Я не совсем понял, что Уэлан хотел этим сказать, но тут он подошел к двустворчатой стальной двери рядом со входом в туннель. Над ней висела табличка, такая же древняя, как сама больница. Единственное слово на ней выцвело, но я все-таки сумел разобрать: «Морг».

— У них что, было два морга? — удивился я.

Уэлан кивнул:

— Этот первый. А туннель ведет в новый, построенный в шестидесятых. Просто табличку со старого не потрудились снять — все равно ее никто не видел. Типа, с глаз долой — из сердца вон.

Похоже, это могло служить девизом Сент-Джуд. Уэлан толкнул дверь, и нашему взгляду открылась картина, которая могла бы стать иллюстрацией к учебнику истории. В свете полицейских прожекторов морг напоминал грязную музейную экспозицию, не менявшуюся полвека, если не дольше. Посередине стояли в ряд три смотровых стола с покрытой пылью фарфоровой поверхностью. Над каждым из них свисал с потолка массивный конический плафон, к нему тянулись допотопные витые провода. Ржавые трубы и краны темнели над раковинами с растрескавшейся эмалью; у дальней стены тяжелые дверцы холодильной камеры для хранения тел были распахнуты настежь, открывая ряды пустых полок.

Весь морг словно застыл в прошлом. Больница просто заперла двери и забыла о его существовании, оставив эту капсулу времени пылиться и ржаветь. Бросив взгляд на стол, на котором съежилось несколько высохших дохлых пауков, я повернулся посмотреть на находку.

Поисковая группа собралась в маленьком кабинете в дальнем конце помещения. В своих белых комбинезонах они напоминали привидения. В кабинете стоял небольшой металлический стол, а за ним сломанный стул. Все столпились у массивного ржавого несгораемого шкафа. В одном из людей я узнал Джексона, руководителя поисковой операции.

— На полу за шкафом, — сообщил он. — Вся эта штуковина весит тонну и привинчена к стене. Нам хотелось бы, чтобы вы посмотрели, прежде чем мы попытаемся сдвинуть ее.

— Давайте-ка глянем, — произнес Уэлан, опустился на колени и посветил фонариком в узкую щель между несгораемым шкафом и стеной. — Да, верно, рука. Доктор Хантер, не желаете взглянуть?

Он встал и отошел в сторону, уступая мне место. Я помедлил: чего-то в помещении не хватало. Поняв, чего именно, я наклонился, заглядывая за шкаф.

Поначалу я не увидел ничего, кроме нескольких труб. Потом луч моего фонаря уткнулся во что-то светлое.

Покрытая толстым слоем пыли, рука лежала ладонью вниз, скрючив пальцы. Тонкое запястье и остальная часть руки по локоть скрывались под шкафом.

— Следов крови нет, кожа естественного цвета, — сообщил я, прижимаясь щекой к стене в попытках заглянуть дальше. — И разложения тоже не вижу.

— Значит, она здесь совсем недавно, — заключил кто-то из группы.

— Меньше недели она никак не могла тут лежать, — возразил Уэлан. — После того как нагрянули мы, сюда никто не сумел бы пробраться. Но тут ведь холодно. Это не могло замедлить разложение?

— Не до такой степени. — Я сунул нос в щель и принюхался. Маска, конечно, мешала, но я не ощутил вообще никакой вони.

— Наверное, она забальзамирована? — предположил другой полицейский. — Может, это образец или нечто подобное и они просто забыли ее здесь?

— Какого черта вообще оставлять руку? — раздраженно воскликнул Уэлан. — И это означало бы, что она провалялась тут много лет.

— Думаю, так оно и есть, — кивнул я.

Мысль о бальзамировании тоже пришла мне в голову, но я не уловил ни запаха бальзамирующего раствора, ни формальдегида. Я встал, обошел шкаф и попытался посмотреть с другой стороны. Отсюда было видно еще меньше; я разглядел только, что рука заканчивалась чуть ниже локтя чистым, ровным срезом без единой шероховатости или порванной кожи.

— Вы не заметили, здесь были мухи? — спросил я.

Никто ничего такого не видел. Свежеотрезанная рука не могла не привлечь к себе мух, даже в подвале. В отличие от замурованной камеры, тут не было ни перегородки, ни решетки, способных помешать им, и тем не менее ни одного назойливого насекомого я в старом морге не видел.

Просунув руку в щель между шкафом и стеной, я осторожно дотронулся до обрубка.

