— Джемми написал, какого типа нужны свечи. — Она протянула кусочек бумаги с написанными от руки закорючками. — Заправка дальше по дороге, не промахнетесь. Мне надо купить кое-что из продуктов. Давайте встретимся на этом месте, скажем, через полчаса.

Я согласился, стараясь скрыть неожиданное разочарование. Чего я ожидал? Что Рэйчел будет водить меня за руку?

— Раз уж я здесь, подскажите, что мне стоит посмотреть?

— Это зависит от того, насколько вам нравятся закрытые магазины и грязь.

— Надо понимать так, что смотреть здесь нечего. — Я покосился из окна на усталый прибрежный город.

— Боюсь, что так. Кракхейвен перевернулся «брюхом кверху» задолго до того, как я здесь очутилась. Все обанкротились, открыты разве что фургон, где продают рыбу с картофелем, да бьющаяся из последних сил кофейня на набережной. Если надоест осматривать достопримечательности, можете там выпить приличный кофе латте.

— Почему бы нам там и не встретиться? — предложил я, прежде чем успел подумать. Рэйчел удивленно подняла на меня глаза, и я выругал себя за то, что поставил ее в неловкое положение. Стал прикидывать, как лучше выпутаться, но она в свою очередь удивила меня:

— Угостите меня пирожным?

Я притворился, что размышляю.

— Не исключено.

— Тогда до встречи.

Нет печальнее зрелища, чем рабочий городок, в котором больше нет работы. Кракхейвен был именно таким. Курортное местечко на побережье в выходные бы бурлило. Здесь на главной улице царило запустенье, и половина дверей на маленькой набережной была на замке. У сувенирной лавки был такой вид, словно ее годами не открывали. Витрина затянута целлофаном, чтобы сохранить экспозицию от солнца, но углы отлепились и жалко обвисли. Вместе с крабами, безделушками из ракушек и выцветшими открытками валялись дохлые мухи, словно хозяин, однажды заперев лавку, больше не вернулся.

Люди были, но совсем немного. Озабоченные мамаши, бросая по сторонам взгляды, толкали коляски с младенцами, подростки на лавке провожали глазами прохожих, словно видели в каждом потенциальную жертву. Когда я проезжал через город в прошлый раз, не очень приглядывался к окружающему, поглощенный мыслями о предстоящей операции по извлечению тела. Теперь же понял, какое это унылое место.

Выйдя к бухте, я посмотрел в море, но там, где рассчитывал увидеть плещущуюся воду, была только маслянистая грязь, хотя время отлива еще не наступило. Бухта заилилась, поросла водорослями и жесткой, как проволока, травой. В то, что еще осталось от воды, выдавался ненадежный на вид деревянный причал с привязанными лодками, но он казался каким-то временным сооружением.

В грязи копалась белая с черным птица на тонких, похожих на ходули ногах. Ланди говорил, что устье годами зарастало, а здесь проблема стояла еще острее. Пройдет несколько лет, и бухта совершенно задохнется, и тогда исчезнет смысл существования городка.

Неудивительно, что здешние жители поддержали планы сэра Стивена Уиллерса по строительству пристани для яхт. После встречи с ним я решил, что ему никто не сможет помешать. И уж конечно, не защитники окружающей среды. А для влачащих жалкое существование аборигенов новые рабочие места и перспектива возрождения — это спасательный трос. Но я также вспомнил, с какой небрежной манерой сэр Стивен разглядывал останки сына, и радовался, что в будущем мне не придется испытывать его холодный, безразличный взгляд. Любой союз с ним — все равно, что договор с Мефистофелем о продаже души.

Еще потолкавшись на набережной, я повернулся спиной к бухте и пошел к автозаправочной станции, в сторону, указанную мне Рэйчел. Устье заросло не так сильно, как бухта, — грязь лежала полосами наподобие волн. У кромки берега плавала мертвая чайка — глаза выклеваны, голова безвольно моталась на воде. Ее вид напомнил мне об Эдгаре, бродящем в поисках раненых животных. Или мертвых, поправился я, вспомнив ежа. Он явно не видел разницы.

