Что именно «напрасно», он не уточняет. Но я без возражений возвращаюсь к отражению атаки. В конце концов, местные жители сами знают, как им жить дальше.

Улу заканчивает свой монолог чем-то вроде приказа.

И тут же небо, насколько хватает глаз, покрывается светящейся сеткой. Не только над Зехгалом, но даже и над вознёсшейся вверх башней. Какое-то время творение Улу сверкает, соперничая с солнцем, но постепенно начинает гаснуть.

Тут же прекращается и монстропад.

— Мы отрезаны, — Рах Шан тревожно посматривает в сторону матери, но с ней вроде бы всё в порядке. — Теперь надо добить тех, кто ещё остался.

Но у бабушки Улу свои планы!

Она продолжает своё великое колдунство после паузы. Тон её речи становится ещё более приказным.

— Стой, — негромко произносит советник. — Это не обязательно!..

Он будто сам не верит, что мать его послушается.

Так и есть: Улу не обращает на него ни малейшего внимания. Её голос разносится по улице и кажется, входит в резонанс со всем островом. Кхелоты и монстры дружно замирают в тревожном ожидании.

Наконец Улу замолкает.

Все переводят дыхание.

А затем оставшиеся в живых твари исчезают, словно их не было. Защитники города разражаются приветственными криками.

Сама виновница торжества слабо улыбается — и оседает на землю.

Рах Шан будто телепортируется. Он успевает подхватить женщину на руки.

— Что с ней? — подбегаю спустя мгновение.

— Взаимодействие с матрицей ни для кого не проходит даром, — объясняет советник. — Это доступно только Владыкам и старейшинам и таит в себе смертельную опасность.

И она просто взяла и решилась на такое?! Хотя о чём это я. Для помешанных на родственности и патриотизме кхелотов такое поведение вполне нормально…

— Бабушка! — через окружившую нас толпу пробирается заплаканная Ешиля и хмурый исцарапанный Цеад.

Девушка подбегает к советнику, который по-прежнему держит пожилую женщину на руках, будто не знает, что делать дальше.

— А я ведь говорила! — Ешиля обвиняюще тычет в Рах Шана пальчиком. — Я бы за ней куда лучше присмотрела бы!

— Ешиля… — слабым голосом произносит Улу. — Не начинай склоку. Сейчас важно другое.

Мелко дрожащий палец женщины медленно указывает вверх — туда, где над облаками зависли ставшие по-настоящему небесными покои.

Уязвлённая Ешиля замирает, глядя вверх и шумно втягивая в себя воздух.

— Смогу, — шепчет она. — Теперь точно смогу.

И бросается прочь, на более-менее свободное место.

Короткий разбег, прыжок…

Слишком высокий для обычной девушки.

Но совсем несерьёзный для… дракона?!

Именно в него она превращается прямо на наших глазах.

Здоровенное существо, покрытое небесно-голубой чешуёй. С поджарым туловищем, маленькой головой, острыми зубами и крепкими крыльями.

Ешиля взмывает вверх, хоть и не слишком высоко. Кружит над площадью, будто разминается. А после — зависает над нами, раздражённо сверкая жёлтыми змеиными глазами.

— Ну, — произносит сварливо. — И долго вы там истуканами стоять будете?

Отправиться немедленно, впрочем, не получается: нужно устроить в безопасном месте бабушку Улу, собрать штурмовую группу, придумать какой-никакой план.

Ешиля при этом активно участвует в обсуждении, оглашая улицы Зехгала рыком, мало похожим на человеческую речь.

— Скорее, Макс! — даже через весь шум уши улавливают знакомый голос. В котором плещется паника.

Неужто в Небесных покоях с Гайлой случилось что-то ужасное?!

Подхватываю подлетающую Эфению на руки и пристально её разглядываю. Она суетится, заламывает руки и всячески проявляет беспокойство.

— Глубоко вдохни и давай по порядку, — произношу я как можно более спокойным тоном. Истерика делу не поможет, если судить по моему предыдущему опыту.

Фейри замирает и послушно исполняет требуемое.

— Я нашла её, — наконец произносит отрывисто. — Лететь наверх пришлось долго… Гайла сказала, что готовится к ритуалу по возрождению бога!