— Может, нам пригласить доктора Парек? — неуверенно предложил Уэлан.

— В этом нет необходимости. — Я взял обрубок за запястье и с силой потянул.

— Какого… — начал Уэлан.

Но рука, подняв облачко пыли, уже выскользнула из-за шкафа. Я еще раз осмотрел гладкий срез и постучал им по стенке несгораемого шкафа. Звук получился звонкий: бам-м!

— Гипс, — объявил я, подняв руку так, чтобы ее было видно всем. — Вряд ли это медицинское пособие. Похоже скорее на кусок старого манекена из магазина.

Уэлан взял у меня гипсовую руку и покрутил перед глазами: мои слова убедили его не до конца.

— Тяжелый случай окоченения, сэр! — хохотнул один из полицейских.

Уэлан бросил на него злобный взгляд и легонько постучал гипсовой рукой по его груди:

— В следующий раз, когда вы заставите нас спускаться сюда из-за ерунды, я засуну вам эту штуку сами знаете куда.

Он повернулся и, не дожидаясь меня, вышел из старого морга.

Следующий день начался весьма многообещающе. Я хорошо выспался — в отсутствие новых звонков от Мирза.

Спать я ложился в лучшем расположении духа после того, как неожиданно позвонила Рэйчел. Из-за непогоды их судно сделало незапланированную остановку на одном из островов. Мобильная сеть на нем отсутствовала, поэтому она звонила из телефона-автомата. При звуках ее голоса мое настроение поднялось, хотя связь прерывалась и сигнал проходил с небольшой задержкой.

— Как там у вас? — спросил я.

— Вчера мы окольцевали стаю афалин, а ночь провели на якоре у необитаемого острова. А сегодня у нас была жуткая гроза, поэтому весь вечер сидели в таверне.

— Ужас какой.

— Просто кошмар. А ты как?

— Как всегда.

— Как всегда, — передразнила она. — Интернета у нас тут нет, но Димитри купил позавчерашнюю «Таймс». Там написано, в той старой больнице нашли еще два трупа. Ты ведь на этом деле работаешь, правда?

— Уже заканчиваем. — Мне не хотелось говорить о Сент-Джуд. Димитри… — Долго вы еще будете болтаться без связи?

— По меньшей мере три недели, пока не вернемся на большую землю. Но нам предстоят остановки на одном или двух крупных островах, так что время от времени связь все-таки будет. Честное слово, нам с тобой надо будет сюда как-нибудь выбраться. Даже не могу описать, какое здесь синее море!

Мне нравилось слушать голос Рэйчел. Правда, очень скоро — слишком скоро! — я услышал мужской голос, который звал ее куда-то.

— Да, иду! — отозвалась она. — Мне пора. Позвоню через день или два. Ты только поосторожнее, Дэвид!

— Из нас двоих это ты болтаешься посередине Эгейского моря. Я торчу в тихом Лондоне.

— Ну все-таки… Пусть на сей раз рискует кто-нибудь другой. Пожалуйста.

Я понимал, что Рэйчел продолжает думать о том, что случилось в начале этого года, когда убили ее сестру, да и сама она и ее родные чудом остались в живых. Травмы такого рода не проходят сами собой, вне зависимости от того, какое синее море вокруг.

— Я окружен полицией. Единственное, что мне грозит, — простудиться на сквозняке, — произнес я.

Воцарилось молчание. Я буквально видел, как складываются буквой V морщинки у нее на лбу.

— Да, но…

Все тот же голос позвал ее снова. Слов я не разобрал, но голос был определенно мужской: зычный и с явным акцентом.

— Если это Димитри, скажи ему, пусть подождет.

Рэйчел рассмеялась:

— Нет, это Ален.

— Не только Димитри, но еще и Ален?

— Да, у нас многонациональная команда, — со смехом ответила она. — И некоторым из них не терпится добраться до телефона-автомата, так что мне пора. Скоро позвоню.

Взволнованный разговором с Рэйчел, я выпил стакан бурбона, которого лишился накануне вечером. Наверное, это и стало причиной того, что я и сам почти поверил, будто следствие по делу в Сент-Джуд близко к завершению. Детальные поиски не выявили новых жертв, да и осмотреть осталось лишь часть подвала. Разумеется, обилие закоулков и трубопроводов наверняка затруднят работу собаке, но пары дней наверняка должно хватить. В общем, ложась спать, я рассчитывал на то, что мы больше ничего не найдем и старая больница уже открыла последний из своих секретов.