее заступилась некая влиятельная семья, а иначе бы ее уволили. Когда Айри узнала, что именно Олдены отправили ее на край города, пришла к Кеймрону. Она уже толком не помнила случившееся тогда. Помнила, что стояла на пороге его дома, что-то высказывала, а он молчал и слушал.
— Уйди, — сказал ей бледный Кеймрон, когда она замолчала.
Это была их первая ссора.
И с тех пор при каждой встрече Айри все больше и больше себе позволяла. Сначала были шпильки, язвительные комментарии, потом — претензии, злобные замечания. И с каждым разом ее злость росла, выливалась все более яростными речами.
А Кеймрон?
Она не могла ничего вспомнить. Нет, он порой тоже отвечал какими-то язвительными фразами, задевал ее своими комментариями, но…
«Но он никогда не переступал черты лишь злого подтрунивания. А я всегда кричала на него», — и Айри осела на стол от столь внезапного открытия.
На столе напротив так и лежали перчатки с меховой оторочкой.
Айри тряхнула головой и принялась за работу. Не к добру подобные мысли, не к добру…
Вскоре она поняла, что за четыре года Кеймрон о многом собрал информацию. Список разоблаченных им революционных кружков был значителен, а записи допросов тянули на энциклопедию о жизни мятежников. Отдельно лежали сводные отчеты, которые представляли собой удивительно упорядоченную информацию.
Так, Шестое отделение подозревало, что революционным движением с одобрения Ижена Легарда руководят граф Доари Нойтарг и герцог Марези Эклан. Первый занимался работой непосредственно с людьми, а второй предоставлял средства и помогал все скрывать. И граф, и герцог были отвергнуты Его Величеством по восшествию на престол.
Организовано все было очень хитро. Среди революционеров было высшее руководство, о котором не было ничего известно и которое занималось вербовкой надежных людей. Уже завербованные надежные люди занимались тем, что находили других людей и собирали кружки, а через них создавались соответствующие настроения в обществе.
