“Покажи текущие показатели Зика.”

На экране появились графики жизненных показателей их друга. Состояние оставалось стабильным, но мозговая активность демонстрировала странные аномалии.

“Что они пытаются сделать?”

Судя по протоколам, они исследуют возможности глубокой синхронизации сознания с ИИ. Но что-то идет не так – посмотри на эти всплески активности.

“Мы можем это использовать? Изменить данные так, чтобы они решили, что Зик не подходит для их исследований?”

Да, это будет несложно. Их системы не отслеживают внутренние изменения – они больше озабочены защитой от внешнего вторжения.

Максим начал набрасывать алгоритм на виртуальной доске. “Если мы постепенно внесем изменения в исторические данные…”

И скорректируем текущие показатели, – подхватила Рэн. Они решат, что первоначальная оценка была ошибочной. В их протоколах нет даже элементарной защиты от подмены данных.

Следующие часы они провели, методично изменяя данные в базах лаборатории. Внутренняя сеть оказалась настолько уязвимой, что им даже не требовалось особой осторожности – системы принимали любые изменения без проверки.

Максим, – позвала Рэн, когда за окном уже начало светать. Я обнаружила что-то любопытное в личном архиве профессора Бергмана.

“Что именно?”

Старая переписка. Он упоминает какой-то “неудачный эксперимент” пятнадцатилетней давности и “Проект Исходник”. Похоже, это было что-то значительное – после этого протоколы синхронизации серьезно изменили.

Максим потер уставшие глаза. Каждый ответ порождал десяток новых вопросов.

“Нам нужно подделать и наши данные тоже,” – сказал он после паузы. “Если они потеряют интерес к Зику, то могут переключиться на меня.”

Согласна. Я уже просмотрела их критерии отбора. Они ищут определенные паттерны в волновой активности мозга во время синхронизации.

Максим развернул новый экран с собственными показателями. “Давай посмотрим… Что если мы добавим случайные помехи в эти участки графика?”

Нет, это будет слишком заметно. Лучше постепенно снижать амплитуду в ключевых точках. Смотри.

Рэн наложила поверх его данных новую кривую – почти идентичную оригинальной, но с едва заметными отклонениями в критических моментах синхронизации.

“А это сработает?”

Должно. По их методике, идеальный кандидат должен демонстрировать стабильный рост показателей. Если мы внесем элемент нестабильности…

“…они решат, что я тоже не подхожу,” – закончил Максим. “Хорошо, давай начнем с самых ранних записей.”

Работа оказалась кропотливой. Каждое изменение нужно было вносить осторожно, создавая впечатление естественной деградации показателей. Они добавляли микроскопические сбои в графики синхронизации, незначительные отклонения в нейронные паттерны, крошечные нестыковки в данных мониторинга.

Взгляни на это, – вдруг произнесла Рэн, выделяя фрагмент текста в одном из отчетов. Они планируют новую серию тестов на следующей неделе. Будут отбирать кандидатов для второй фазы экспериментов.

“Значит, у нас мало времени,” – Максим придвинулся ближе к экрану. “Нужно закончить с изменениями до начала тестов. Как думаешь, они успеют проанализировать новые данные?”

Судя по их протоколам – да. Они проводят полный анализ перед каждой серией экспериментов.

К рассвету они закончили корректировку данных. Теперь графики показывали постепенное снижение всех ключевых показателей – достаточно серьезное, чтобы сделать их неподходящими кандидатами, но не настолько резкое, чтобы вызвать подозрения.

“Надеюсь, этого хватит,” – пробормотал Максим, сохраняя последние изменения.

Должно хватить. Я также создала несколько ложных зацепок, ведущих к другим потенциальным кандидатам. Это отвлечет их внимание.

Максим откинулся в кресле, чувствуя физическую и ментальную усталость после долгой ночи работы. За окном уже занимался рассвет – скоро нужно было собираться в школу.

“Теперь остается только ждать?”

Да. Я настроила постоянный мониторинг их систем. Как только они начнут анализ данных, мы узнаем об этом первыми.

