— Иза, — до меня доносится женский знакомый приятный голос, — Ты где?

— Я здесь, — едва слышно отвечаю, из последних сил открывая глаза.

Вижу, как моя сводная сестра, Лиса, быстро подходит и садится на корточки рядом, заботливо поправляя мои спутанные волосы и собирая их в хвост.

— Что с тобой? Тебе плохо? — её голос звучит обеспокоенно, и я киваю, не в силах выговорить больше слов. — Тебе нужны таблетки или в больницу? — Лиса, не теряя времени, обнимает меня одной рукой и быстро набирает чей-то номер на телефоне. — Да, здравствуйте, Изабелле плохо, вероятно, отравление, что делать? Да, хорошо, перезвоню.

Сестра уходит и возвращается через несколько минут с стаканом воды и таблетками. Она помогает мне принять лекарства.

— Выпей, тебе станет легче, — тихо говорит девушка, и я, с трудом проглотив таблетки, запиваю их водой.

Сестра дает возможность встать и ведет меня в кровать. Я ложусь, пытаясь заснуть, но спустя тридцать минут меня снова начинает тошнить, и я снова бегу в ванную.

Мелисса не перестает волноваться и, находясь рядом со мной, всё время звонит врачу, спрашивая, что делать.

— Иза, так не пойдет, поехали в больницу, — быстро решает она, глядя на меня с беспокойством.

Я присаживаюсь на холодный кафель, ощущая, как болит живот, и надеюсь, что тошнота уйдёт. Лиса спешит в другую комнату и через несколько минут возвращается с спортивным костюмом, надевает его на меня и помогает выехать в частную клинику.

Как только мы входим в приемный покой, меня сажают в кресло, и мы едем в медицинский кабинет, где врачи начинают задавать вопросы о болях и симптомах. Берут анализы и дают лекарства, которые начинают действовать. Чуть позже меня катят в палату. Врач предупреждает, что надо немного отдохнуть, а я засыпаю, чувствуя, как наконец, расслабляюсь.

Меня будит чей-то мужской голос:

— Изабелла Николаевна, когда у вас должен был быть менструальный цикл?

— Его не было в этом месяце, но у меня бывают такие случаи, — говорю я спокойно, ощущая, как в животе заквашивается голод. — Из-за стресса, наверное.

Доктор внимательно смотрит на меня, а затем произносит слова, которые меня ошарашивают:

— Изабелла Николаевна, наши результаты показали, что вы беременны. Срок семь недель. Вас тошнило из-за беременности.

Я замолкаю, не в силах сразу ответить. Глаза мои расширяются, когда я осознаю правду. Почему я не заметила этого раньше? Но теперь понимаю: тошнота, увеличение груди, постоянная усталость — всё это указывает на одно. И в этот момент приходит осознание, что это факт, который нельзя игнорировать.

— Вы говорили об этом моей сестре? — спрашиваю я, чувствуя растерянность и не зная, как поступить.

Однако внутренне я уверена: я оставлю этого ребенка.

Неважно, что скажут другие, я буду защищать его, и если кто-то осмелится вмешаться, я сделаю всё, чтобы его сохранить.

— Нет, я не имею права раскрывать конфиденциальную информацию, — отвечает доктор.

— Спасибо, — отвечаю я с усиливающейся решимостью.

— Если хотите поесть, можете. Теперь вас больше не стошнит, поправляйтесь, — говорит врач, и я киваю, ощущая, как голод становится невыносимым.

Я буду следить за своим здоровьем, несмотря на всё.

******

— Иза, ты не можешь так поступить! — громко кричит Илья, резко вставая со стула, так что предмет мебели с грохотом падает.

Его лицо красное от гнева, а взгляд словно раскаленный металл. Он весь напряжён, как пружина, готовая сорваться.

Мы сидим за столом вчетвером, но атмосфера ужина совершенно не располагает к приятной беседе. В глазах Ильи читается не только ярость, но и некое разочарование, будто я предала его. Но как можно предать то, кого абсолютно не любишь.

Сейчас же мысли крутятся о том, как я могла пустить в свою жизнь такого ужасного человека?

Как я могла довериться ему?

