Окольные дорожки, которые подсовывает подсознание, приводят Фретинила к мыслям об Эгодалимо. Её попытки сказать что-то важное, недомолвки и опасливые взгляды вызывают у него сочувствие. Будто маленькая девочка со своими чисто детскими секретами — чего она боится? О чём хотела поведать Фретинилу?

Бедная, запутавшаяся в своих чувствах Эгодалимо, угораздило же её втюриться в такого чёрствого и недотёпу. Как же теперь быть?

К Эгодалимо кроме дружеских чувств Фретинил ничего не испытывает, позывов никаких нет, но рано или поздно всё равно придётся объясняться, и без Арэмо тут точно не обойтись, необходимо будет рассказать.

Совершенно верно — от Арэмо нельзя этого утаивать. Он сам и должен поведать супруге о сложившейся ситуации. Дружбой с Эгодалимо, разумеется, пожертвовать, но куда уж деваться? Арэмо не сможет терпеть того, что та будет постоянно находиться где-то рядом. В принципе, можно просто не общаться: разговаривать только по служебной необходимости, сухо и официально. И это даже к лучшему — чтобы не было кривотолков и подозрений…

Может быть, сейчас? Взять и раскрыть ей всё? Без обиняков и двусмысленностей. Прямо и всё сразу…

— Фафе… — тихо зовёт Арэмо.

Фретинил очнулся, вынырнул из мутного потока тяжких размышлений.

— Хм… — прочищает он горло. — Да?

— Странные дела творятся… — задумчиво говорит Арэмо.

И Фретинил сдвигает брови в недоумении. Она уже знает? Откуда?

— Возле Лёжюерра видели лампирид, — сказала Арэмо. — Представляешь?

Но Фретинил лишь усмехается, что вполне в его обыкновении. Разве можно всерьёз относиться к подобной информации? Слухи и дешёвая сенсация.

— Ты смеёшься, — с обидой говорит Арэмо.

— Почти нет, — возражает Фретинил, не желая её расстраивать. — Где такое вычитала?

— В новостях пишут. Между прочим, солидный ежедневник.

— Ну, если в ежедневнике… — Фретинил совершенно искренне пытается придать словам серьёзности, но не так-то просто, когда по лицу разъезжается улыбка.

— Ты смеёшься, — тихо повторяет Арэмо.

— Вовсе нет! — Фретинил совладал с собой, и теперь его голос намного убедительнее. Он срочно подыскивает, что сказать, чтобы показать свою заинтересованность. Нужна конкретика по теме, и он почти тут же находит: — А почему решили, что это — именно лампириды?

— Подходят под классические описания, — охотно отвечает Арэмо. — К тому же, их появление сопровождалось вспышками в небе, — кажется, она поддалась уловкам супруга.

— Хм… — сомневается Фретинил, справедливо рассудив, что разумное и умеренное возражение с его стороны будет как раз таки залогом демонстрации его серьёзного отношения. — Какие-то вспышки и неординарная внешность — неубедительное доказательство…

— Но почему же?.. — упирается Арэмо, признавая доводы Фретинила здравыми. — В Лёжюерре разгорелся нешуточный ажиотаж… — читает она, уходя от неприятного поворота, будто замечание по ходу, в сторону. — Даже что-то вроде волнений…

— Слухи поползут, — добавляет Фретинил, а сам думает: собственно, уже поползли.

— Ну, зачем ты так? А вдруг это и в самом деле настоящие лампириды? Легенды не рождаются на пустом месте…

— Не рождаются, — нехотя согласился Фретинил только для того, чтобы не перечить.

Дежуривший возле подъезда дозорный узнаёт их и гостеприимно приоткрывает дверь. Инспектор кивает ему в ответ, и напарники проходят внутрь. Здесь им встречается другой дозорный, с важным видом наблюдающий за происходящим на лестнице. Ещё нескольких, которые стоят вокруг здания, инспектор заметил ранее — в целом, сотрудников десять, а может быть и больше. Серьёзно и внушительно.