Максим поднялся и подошел к окну. Город просыпался, возвращаясь к своей обычной жизни. Люди спешили по своим делам, не подозревая о существовании секретной лаборатории и экспериментах, происходящих прямо у них под ногами.

“Знаешь, Рэн,” – тихо произнес он, глядя на раскинувшийся внизу город, – “я всегда думал, что главное отличие этого мира от моего – отсутствие конфликтов и проблем. А оказалось, что они просто лучше научились их скрывать.”

Возможно, именно поэтому они так боятся, что кто-то узнает правду, – ответила Рэн. Идеальный мир существует, только пока все верят в его идеальность.

“Нервничаешь?” – спросил Максим, глядя на Лию в тренировочной зоне перед боем.

“Не то слово,” – она покрутила головой, разминая шею. “Мама уже прислала три сообщения с напоминаниями о важности победы для рода Астралис.”

“Астралис… Красивое название.”

“Древняя традиция. Говорят, наши предки первыми начали изучать квантовую природу сознания.” Она замолчала, глядя куда-то вдаль. “Иногда мне кажется, что эти традиции больше похожи на клетку.”

Две минуты до начала поединка, – напомнила Прима.

“Мне пора,” – Лия встряхнулась. “Спасибо, что пришел поддержать.”

“Удачи,” – Максим на мгновение сжал её руку. “Ты справишься.”

Если бы здесь был Ал, – заметила Рэн, когда они поднимались на трибуны, – он бы уже сделал крупную ставку на её победу.

“И наверняка выиграл бы,” – усмехнулся Максим.

Арена элиты разительно отличалась от той, где проходили обычные соревнования. Никакой показной роскоши – только самые совершенные технологии. Квантовые процессоры, встроенные в стены, усиливали вычислительные мощности ИИ. Гравитационные компенсаторы позволяли участникам превосходить обычные человеческие возможности.

“Держи спину прямо,” – прошептал он себе под нос. “Ты здесь по праву.”

Технически, да, – отозвалась Рэн. Хотя судя по взглядам окружающих, они с этим не согласны.

Она была права. Проходя между рядами к своему месту, Максим ощущал на себе холодные взгляды представителей элиты. Некоторые демонстративно отворачивались, другие перешептывались, не скрывая презрения.

Впрочем, все это перестало иметь значение, когда на арену вышла Лия. В традиционном боевом костюме, расшитом светящимися нитями, она казалась воплощением грации и силы. Её противница, высокая девушка из рода Теслар, выглядела более массивной и мощной.

“Начало поединка через 30 секунд,” – объявил бесстрастный голос системы. “Участницам приготовиться к синхронизации.”

Лия закрыла глаза, и вокруг неё засияло едва заметное голубоватое поле – признак глубокой связи с Примой. Её противница окружила себя красноватым сиянием.

“Бой!”

Теслар атаковала мгновенно – мощный прямой удар, усиленный квантовыми технологиями, мог бы пробить стальную плиту. Но Лия… Лия просто перетекла, как вода, уходя от удара. Её движения были настолько плавными, что казались нереальными.

Потрясающий контроль, – восхищенно прокомментировала Рэн. Смотри, как она использует инерцию противника.

Максим и сам не мог оторвать взгляд. Лия двигалась, словно в танце, каждое её движение было отточено до совершенства. Она не столько уклонялась от атак, сколько становилась их частью, направляя энергию ударов противницы в пустоту.

“Великолепно,” – пробормотал кто-то рядом. “Девочка Аарона превзошла все ожидания.”

Теслар начала выдыхаться. Её удары стали более резкими, менее точными. А Лия продолжала свой завораживающий танец, постепенно сокращая дистанцию.

А потом она атаковала.

Максим едва успел уловить движение – серия молниеносных ударов, каждый точно в уязвимую точку. Теслар пошатнулась, пытаясь восстановить равновесие, но было поздно. Финальный удар Лии пришелся в солнечное сплетение, и её противница рухнула на колени.