— Зачем же ты пришла, Надежда, если не за этим? А? Уверен хочешь так же, как и я. Ну, я жду! Снимай пиджак, а дальше я все сам сниму. Не утруждайся, мне нравится самому вас раздевать — от тебя пока лишь добровольное согласие…

Не оскорбляй меня, не надо, Глеб! Ведь я — не проститутка! Не шлюха, разве по мне этого не видно. И потом, я думаю, что я тебя… Люблю или испытываю ту самую сильнейшую симпатию? В последнем не уверена, не знаю! А ты так грубо требуешь — это очень больно, чем я такое скотство заслужила? Не пойму! Или так и надо, так все и происходит, а у меня явный недостаток опыта в этом направлении и слишком эмоциональное отношение к такому обращению?

Повзрослей, да повзрослей же, детка! Ты — папина маленькая золотая кукла! Тебе ведь не счастливые пять лет и даже, к сожалению, не радужные десять, и как в том фильме, слава Богу, — не шестнадцать. Ты давно, Надежда, не ребенок! Принимай взвешенные взрослые решения, отвечай за слова и действия, и не иди на поводу у своих неконтролируемых эмоций и чувств — остынь и выкинь эту долбаную мнительность, максимализм и юношескую чушь. Надо соглашаться на выказанную Глебом честь? Мне будет хорошо, а ему приятно? Хотя бы после?

Взрослая современная женщина — ничего такого, правда? Все через «это» рано или поздно проходят. Он же ничего такого не позволил, что могло бы оскорбить меня. Правда? Или вымысел? Сама себя на гадость заклинаю — дожилась, а его оправдываю! А что? «Это» же оно — нормальное мужское предложение! Плотское! Да? Да! Вот так себя пытаюсь безуспешно утешить, что ли? Глупость, мелочь, такой себе житейский пустяк? Займет от силы минут пятнадцать-двадцать, думаю, не больше, и я свободна — он удовлетворен, это если вдруг ему понравятся мои оказанные «услуги». Вот же гадство! А на что я рассчитывала, постоянно задерживаясь после окончания рабочего дня? Вообще-то на финансовое премирование — тут следует подчеркнуть определение, и только первое! А не на «это»! Ладно, проехали, а что сейчас в сухом остатке? Глеб хочет секс-услугу! Такое разве могут требовать начальники от подчиненных? Домогательство или в «этом» я как бы тоже виновата? Спровоцировала — теперь ему все можно? Когда, в какой момент не уследила за собой, за своим, по-видимому, слишком вызывающим поведением? А главное, зачем все это мне теперь и как без потерь в свою пользу разрулить? Да уж, влипла! На что Глеб повелся, что можно взять с меня? Очевидно, не на мозг — я думаю. Нет! Уверена — точно!

Определенно в наличии выступающая грудь и рельефная задница — это на сегодняшний день, увы, пока мое единственное взрослое достижение, но, тем не менее, оно есть, да и мужчины это стопроцентно подтверждают. Похоже, Андреев и заметил этот факт, активно и бесцеремонно заглядывая под мою практически всегда отсутствующую «юбку», ощупывая жадным взглядом ягодицы, при этом делая абсолютно недвусмысленные предложения с весьма неоднозначными и в чем-то где-то пошлыми комплиментами. Я, естественно, с этим активно боролась и борюсь, и повода не давала, не даю и не намерена давать:

«А может, дать? И, наконец-то, перестать мучиться?».

Веду себя с мужчинами холодно и закрыто, на слишком близкий контакт не иду, если сама того не пожелаю — по-детски забито поступаю, но бешено работаю и по карьерной лестнице вверх усиленно иду. Пусть! В своей простой, но качественной, одежде предпочитаю закрытые свитера, серые безликие кофточки, исключительно мешковатые брюки, те же джинсы. Напрашивается сам собой простой вопрос: когда и где под всем этим нагромождением он смог разглядеть мою упругую задницу и небольшую грудь? Я же прячусь! Сознательно! Твержу, что еще не время, еще успеется и все это с такой банальной целью — из толпы не выделяться, пусть окружающие виртуально представляют стройность моих ног и безобидно фантазируют себе о том, что там между ними и выше живота сокрыто:

«Крутая телка… Хочешь шоколадку? А пососать…хотя бы леденец? А ты о чем подумала, герлА?».

А вот мозгами и острым язычком — да-да, тут я на передовых позициях, тут я однозначно выделяюсь! Тут, если можно так сказать, я — настоящая прима!

