- Я жду, - доверительно прошептала она, - когда папа закашляется. Он часто надолго задерживает дыхание, но всегда начинает дышать снова.

К ее удивлению, Джордж не посмеялся над ней. На самом деле, он казался задумчивым, когда смотрел на могилу.

- Какой у него рекорд?

- Ну, несколько дней назад, должно быть, прошел целый час, прежде чем он сделал вдох. Я тоже все это время задерживала дыхание, так что знаю, о чем говорю.

- Впечатляет.

Он кивнул, обходя ее и направляясь к вязу. Найдя точку опоры, он продолжал говорить, карабкаясь, как обезьяна с каштановыми волосами в костюме.

- Однажды я продержался два часа. Но я должен быть лучше в таких вещах. В конце концов, я теперь маркиз. А твой отец был всего лишь бароном.

Учитывая степень уверенности в его заявлении, она поверила ему. Тети часто говорили с такой же убежденностью, когда говорили ей, что питье теплого молока до последней капли перед сном поможет ей заснуть. Обычно это срабатывало.

За исключением сегодняшнего раннего утра, когда ей приснился ужасный кошмар.

Она представила, как ее отец просыпается, совсем один и не может дышать. В темном, обитом шелком гробу не было воздуха. И никто не мог услышать, как он кричит или колотит кулаками по нижней стороне крышки.

Она резко проснулась, крича и цепляясь за полог кровати. И когда тетушки ворвались в ее комнату в своих халатах и сбившихся набок чепцах с оборками, она умоляла их позволить ей поцеловать отца в последний раз, просто чтобы удостовериться.

Но было слишком поздно. Гробовщик уже заколотил крышку гроба.

Даже сейчас ее пробрала дрожь, когда она вспомнила свой сон, но она изо всех сил старалась этого не показывать.

Из мрачных облаков над головой падал слабый моросящий дождь. Подняв глаза, она прикрыла их рукой и увидела Джорджа, оседлавшего большую серую ветку и ползущего к узкому концу.

- Что ты делаешь? - спросила она, озадаченная его потребностью залезть на дерево в такое время. Мальчики были такими странными созданиями.

- Я заглядываю в яму, чтобы посмотреть, не шатается ли гроб. Чтобы наверняка знать, что он не пытается выбраться. Ты прислушивайся к его кашлю, а я буду наблюдать отсюда.

Элоди почувствовала, как медленно приподнимаются ее губы. До этого момента она и не осознавала, насколько умен ее сосед.

- Будь осторожен, Джордж.

Он сверкнул той дразнящей улыбкой, которую она ненавидела всю свою жизнь... по крайней мере, до сих пор.

- Беспокоишься обо мне, не так ли?

- Нет.

Но они оба улыбались, когда она это говорила, как будто они заключили союз. И Элоди, чувствуя себя теперь очень взрослой, задумалась, какие последствия мог иметь такой союз.

Некоторое время они прислушивались. По крайней мере, несколько часов. Или сколько бы времени ни потребовалось могильщикам, чтобы докурить свои сигары.

Время шло, и единственными звуками, которые она слышала, были поскрипывание ветки над головой и глухой стук ледяного дождя по холодной земле и дереву. Но ни единого кашля.

В нее начали закрадываться сомнения. Она крепко обхватила себя руками, пытаясь защититься от них, но, тем не менее, они овладели ею.

Ее отец не вернется.

- Быть сиротой не так уж плохо, - сказал Джордж сверху, как будто ее мрачные мысли долетели до него.

- У тебя по-прежнему будут слуги, которые будут приносить тебе чай.

- И у меня есть мои тети.

- Но они старые. Ты не можешь рассчитывать на то, что они еще долго будут рядом.

Она мрачно кивнула. Это было правдой. Тете Мэйв было сорок шесть, а тете Миртл - сорок два. Практически мумии.

- И ты всего лишь девочка, - добавил он, как будто это было худшим, чем может быть человек, - так что ты не унаследуешь свой дом, как я унаследовал свой. Тебя, вероятно, отошлют.