— Да она там что, умом тронулась?! — совсем по-драконьи рычу я. — Мало тут одной чокнутой…

Глубоко вздыхаю, следуя собственным рекомендациям. Руганью делу не поможешь.

— Я лечу туда, — сообщаю Эфении. — Ты со мной?

Фейри торопливо кивает:

— С тобой хоть в Бездну, Макс.

— Отлично.

Сажаю подругу на плечо. Она крепко обнимает меня за шею. А я подхожу к Рах Шану, который скорбно держит за руку лежащую на скамейке Улу.

— Не сдавайся, — кладу ладонь ему на плечо. — Враг ещё не повержен.

— Даже не думал, — сверкает советник красными глазами. — Я тоже участвую в операции. Теперь, благодаря Ешиле, мы сумеем добраться в Небесные покои.

Киваю:

— Да. Только я отправлюсь туда первым. Владычица уже готовится к божественному ритуалу.

— Спасибо, — Рах Шан отворачивается. — Обязательно продержись там до прибытия подмоги. Не вздумай помирать.

— Не дождётесь, — ухмыляюсь.

— Огнеглазый, — шепчет вдруг Улу. Она выглядит так, будто ещё немного — и рассыплется прахом по ветру.

— Да, бабушка, — опускаюсь рядом с советником на колени. Женщина отбирает свою ладонь у Рах Шана и нашаривает мою. — Я здесь.

Губы Улу трогает невесомая улыбка.

— Она всегда считала, что справится со всем сама, — с трудом произносит женщина. — Так уж заведено в нашей семье. Но Гайла…

Улу прерывисто вдыхает, собираясь с силами.

— Сильная, да. Поэтому ей больше прочих нужен тот, кто встанет рядом. Тот, кто сильнее. Кто защитит…

— Я понял, — осторожно сжимаю тонкие пальцы. — Сделаю всё возможное. А ты побереги силы: скоро победу праздновать.

— Иди, — старушка наконец меня отпускает.

И я иду.

В этот раз обхожусь без спецэффектов — крылья самые обычные. Если про них вообще можно так сказать.

И всё равно внимания кхелотов избежать не получается.

— Саль-бат… — бубнят они. — Спаситель…

Надоели. Мне и слово-то это дурацкое не нравится. Точнее, слова — что одно, что второе. Вы ещё помолитесь мне что ли. Не успели от одного бога избавиться, как другой на подходе.

Без труда взлетаю вверх — даже за столь короткое время я успел нехило навостриться в использовании божественного подарка.

— Мне тоже, — шепчет вдруг на ухо Эфения.

Вздрагиваю:

— Что — тоже?

— Нужен тот, кто встанет рядом.

Осторожно притрагиваюсь к телу фейри кончиками пальцев:

— Всем нужен. Потому что каждый из нас и силён, и слаб одновременно.

Она хихикает:

— Ты вот, например, всегда забываешь о защите.

Звучит двусмысленно, но ехидная мелочь именно такого эффекта и добивается.

— Чтобы помнить, у меня есть ты, — усмехаюсь тоже. — Так что смотри в оба, когда доберёмся.

Лететь приходится ещё долго — проклятая башня поднялась в воздух слишком высоко. Поэтому когда мы достигаем распахнутых настежь ворот, я влетаю туда, не задумываясь.

А стоило бы! К нам поворачивается чрезвычайно довольная собой Владычица. Она стоит точно напротив входа в здание.

— Ты почти опоздал, — упрекает игриво. — Зятёк.

— Сверху! — тревожно вспискивает фейри.

Над нами остриём вниз зависли сотканные из чёрного тумана опасные на вид штыри.

Упс. Мне ведь не придётся теперь от них уклоняться?

Новый возглас Эфении возвращает моё внимание Мареоне. Ровно настолько, чтобы успеть заметить, как брошенное ею туманное копьё вонзается мне в грудь.

Нет! Не вонзается!

Между мной и оружием Владычицы вспыхивает щит. Молодец, фейри!

Вот только сразу становится понятно: с ним происходит что-то не то. Чернота, расходящаяся от копья, просачивается сквозь защиту, так и норовя добраться до нас с Эфенией.

Феечка пулей слетает с плеча — и зависает между мной и продирающимся вперёд туманным остриём. Будто надеется задержать его собственным телом.

Да оно от тебя мокрого места не оставит! Совсем сдурела что ли?!