Пора взрослеть — твержу, как заведенная и все равно словно маленький обиженный ребенок действую. В чем? Да в чем угодно и когда захочу! Двадцать четыре полных года как-никак, в моем возрасте некоторые уже имеют своих детей и учат их уму-разуму, а я никак не вырасту из матерью надетых ползунков, все чего-то добиваюсь — иногда внимания, все чаще поощрения и банальной похвалы, как для собаки; при этом с кем-то или с чем-то до крови борюсь, теряю жизненную силу и энергию, коплю негатив и обязательно на весь мир злюсь. Эх ты, слепая и глупая Надежда!

Отбрось же, наконец, инфантилизм, нарисуй на своем совершенно не смазливом личике и заруби на неиспорченном пластическими операциями носу, что:

— Со мной ты будешь только через жаркую постель и ежедневный страстный трах, ведь я чересчур ненасытен и крайне требователен в сексе! Иное для моей тонкой душевной организации, ведь я художник, мастер, праздный созерцатель мира, — нежелательно, губительно, а в твоем случае, детка, — бесперспективно! Я вяну, чахну и тогда ничего не творю, не изображаю и не вижу. Уяснила все, похотливая сучка? Тебе понятно, куда я веду?

Имеется один вопрос! А «бесперспективно», это как? То есть, все зря? И я напрасно стараюсь и что-либо делаю? Тянусь, пыжусь, иногда голодаю, во многом себе отказываю. Шутка или что это сейчас такое было? А может, он просто пьян? А я настолько испорчена этим миром, что только про интим расслышала? Не уверена, что правильно все поняла. Не уверена, поэтому еще раз уточняю:

«Это шутка, Глеб? Ты пошутил, разыгрываешь так?»,

тогда однозначно:

«Грубо! Мерзко! Пошло! А для меня, само собой, недопустимо!».

Он как-то слишком нагло и презрительно искривил рот — оскалился, словно по-шакальи. Похоже, все это не сон и тут, как говорится, полная картина маслом — какие уж тут шутки, Надя! Включи мозги, приди в себя и прочувствуй, как тебя без члена и вколачивания внутрь сейчас имеют в разных позах! И так, и так, еще пару раз «так-ах-так», а на закуску — «так-ах-так-ах-так»! Никак не «кончит», урод, не изувечив тело, душу! Над моим достоинством жестко своим цинизмом издевается!

— «Девочка» меня хорошо услышала?

Противно! Протягивает руки, нагло трогает лицо, вытягивает мои губы. По-хозяйски сдавливает шею:

«Задыхаюсь, мне очень неприятно — не могу!».

Согласна на условия или по-прежнему ломаться будем? Если да? Тогда приступай к непосредственным обязанностям — ложись на спину, отсутствующий взгляд в потолок, раздвигай пошире ноги и активно двигай жопой — подмахивай и очень громко вой, а затем посасывай, надрачивай, подключай руки — трудись на благо своего возможного успешного статуса промежностью и ртом! Да и еще! Зубки спрячь, а чувство собственного достоинства основательно вытравливай из своей метрики — мир любит сучечек покладистых, словно заранее объезженных кобылок, с объемным крупом и с чугунными копытами.

Мне такой вариант развития событий однозначно не подходит… Нет! Нет! И нет! Отпусти — дышать хочу:

«Глеб, пожалуйста, послушай…».

Да какой там! Какой «послушай»!

Ах и ох! Так у меня имеются какие-то возражения, условия, гордость, не вырванные жизнью зубы, наконец? Ну что ж, таких, как я, молоденьких девчонок по всему миру пруд пруди, стоит только свистнуть:

«Так иди, козел ракообразный, на гору и там свисти!».

Да пошел ты, с мудрыми, абсолютно никому не нужными, советами, пророк великий, непризнанный философ, специалист по межличностным отношениям. Как меня угораздило в такого великовозрастного извращенца втрескаться? Безусловно, Глеб талантлив в своем деле, его работы регулярно рвут все местные и зарубежные выставки, но вот, как человек сам по себе оказался так себе — ни то, ни се. Животное! Сейчас, вот именно по факту и по моим ощущениям, Глеб Андреев — самая настоящая тварь, спекулирующая на настоящих чувствах глупых девочек. Трахать юненьких моделей из фотостудии, лизать им, а потом возвращаться в свой дом и как ни в чем не бывало этим же ртом целовать верную жену и двух детей — вот и вся его работа! Он самый настоящий сорокапятилетний монстр, пытающийся и ко мне залезть «под юбку»!