Она рассеянно посмотрела на кирпичный дом на холме и подумала о том, что ее могут оторвать от всего и от всех, кого она знала. Быть совсем одной в мире, вообще без кого-либо, было бы все равно, что оказаться запертой в гробу и похороненной под землей.

Поток горячих слез наполнил нижние уголки ее глаз, делая мир размытым и мрачным. Ее дыхание сбилось. Затем рыдание, которое она сдерживала все это время, наконец вырвалось на свободу.

- Ну вот. Я не хотел заставлять тебя плакать, - сказал он, отползая по ветке назад. - Ты не будешь одн—ооооо!

Без предупреждения ветка внезапно треснула. Последовал ужасный хруст. Затем она сломалась.

Все произошло так быстро. Только что Джордж был на дереве, а в следующую секунду он уже падал, осыпаемый щепками, клубок из рук и ног. Он приземлился на землю с такой силой, что она почувствовала дрожь сквозь подошвы своих ботинок.

Элоди бросилась к нему и рухнула на колени. Его тело было напряжено, глаза широко раскрыты от удивления. Под ее рукой его грудь вздымалась и опускалась, но он не дышал. Его рот открылся в крике, но не издавал ни звука.

Это было похоже на ее ночной кошмар.

Склонившись над ним, она убрала волосы с его лба, его кожа была бледной и одутловатой. Она не была уверена, почему прижалась губами к его лбу и щеке, а затем к носу и подбородку, но, казалось, не могла остановиться.

Она говорила отчаянным шепотом.

- Пожалуйста, Джордж, пожалуйста. Сделай вдох. Я не могу потерять и тебя тоже. Это было бы несправедливо, ведь я больше не ненавижу тебя. Поговори со мной. Скажи что-нибудь. Подразни меня. Ну хоть что-нибудь. Просто, пожалуйста...

Внезапно он с шумом втянул в себя воздух, который прозвучал так, словно ножки стула заскрипели по полу. Затем его руки обвились вокруг нее, сжимая в кулаках ее ужасное платье, когда он притянул ее ближе.

Крепко прижавшись к нему, она почувствовала, как содрогнулась его грудь. Услышала, как дыхание со свистом вырывается из его горла.

Элоди прильнула к нему в ответ. Новая волна слез потекла по ее перепачканным щекам. И, по причинам, недоступным ее пониманию, они оба начали смеяться.

Вскоре мрачное кладбище наполнилось сердечным смехом и звонким хихиканьем, которое отражалось от надгробий ее предков. Но она не думала, что они будут возражать в сложившихся обстоятельствах. Она была уверена, что не часто человеку удавалось вырваться из лап Смерти в таком месте.

В конце концов, она села и посмотрела на него сверху вниз, улыбаясь.

- Я спасла тебе жизнь.

- Спасибо, - сказал он с кривой усмешкой, протягивая руку, чтобы смахнуть слезы с ее щек манжетой своего рукава.

- Думаю, теперь мы связаны. Я всегда буду рядом, чтобы докучать тебе. И если кто-то пригрозит отослать тебя... что ж... я просто женюсь на тебе и оставлю тебя при себе. У нас будет брачный союз.

- Что, если я не захочу выходить за тебя замуж? В конце концов, ты ужасно безрассуден, лазаешь по деревьям и все такое.

- О, ты выйдешь за меня замуж, Элли. Просто подожди и увидишь.

Словно для того, чтобы убедиться в этом, Джордж приподнялся на локтях и прижался губами к ее губам.

Поцелуй был коротким, влажным и ошеломляющим. Она едва знала, что с этим делать.

Прежде чем она успела что-либо сообразить, он выскочил через открытые ворота и побежал к дому.

Ошеломленная, она провела кончиками пальцев по нежной коже своих губ. Они все еще были влажными. Осознание этого заставило ее сердце сжаться в груди. Она внезапно поняла, что с Джорджем ей никогда не придется беспокоиться о том, что она сирота и совсем одна. Он был ее соседом, так что он всегда будет рядом с ней. И пока она смотрела, как он исчезает за холмом, она уже начала задаваться вопросом, как долго ей придется ждать, чтобы стать его женой.

Весна, 1828

“Терпение - величайшее достоинство дебютантки... даже если оно может ее убить.”