Врываюсь в бальную залу. Кайзера след простыл. Отмахиваюсь от наседающих родственников и отлавливаю первого попавшегося служку, который охотно рассказывает, что кайзер сейчас в личном кабинете. И даже показывает дорогу.

Идти недалеко, так что буквально через десять минут я после короткого стука распахиваю нужные двери.

— Я согласен на ваше предложение! — объявляю с порога.

Сидящий над бумагами кайзер поднимает голову и насмешливо улыбается. Кажется, договориться будет труднее, чем я рассчитывал…

— Быстро же ты передумал, — правитель неторопливо переплетает перед собой пальцы. У него это исходное положение для ведения переговоров, видимо. — Вот только с момента того беспрецедентного по щедрости предложения условия изменились.

Понятливо усмехаюсь и без спроса усаживаюсь на свободное место. Ну конечно. Сейчас, когда мне стало от него что-то нужно, этот змей будет крутить жалом и рассказывать, насколько ему больше не нужны мои услуги.

Классика.

— Отряду Ястребов больше не нужен командир? — спрашиваю прямо. — Не слышал, что кого-то уже назначили.

— Было бы место, а человек найдётся, — хмыкает кайзер. — Для меня важны не только способности, но и умение принимать верные решения.

Широко улыбаюсь:

— Надо же. А говорили, что меритократ.

Кайзер спокойно устремляет взгляд куда-то вдаль.

— Во всём нужно знать меру, — сообщает задумчиво. — Какая польза от способного работника, если он не поддаётся воспитанию? Никто не станет кормить пса, кусающего руку хозяина.

Переводит взгляд на меня — и будто прошивает насквозь клинками. И продолжает:

— Сейчас тебе нужно моё покровительство и полномочия, которые можно получить с их помощью. Но что будет завтра? Рискованное вложение.

Правитель тяжело вздыхает и качает головой, будто заботливый дедушка, объясняющий внуку, почему тот не может сожрать килограмм шоколадных конфет в одно лицо. Вот только у меня — не треснет.

— Вы же понимаете, что подобный риск существует всегда, — указываю на очевидную несостыковку. — Любой, даже самый лояльный человек может в какой-то момент предать. Причин для этого может быть множество.

Кайзер вдруг скупо усмехается. Вот только взгляд по-прежнему остаётся ледяным.

— А не обнаглел ли ты, Макс Воскресенский? — интересуется вкрадчиво. — Расселся тут перед правителем своего государства, о предательстве смеешь рассуждать. Стоит ли мне кликнуть ратников?

Усаживаюсь на своём месте ещё удобнее и спокойно развожу руками:

— Ваше право кликнуть сюда кого угодно. Вот только вы точно знаете, что я прав. Не зря же клан Константиновых считается в Великой Росии величайшими управленцами. А вы в этом клане главный.

Взгляд кайзера чуть теплеет. Ещё бы! Старая добрая лесть ещё никому не вредила. Особенно если в умеренных количествах и соответствует действительности. Пятьсот лет на месте правителя продержаться — это тебе не в магазин за хлебушком — туда и обратно. Наверняка этот Горыныч такого в своей жизни навидался, что мне и не снилось.

Поэтому, кстати, в другие крайности тоже впадать не стоит. Наобещать с три короба я тоже умею. Вот только ложь правитель почует за тыщу меров. Если было бы по-другому — я бы сейчас с иным правителем разговаривал.

— Ладно, — кивает кайзер. — Спишем твою грубость на великую честность. Но всё же решения своего я менять не стану. Останешься в Ястребах на общих основаниях. Или можешь вернуться в родное поместье. Пусть Иерарх наследника из тебя делает.

Переплетаю пальцы, копируя позу правителя. И доверительно сообщаю:

— У Сердия уже есть наследник. Странно, что вам об этом не докладывали. Да и сам он ещё хоть куда.

— В жизни всякое случается, — хмыкает правитель. — Сегодня хоть куда — завтра ни на что не годен. Сегодня наследник есть, а завтра…

Он многозначительно замолкает. Ишь ты, это он мне сейчас угрожать вздумал? А кишка у него не тонка.