Хорошо бы рассказанная Рэйчел история оказалась всего лишь местной легендой. Но я сомневался, что такую могли сочинить от начала до конца. Пусть стерлись какие-то детали или их, наоборот, приукрасили, в маленькой общине, как здешняя, исчезновение девочки даже за двадцать с лишком лет не могло забыться. И поведение отца, продолжающего искать дочь, не слишком абсурдно. Оглядываясь на себя после смерти Кары и Алисы, я не могу утверждать, что вел себя разумно. Горе — разрушительное чувство даже для тех, у кого есть родные и друзья, чтобы их поддержать. Трудно представить, чтобы живущий в таком уединенном месте, как Бэкуотерс, одинокий человек не повредился разумом.

Господь спаси и сохрани.

Что бы ни случилось с Эдгаром, мне было бы спокойнее, если бы я был уверен, что о нем известно социальным службам. Взяв себе на заметку выяснить после возвращения этот вопрос, я поднял глаза и увидел впереди знак автозаправочной станции. Напротив, со стороны устья красовалась другая вывеска, крупнее, сделанная от руки на облупленных досках.

Кокер. Починка катеров и авто.

И ниже, буквами мельче:

Оказание помощи на дороге, запчасти, ремонт.

Вывеска висела над сборным одноэтажным домом на маленькой набережной. У воды теснились лодчонки разной степени дряхлости, демонстрируя покрытые водорослями корпуса. Напротив дома стоял пикап и несколько полуразобранных машин.

Я замер, сообразив, что это за место. Мелькнула мысль заглянуть, выяснить, кто таков этот Кокер. Но какой смысл выяснять отношения? У него наверняка с Траском вражда. И не шуточная, если он отказался от клиента. Судя по внешнему виду, предприятие отнюдь не процветало.

Но прежде чем я успел отойти, из-за одной из лодок вышел мужчина. Среднего возраста в плотно облегающем фигуру измазанном маслом синем комбинезоне. Такая же грязная бейсбольная кепка сдвинута на затылок на светлых чумазых волосах. Полнеющее лицо отличалось крупными чертами. Он нес в руках какую-то завернутую в промасленную тряпку деталь двигателя. Бросив на меня взгляд проницательных глаз, он вопросительно задрал подбородок и спросил:

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

Скрипучий голос тот же, что я слышал по телефону.

— Нет, спасибо.

— В таком случае, что вас так заинтересовало на моем дворе? — В его улыбке не было ничего дружеского. — Любуетесь видом?

— Что-то в этом роде.

— Многим нравится. Как машина? По-прежнему в хламе? — Видя мое удивление, он улыбнулся шире. Искривленный передний зуб придавал его лицу чуть волчий вид. — У меня хороший слух на голоса. А у нас здесь не слишком много приезжих.

— Не удивительно.

Улыбка чуть померкла, но не исчезла совсем.

— Сын Траска занялся ремонтом?

— Занялся. — Я прикидывал, не лучше ли уйти. Но наш разговор напоминал поединок, и мне не хотелось поворачиваться к сопернику спиной.

Собеседник, поворачивая завернутую в тряпку деталь, кивнул.

— Я так и думал. Так вы остановились у них?

— А что?

— А то, что можете передать им сообщение. — Его лицо скривилось, ушло все притворство. — Скажите, что тот дрочила…

Прежде чем он успел закончить, дверь домика открылась и появилась девушка.

— Папа, я не могу найти…

Эта была та самая девушка, которую я видел два дня назад с Джемми. Сегодня на ней было больше одежды, чем в прошлый раз, но красные джинсы и облегающий свитер смотрелись не совсем уместно на ремонтном дворе. Увидев меня, она осеклась. По ее лицу я понял, что она меня узнала. Секунду помолчала и поспешно продолжала:

— Не могу найти коробку для мелочи. Не знаешь, где она?

Смелая попытка, но она не обманула ее отца. Его глаза сузились, он переводил взгляд с дочери на меня.

— Ты его знаешь?

— Откуда? — испугалась девушка.

— Тогда почему мне кажется, что знаешь?

Дочь моргнула и открыла рот, словно надеялась, что объяснение возникнет само собой. Отец повернулся ко мне.

— Ну, так что?