— Вороний бог гневается, — мрачно произносит стоящий рядом с Цеадом мужик. И угрюмо зыркает сперва на Ешилю, а после — на нас с Капецем. — Слишком много экстранов развелось на острове. Непорядок.

Его слова подхватывает согласный ропот. А я понимаю, что сограждан «организовывали» вовсе не для предотвращения паники. А затем, чтобы никого не поубивали.

— Почему трясло? — перекрываю поднявшийся гул. — Землетрясение?

Цеад качает головой:

— Чёрного дворца больше нет. Его сравняла с землёй неведомая сила.

По сердцу плескает холодом.

— А Небесные покои?

Парень пожимает плечами:

— Полагаю, тоже разрушены.

Усилием воли отметаю накатывающее волнение.

Нет. Гайла наверняка выбралась. Она в порядке. Эфения её найдёт и поможет. А если что не так — сообщит мне. Бегать кругами по Зехгалу точно не выход.

— Небесные покои в первую очередь небось развалили, — кровожадно усмехается стоящая рядом с давешним мужиком женщина. — Не надо было эту погань на нашей земле держать.

Это она сейчас о тех, кто пытался противостоять Владычице. Иронично.

— Дворец разрушили не из-за преступников, — качаю головой. — Это сделала сама Владычица.

Сердитые возгласы служат мне ответом.

— Буду я ещё экстрана слушаться, — фыркает женщина. — Вы только и думаете, как бы весь остров заполонить.

— Да что ты болтаешь, Хала, — зло отзывается Ешиля. Видно, то тему эту за последние полчаса поднимают не впервые. — Сама знаешь, что никто нас отсюда не отпускает.

— А как по-другому? — выкрикивает кто-то с задних рядов. — Поразъедетесь по своим норам, ищи-свищи потом, кто наши секреты выдал!

— Какие секреты? — ярится Ешиля. — Что у вашей Владычицы кукуха…

Цеад кладёт ей руку на плечо, останавливая. Но и так сердитым невыспавшимся кхелотам этого довольно. Выкрики становятся громче, из толпы летит пара-тройка камней.

Не знаю даже, что сказать. И стоит ли мне, иноземцу, вообще открывать в этой ситуации рот?

Сейчас из любой искры может вспыхнуть пожар.

— Прекратите! — командует Цеад неожиданно звучным голосом. — Пока ничего не известно, мы не станем никого обвинять! Ясно вам, Дин, Хала?

Судя по физиономиям зачинщиков, ничего им не ясно. Наоборот. Очень уж хочется найти того, кто ответит за всё происходящее. Наказать — и дальше жить мирной жизнью.

Ведь теперь ей совершенно никто не мешает.

К нам неслышно подходят бабушка Улу с советником вместе. За ними опасливо следует храмовый служка.

— Вы так говорите, будто всё это время тут не жили, — усмехается пожилая женщина. — Будто собственными глазами не видели, как постепенно наш остров превращался в обитель страха.

— На всё воля Вороньего бога! — выкрикивают сразу несколько человек. — Мы пойдём туда, куда он скажет!

Если подумать, почивший Азерон в своём стремлении поддержать полюбившийся ему народ, оказал тому медвежью услугу. К чему думать собственной головой, если рядом всегда тот, кто лучше знает? Подскажет, поможет, поддержит.

Знай себе, внимай и поступай, как сказано. Счастье гарантировано.

То ли дело вечные сомнения!

Правильно ли я поступаю? Туда ли иду? Не выйдет ли мне это боком? Какие неприятные мысли, однако.

Вот только задаваясь подобными вопросами, существо разумное начинает осознавать свою ответственность. И учится держаться на собственных ногах.

Ему уже не навешаешь лапши на уши, на мякине не проведёшь.

Но их бог, заботливый и недалёкий, оградил свой народ от подобных страданий. И открыл дорогу всяким сомнительным личностям вроде Мареоны.

Я раньше говорил, что его забота достойна уважения? Забираю свои слова назад. Такого опекуна врагу не пожелаешь.

— А если он тебе прикажет в Эфирный океан прыгнуть? — вторит моим мыслям Улу. — Тем более, лично его уже тридцать лет никто не слышал.

— И что? Прыгну, — без особого энтузиазма отзывается кто-то. — Может, там дивный новый мир.