Да, окажись я в подобной ситуации где-нибудь в родном мире, я бы, пожалуй, призадумался. Всё-таки силы обычного человека и какого-нибудь самодержца сравнивать нельзя. Даже если кругом прав, сделают виноватым. Им это как два пальца об асфальт — запросто.

Но в этом мире всё работает по-другому. Любой Иерарх не сильно отличается по возможностям от того же кайзера. А если заручиться поддержкой ещё пары Иерархов, можно из этого змея узлы крутить. Да, наверное, это будет не так просто, как я сейчас думаю, но вряд ли невозможно.

А ещё, вспоминая семейные разборки Сердия с Орлиной, могу сказать точно: в обиду себя моя тутошняя родня точно не даст. И, если соберётся вместе, настучит этому кайзеру по кумполу.

В то же время понятно, на что рассчитывает этот хитрец. На то, что бедняге Максину всего восемнадцать и таких соображений он пока не имеет. Не повезло ему только, что в шкуре Максина прячется Макс. Который точно своего не упустит.

— Согласен, — киваю смиренно. — Бывает всякое. Я тоже могу верой и правдой послужить своей стране. А могу — прямо сейчас отправиться на остров Кхь. Как и планировал.

Кайзер отечески улыбается, словно малышу неразумному. Что характерно — не задаёт ни одного вопроса, будто хорошо знает, зачем мне переться аж через океан.

— Кхелоты — замкнутый и необщительный народ, — говорит поучительно. — Они не терпят посторонних и соглашаются их принять только в самых крайних случаях.

— Ничего, потерпят, — ухмыляюсь в ответ. Только слишком уж кровожадно получилось. — Если вы мне предлагали место начальника Ястребов, значит, примерно представляете, каким образом я обычно действую.

На лице кайзера не вздрагивает ни одного мускула. Может, я не тот аргумент выбрал?

— С этим островом дела обстоят по-другому, — произносит равнодушно. Слишком переигрывает, как по мне. — У них система защиты от проникновения такая, что даже мифическая чайка не проскочит.

— Да ладно! — беззаботно отмахиваюсь. — Сразу не проникну, так хоть пошумлю как следует. Авось пропустят.

Не то чтобы я действительно рассчитывал на этот самый авось. Тут важнее дать понять, что тупо «не пущать» меня не получится. Есть, конечно, вариант остановить по-другому. Но его обычно приберегают тогда, когда любые разговоры бесполезны. Сейчас же кайзер явно настроен дать мне работу — иначе просто не стал бы разговаривать.

Ему тут покочевряжиться надо, набить цену и дать мне почувствовать, какое великое одолжение он делает.

Только я в такие игры не собираюсь играть. Ему ведь тоже выгодно со мной сотрудничать.

— Придётся тебя тогда запереть где-нибудь на неделю, — кайзер по-птичьи склоняет седую голову к плечу, внимательно меня разглядывая. — Или на месяц — тут уж от твоего поведения будет зависеть.

Озадаченно хмурюсь:

— Героя-защитника, которого только что сами чествовали? Поймут ли это простые жители Ланинграда, которые пострадали недавно? А что насчёт августейших кланов? Никто не будет против такого произвола?

Нет-нет, не угрожаю. Выражаю крайнюю степень озабоченности подобными необдуманными решениями.

Кайзер тоже хмурится, взглядом распиливая меня на кусочки. Ну да, неприятно, наверное, выслушивать такие речи от малолетки. Если бы я говорил чуть наглее и вёл себя чуть более неуважительно — точно прогнал бы. Или правда засадил за решётку.

Наконец правитель слегка прикрывает глаза — по всему видно, приняв какое-то решение. И даже, как ни странно, выглядит довольным.

— Ладно, — кивает не мне даже, а собственным мыслям. — Я дозволяю тебе послужить на благо Великой Росии. Но при одном условии. Действовать будешь строго по моему приказу.

Вскидываю брови:

— А своей головой думать разрешается? Или надо каждое движение с вами согласовывать? Как-то не очень реалистично получается…

Кайзер изволит гневаться. Да что там! Он практически возмущён.

— Вот только не надо показывать себя глупее, чем ты есть, — говорит сварливо. — Тебе нужно присутствовать на совещаниях, в том числе и срочных. И строго следовать принятым там решениям.