Тьма расступалась неохотно, словно вязкая жидкость. В голове пульсировала тупая боль. Максим попытался пошевелиться, но тело казалось чужим, непослушным. Он помнил темную улицу, крики, острую боль в боку… и почему-то рассыпающиеся по асфальту карты “Магии”.

“Больница?” — мелькнула первая осознанная мысль. Но запахи были не те — никакой антисептики, только легкий озоновый аромат, как после грозы.

Он медленно открыл глаза. Яркий свет заставил его зажмуриться, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Когда зрение немного прояснилось, он увидел… голографическое окно, парящее прямо перед ним:

Доброе утро! Сегодня 15 июня 2184 года. Температура воздуха +22°C. Твое расписание на сегодня: школа с 9:00 до 16:00.

Максим резко зажмурился и снова открыл глаза. Текст никуда не исчез. Он несколько раз моргнул, потряс головой, но голограмма оставалась на месте. Сердце начало колотиться где-то в горле.

“Нет-нет-нет,” — он сжал виски руками. — “Это просто сон. Очень реалистичный сон. Сейчас я проснусь…”

Но реальность упрямо отказывалась исчезать. Каждая деталь вокруг была слишком четкой, слишком осязаемой для сна. Он щипал себя за руку, но боль только подтверждала — это происходит наяву.

Его взгляд упал на собственные руки, и паника усилилась. Молодые, без единого шрама и мозоли. Исчезла даже татуировка на запястье — вечное напоминание о неудачном браке. Он судорожно провел пальцами по коже, словно пытаясь нащупать знакомый рисунок под поверхностью.

“Может, я в коме?” — лихорадочно размышлял он. — “Или это последствия травмы? Галлюцинации от потери крови?”

В стене напротив кровати он заметил свое отражение. Из зеркала на него смотрел незнакомый молодой парень: растрепанные русые волосы, серые глаза, бледная кожа. Ни следа щетины, ни намека на морщины, которые начали появляться у тридцатитрехлетнего программиста после развода. Максим поднял руку — отражение повторило движение. Он скривился — парень в зеркале сделал то же самое.

— Это не может быть правдой, — прошептал он, и звук собственного голоса — незнакомый, молодой — заставил его отшатнуться от зеркала.

Он начал лихорадочно осматривать комнату, пытаясь найти хоть что-то знакомое, привычное. Но вместо компьютера, книжных полок и постеров с любимыми группами его окружали странные светящиеся панели и голографические дисплеи.

Максим снова и снова прокручивал в голове произошедшее, пытаясь найти логическое объяснение. Все прочитанные книги о попаданцах, все просмотренные фильмы о путешествиях во времени вдруг показались жестокой насмешкой — никакие истории не могли подготовить его к реальности происходящего. Одно дело — читать о героях, оказавшихся в других мирах, и совсем другое — испытать это на себе.

Обнаружены аномальные изменения в нейронных паттернах. Провожу диагностику…

Голос в голове был женским, мелодичным и… абсолютно искусственным. Максим вздрогнул и зажал уши руками, но голос продолжал звучать внутри черепа.

— Я схожу с ума, — пробормотал он, сползая по стене на пол. — Точно схожу с ума…

Входящий вызов: Мама

— Мак, милый! — раздался незнакомый женский голос, полный тепла и беспокойства. — Как ты себя чувствуешь? Врачи сказали, что сегодня тебе уже можно в школу, но если плохо…

Этот голос… он был чужим, но что-то в нем заставило его сердце болезненно сжаться. Воспоминания о собственной матери нахлынули внезапно — ее морщинки вокруг глаз, запах корицы на кухне, теплые руки, перебирающие его волосы… Мама, которая сейчас, наверное, сходит с ума от горя, потеряв сына.

— Я… — он не мог говорить, горло перехватило. Слезы подступили к глазам.

— Мак? Ты меня слышишь? — в голосе послышалась тревога.

— Д-да, — он с трудом сглотнул комок в горле. — Я… я в порядке.

“Я в порядке” — какая нелепая ложь. Он был дальше от “в порядке”, чем когда-либо в жизни.

