– Я стала думать, что я и в самом деле она.

– Да. Вымышленные воспоминания, принадлежавшие той твоей субличности, которая была Сэди, стали реальными. А те, которые принадлежали Дейзи, начисто стерлись.

– А потом я еще раз сменила имя и стала Алекс.

– Да. И истина оказалась погребена еще глубже.

Я вздыхаю и устремляю взгляд поверх ее плеча, в окно. Чувство вины никуда не исчезло: я могла сделать больше, чтобы бежать, я должна была бороться отважней, попытаться спасти жизнь Сэди, даже если бы поплатилась за это своей. И не важно, что на самом деле это ни к чему бы не привело. Брайан просто-напросто убил бы нас обеих.

– Это обычное явление?

– Твой случай – пример исключительно ярко выраженного течения. Но диссоциация как механизм защиты от насилия – отнюдь не редкость.

Я киваю. Последний вопрос я задала больше на камеру. Доктор Олсен уже поделилась со мной статистическими данными для фильма, а еще связалась с некоторыми из своих бывших пациентов с предложением принять участие в съемках. Двое уже согласились, и еще один, кажется, склоняется к тому же.

Меня это очень радует. Не знаю, какую часть своей собственной истории я в конечном итоге смогу использовать. Мы с Моникой рассказали Хейди Батлер все – ну, или почти все. В данный момент Моника ожидает суда, что же касается меня, из Королевской прокурорской службы не далее как на прошлой неделе сообщили, что после тщательного расследования и рассмотрения всех обстоятельств дела они приняли решение не выдвигать против меня обвинения в убийстве Сэди. В этом не последнюю роль сыграла запись с признанием Брайана, пояснили они, вкупе с тем фактом, что на тот момент я была несовершеннолетней и действовала по принуждению. Брайан исчез.

Теперь я понимаю: Кэт, скорее всего, знала, что Сэди мертва; видимо, Дэвид рассказал ей. Именно на это она и намекала, когда я показала ей видео с Сэди, снятой на фоне трейлера. А я считала, что на нем Дейзи. «Это девушка, которую они убили».

Но я считала, что Сэди – это я, а на пленке – Дейзи. Я снова и снова ошибалась – каждый раз, когда видела фотографию моей подруги, будучи наивно убеждена, что уж я-то знаю, кто я.

Мы с доктором Олсен еще некоторое время беседуем, потом я выключаю камеру и благодарю ее.

– Посидишь еще? – спрашивает она. – Сейчас я приготовлю ужин. Ничего сверхъестественного, но я буду очень рада, если ты останешься.

Я качаю головой. Мы с Гэвином договорились встретиться вечером; он нашел какой-то новый ресторан и горит желанием мне его показать. Мы в самом начале отношений, но, кажется, уже друг в друга влюблены.

– Я бы с радостью, но никак не могу. Простите.

– Ничего страшного, – говорит Лора.

Я складываю свое оборудование, и доктор Олсен провожает меня до двери.

– А что случилось с Дэвидом? – спрашивает она.

– Он поправился.

– Хорошо. Ты до сих пор с ним общаешься?

– Нет, – отвечаю я.

В Блэквуд-Бей я вернулась всего однажды – когда мы с Гэвином приехали забрать мою мать и отвезти ее на юг. Дэвида я тогда видела мельком; я поблагодарила его и сказала, что никогда не забуду всего, что он для меня сделал. Для нас.

– Ты не должна себя винить, – говорит доктор Олсен, снова взяв мои руки в свои. – Знаешь что? Если бы не ты, все до сих пор так бы и тянулось.

Я говорю, что понимаю это.

В тот свой визит в Блэквуд-Бей я заехала еще кое-куда. На могилу Сэди – туда, где она пролежала десять лет, завернутая в полиэтилен. Ее тело даже не искали, потому что какой-то продажный полицейский – на которого у Брайана тоже был компромат – сказал, что якобы кто-то видел, как она ловила попутку на шоссе, а потом составил рапорт, что она нашлась в Лондоне, но не желает общаться ни с кем из своей прошлой жизни.

Теперь она на кладбище при церкви Святого Юлиана. Мне хочется думать, что она покоится с миром.

– Прости меня, – произнесла я в то утро на ее могиле. – За все.

И в это мгновение вдруг поняла: я рада, что приехала снимать фильм в Блэквуд-Бей. Если бы не это, она до сих пор лежала бы под деревом на торфяниках. Я так и была бы Алекс. Брайан благополучно сломал бы Элли и занялся бы следующей. А Моника так и любила бы его, теша себя иллюзиями, что девочки участвуют во всем добровольно.

Некоторое время я сидела на могиле Сэди. Поднялось солнце, вдалеке вспыхивало в его лучах море. Мне бы очень хотелось вернуть Сэди, но это не в моих силах. Глупо было думать, что у меня получится.

Я принесла для нее охапку цветов, розовых пионов, и оставила их там.

– Прощай, Сэди, – произнесла я, а потом поехала домой.

Спасибо вам, Клер Конвилл и все сотрудники литературного агентства «С+W», Фрэнки Грей, Ларри Финли, Элисон Барроу, Сара Дэй и все сотрудники издательства «Transworld», Дженнифер Барт, Мэри Голь и «HCUS», Айрис Таполм и «HC Canada», Майкл Хейворд, Дэвид Винтер и «Text». Благодарю всех моих зарубежных издателей и переводчиков.

Спасибо Марии А. и Биллу М., Элис Кинс-Соупер, Ребекке Киннарни и Сью Си-Джей.

Спасибо Ричарду, Эми и Антонии, Гэбриелу Коулу, Сэму Лиру и Рубену Коулу, а также Хелене. Спасибо Чарльзу, и отдельное спасибо Эндрю Деллу.

И наконец, самое огромное спасибо всем моим родным и друзьям, которые на протяжении последних нескольких лет не давали мне (и по большей части успешно) спятить.

Блэквуд-Бей – вымышленный населенный пункт. Его география и топография отчасти списаны с Робин-Худс-Бей в Северном Йоркшире, но на этом сходство заканчивается, а все события этой книги являются вымыслом от начала и до конца.