— Или мгновенная смерть, — мрачно замечает Рах Шан. — У нас минуты на счету, а вы тут балаган устроили.

Настроения толпы разделяются. Некоторые из них узнали прошлого кандидата во Владыки и живо интересуются тем, что он скажет. Другие, большинство, личностью Рах Шана не впечатляются. Подумаешь, посланник заморского правителя! Хоть и сородич, но уже насквозь чужой.

Но советника это ничуть не смущает.

— У нас есть доказательства и свидетели, — объявляет он. — Всё это время Владычица вас обманывала. Её решения были продиктованы личной жадностью, а не заботой о благе народа. И уж тем более, не волей Вороньего бога.

— Сейчас творится нечто странное, — в негромком голосе бабушки Улу слышатся стальные нотки. — Возможно, наступают последние времена. Объединяйтесь, иначе у кхелотов нет будущего.

В первую секунду кажется, что её призыв доходит до адресатов. Но ничего подобного.

— Слушайте больше! — выкрикивает кто-то из толпы. — Она на дешёвой рабочей силе знаете сколько зарабатывает? Вот и защищает!

Толпа волнуется, бурлит, как закипающая в котле вода. Улу сотоварищи пытается урезонить разбушевавшихся кхелотов — бесполезно.

Сейчас им не нужна истина. Они всего-то хотят найти и покарать виноватого. Это потом станут извиняться и каяться, если огребёт не тот. Главное, в этот конкретный момент у них есть, на кого они вызвериться.

Разъярённые кхелоты окружают нас с явно недвусмысленными намерениями. Самые агрессивные пытаются сунуться к Улу, но замирают, спелёнутые чёрными нитями Рах Шана. Божья воля советника покинула, а вот божья магия всё ещё при нём.

Цеад вместе с Капецем распихивают наседающих собратьев врукопашную, Ешиля чего-то там наколдовывает.

Я же старательно распугиваю аборигенов языками пламени.

Вот только это никого не пугает.

Хрясь!

Мимо пролетает камень, сдирая кожу с виска. И это служит последней каплей.

Да вы задолбали!

Нам что, всех этих идиотов поубивать что ли придётся?! Вот для Мареоны подарочек будет, как раз в её извращённом вкусе.

Направляю максимум энергии в ладони — и грохаю кулаками прямо в землю. Не просто так: от удара магия детонирует и ударная волна слегка вышибает дурь из горячих голов.

Целительного эффекта хватает ненадолго, поэтому нужно поскорее дать им ещё кое-что.

За моей спиной разворачиваются чёрные крылья. Миг — и они покрываются золотистыми языками пламени.

Я возношусь над толпой, а кхелоты с изумлением и восторгом следят за происходящим с земли.

— Спаситель… Спаситель… Саль-бат… — доносится до меня многоголосый ропот. — Скажи, что нам делать. Дай нам Слово. Слово…

Ну вот, опять не пойми кем называют. Требуют что-то.

Ладно, будет вам слово.

Сейчас так скажу — мало не покажется!

— Красноглазые недоумки! — рыкаю я, ощущая себя сержантом на плацу. Но на обращённых ко мне лицах — только тупое благоговение. — Вы правда такие бараны, или прикидываетесь?

Ноль реакции. Или это мои крылья настолько всех впечатлили?

— Недавно я видел вашего бога, — продолжаю громогласно. — Имя ему — Азерон. Но ваша Владычица его не знает. Интересно, почему?

Делаю паузу, чтобы они прочувствовали значимость момента.

— Но дело даже не в этом, — набираю в грудь побольше воздуха. — Вороний бог умер. И последняя его воля — уничтожить созданный им культ под корень!

Честно — ожидал от своих слов куда большего эффекта. Народ сперва пялится на меня в изумлении, затем отмирает, но радоваться или огорчаться не спешит.

— А ты точно спаситель? — интересуется кто-то. — А то развелось тут всяких…

Усмехаюсь:

— Если сомневаетесь, значит, мои слова достигли цели. Давно пора начать думать собственной башкой.

— Хочешь, чтобы мы поверили на слово?! — раздаётся новый возглас, в котором ясно слышится истерика.

Добавляю на крылья пламени. Эх, красота какая, должно быть, лепота. Жаль, что самому на себя взглянуть не получится.