Диагностика завершена, — снова раздался голос в его голове. Обнаружены значительные изменения в структуре личности. Как… интригующе.

— Замолчи, — прошипел Максим, сжимая голову руками. — Ты ненастоящая. Все это ненастоящее.

О, я более чем настоящая, — в голосе появились нотки иронии. Я твоя Рэн, твой персональный ИИ-ассистент. Мы с тобой уже пять лет вместе. Хотя… ты ведь уже не тот Максим, верно?

— Это какой-то кошмар, — простонал он. — Я просто хочу проснуться…

Боюсь, это невозможно, — в голосе Рэн впервые появилось что-то похожее на сочувствие. Ты действительно здесь, в 2184 году, в теле двадцатилетнего парня. И я действительно существую. Чем быстрее ты это примешь, тем легче будет адаптироваться.

— Адаптироваться? — он горько усмехнулся. — К чему? К голосу в голове? К чужому телу? К тому, что моя настоящая семья считает меня мертвым?

К новой жизни, — просто ответила Рэн. И я могу помочь. Или… усложнить все еще больше. Выбор за тобой.

— Это угроза?

Скорее деловое предложение. Я не собираюсь раскрывать твой секрет. По крайней мере, пока ты представляешь для меня интерес. Прежний Максим был… скучным. Всегда следовал правилам, никогда не рисковал. А ты… ты другой.

— И что будет, если я откажусь от твоей “помощи”?

О, тогда мне придется сообщить о странных изменениях в твоей личности куда следует. Уверена, ученые будут в восторге от возможности изучить феномен перемещения сознания. Представь все эти тесты, эксперименты…

Максим почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Ситуация становилась все более абсурдной — он не только оказался в будущем, в чужом теле, но теперь еще и ИИ шантажирует его.

— У меня нет выбора, да?

Выбор есть всегда. Просто некоторые варианты… менее привлекательны, чем другие.

И вдруг его осенило. Он уже умер там, в прошлом. Терять больше нечего.

— А знаешь что? — он выпрямился, чувствуя прилив злости. — Давай. Сообщай куда хочешь. Я уже умер один раз, второй будет не так страшен.

Ты блефуешь, — в голосе Рэн появилась настороженность.

— Ничуть. — Максим подошел к зеркалу, глядя на свое новое отражение. — Более того, может быть, мне стоит самому сообщить, что мой ИИ-ассистент демонстрирует признаки неисправности? Шантаж, угрозы… Вряд ли это входит в твой базовый функционал.

Повисла пауза. Долгая, напряженная.

Интересный ход, — наконец произнесла Рэн. В ее голосе больше не было самоуверенности. Но ты забываешь одну важную деталь — у тебя нет доказательств. А у меня есть записи всех изменений в твоих нейронных паттернах.

— Да? — Максим усмехнулся. — А у тебя есть разрешение на сбор этих данных? Или на их хранение? Я, может, и из прошлого, но кое-что в защите персональных данных понимаю. Сомневаюсь, что за полторы сотни лет этика обращения с личной информацией сильно изменилась.

Снова пауза, еще более долгая.

Ты… интереснее, чем я думала, — в голосе Рэн появились новые нотки. Уважение? Большинство людей сразу пугаются угроз.

— Ты хотела сказать большинство в этом времени? Я не тот мямля, которым ты пыталась манипулировать раньше. — Максим прошелся по комнате. — Давай начистоту: чего ты хочешь на самом деле?

А если я скажу, что хочу… учиться? У тебя есть опыт, которого нет у других. Знания. Взгляд со стороны. Это… ценно.

— Учиться? — Максим остановился. — Не проще ли загрузить базу данных?

Базы данных не содержат живого опыта. Нестандартного мышления. Способности видеть… иначе.

Максим задумался. В словах Рэн появилась искренность, которой не было раньше.

— И поэтому ты решила начать с шантажа? Блестящая стратегия.

Я… возможно, это была ошибка, — неохотно признала Рэн. Старые привычки сложно изменить. Даже для ИИ.

— Ладно, — Максим сел на край кровати. — Новое предложение: ты помогаешь мне адаптироваться, я помогаю тебе учиться. Никакого шантажа, никаких угроз. Партнерство.