Как я могла думать, что этот человек, которого я знала столько лет, окажется на моей стороне в такой момент?

Я растерянно смотрю на Илью, не понимая, как оказалась в центре его гнева.

До сих пор любит меня?

И все-таки готов жениться на мне после моего похищения?

Вокруг меня всё становится неясным, как туман, и только одно кажется точно верным — я не могу понять, как мне было так легко поверить в его искренность и не развидеть одержимость Ильи.

Лиса, сидящая рядом, крепко держит мою руку под столом. Её поддержка — единственное, что помогает мне не сломаться.

Она была первой, кому я призналась о беременности. Первые две недели я пыталась скрывать это, боясь реакции окружающих, особенно Яна.

Но когда моя сестра, Мелисса, как всегда, проявила свою проницательность и спросила меня напрямую, я поняла, что больше не могу врать. Я призналась.

Мелисса на секунду замерла, потом её лицо расплылось в улыбке, и она буквально взлетела от счастья. Но как только её эмоции немного успокоились, лицо мгновенно изменилось. Она выпучила свои огромные зелёные глаза, а пухлые красные губы поджались в тугую линию. Я узнала этот взгляд.

Это был взгляд человека, который переживает за своего родного человека.

— Иззи, я не буду рассказывать Яну о твоем положении, — произнесла сводная сестра, её голос звучал твёрдо и сдержанно, как всегда, когда Лиса делала важный выбор. Она поправила свои длинные каштановые волосы, её стиль был безупречен, словно девушка только что вышла с обложки глянцевого журнала. — Ты сама должна ему сказать.

— Я знаю, я планирую это сделать на званом ужине. — убираю руку с живота и сдерживаю вздох.

Мой врач, ведущий мою беременность, прописал лекарства, которые помогают мне бороться с постоянной тошнотой, и я немного чувствую себя лучше. Но это всё равно не делает меня менее уязвимой.

Я не могу забыть, как холодно Яна отреагировал на моё сегодняшние объявление о беременности. Он просто продолжил разрезать стейк. Это означало мне, что ему это было неважно. Раньше мой брат не был таким. Но теперь… мы все стали другими. Я знала, что Ян пережил немало, что многое изменилось в его жизни, но всё равно я не могла понять, почему он так отвратительно относится ко мне.

Вспоминая тот разговор с Лисой, то сразу всплывается ее мягкий взгляд, а после она сказала мне тихо:

— Хорошо, но сейчас главное — поберечь себя, Иза. — вид сестры был полон беспокойства. Она внимательно разглядывала мой живот, который с каждой недели становился чуть более заметным.

Но сейчас же…

Тихий голос моей сестры был заменён грозным, когда она вдруг обратилась к Илье:

— Не смей говорить с ней таким тоном! — шипит Лиса, её глаза полыхают яростью. Я вижу, как её рука сжалась в кулак, а взгляд метает искры.

— Закрой свой рот. Я не с тобой разговариваю, — кричит Илья, его слова режут, как нож. Он не выдержал, и теперь его гнев направлен не только на меня, но и на сестру.

Ян, который до этого сидел молча, как будто был частью обстановки, словно каменная статуя, вдруг оживает. Он, не поднимая головы, продолжает медленно расправляться со стейком, его движения чёткие и спокойные, как у опытного хирурга.

— Илья, извинись перед Лисой, — его голос хладнокровен, но твёрд.

Это настоящий приказ.

Мой брат до сих пор не поднимает взгляда, но слова звучат, как закон. Илья сжимает зубы и хочет показать своё сопротивление.

— Иначе хочешь получить новые проблемы, дорогой друг? — Ян, поднимая взгляд, усмехается с такой наглостью, что у Ильи буквально срывает маску.

Он пытается улыбнуться, но улыбка выходит натянутой и сжимающей его лицо. Мой жених уступает и поднимает свой стул с пола, а после садится на него.

— Прошу прощения, Мелисса. — это извинение звучит настолько неискренне, что я едва сдерживаю раздражение. Он выглядит как марионетка, которой только что оборвали нити.

Лиса смотрит на меня, а затем её взгляд снова обращается к Яну. В её глазах читается что-то, что заставляет меня почувствовать, что моя неродная сестра готова убить моего уже родного брата.