Учитывая опыт последних неудач, обычно экономный Мицарой сегодня не скупился на средства и второй раз за эту семидневку дал одобрение штурмовой операции. Инспектор, впрочем, отнёсся к этому решению скептически — какая разница, сколько служащих будут участвовать, если мы ещё ничего не знаем? — однако перечить начальству, разумеется, не стал.

Напарники поднимаются на второй этаж, и инспектор невольно вспоминает, что почти то же самое имело место ровно семидневку назад. В прошлый арей, так же, утром, они шли по той же самой лестнице крайнего по Майилме дома на арест Знёрра. Что из этого получилось, инспектор тоже отлично помнит, Знёрра уже нет, зато след его друга и подельника привёл их туда же.

Бётэрмыц или кто-то очень похожий на него, обнаружился ранним утром в центре Карамюсты, на прогулочной аллее междуречья Элщимающа. Экая наглость — гулять в сотне шагов от участка. Однако узнавшие его дозорные хватать не стали, решив послать за подмогой, а заодно проследить до цели его путешествия.

Бётэрмыц, если, конечно, это и в самом деле был он, чуть не доходя до участка, свернул на Майилму и не спеша спустился по набережной канала. Совершив довольно ощутимый получасовой променад, он вошёл в дом Знёрра, а тут уже подоспели штурмовики и напарники вместе с ними.

Возле двери трое дозорных, они спокойны, но чувствуется внутреннее напряжение. У кого его теперь нет? Инспектор тоже нервничает, и даже меланхоличный и непрошибаемый Ямтлэи выдаёт признаки беспокойства: прячет руки в рукава куртки, но движения резки и неуклюжи. Достаёт из рюкзака арбалет и, словно не зная, что дальше с ним делать, вертит в руках как назойливую безделушку.

— Стучать будем? — деловито осведомился один из дозорных.

— Наверное, нет, — решает инспектор, подумав про себя: в этот раз — нет.

Дозорный излишне хлопотливо вынимает из кармана красный ключ — не увесистую связку, как это привычно выглядит, а один — он точно знает, какой именно ему нужен. Не до шуток и разминок, дозорный готов к непростой встрече. Но всё же суетится, и есть отчего.

Суетится, однако замок отпирает быстро, мастерски, без проволочек, умело.

Он подталкивает дверь, и та с грохотом падает внутрь.

Все трое дозорных врываются в четверть, без криков и лишних церемоний. Напарники бросаются за ними.

Коридор — пусто! Инспектор вскидывает арбалет, тычет им в пустое пространство перед собой. Комната налево! Убогая обстановка, старая обшарпанная мебель, пустой оконный проём — вновь никого!

Как же так? Почему так?

Из кухни выходит дозорный, пожимает плечами. Ямтлэи застыл посреди широкого и просторного межкомнатного коридора, лицо озадаченное и вроде бы — чуть насмешливое, словно заранее знал, а теперь потешается над незадачливыми и недальновидными коллегами.

Вечно он так, — со злостью думает инспектор, не до конца понимая, что имеет в виду. Лишь бы позубоскалить, вместо того чтобы помочь, — с ожесточением размышляет инспектор, осознавая, что никакой помощи тут и не требуется.

— Здесь никого нет, — говорит дозорный так, будто бы без его слов это не понятно.

— Он был тут, но недавно ушёл, — раздаётся с кухни.

— Почему?

— На столе кружка с травами, они ещё горячие, не успели остыть…

— Ну что за дела? — протянул Ямтлэи, а выражение лица несерьёзное, можно подумать, что шутки шутит.

Инспектор возвращается в комнату и видит дозорного, который, выглянув в пустое окно, делает какие-то жесты находящимся на улице — видимо, даёт им отбой и сообщает о том, что никого найти не удалось.

Но как же так? — в тысячный раз спрашивает себя инспектор, однако толку в этом мало.

— Как же так? — повторяет он — уже вслух.

— Будто испарился, — разводит руками дозорный. — Может, ошибка?

— Разрешите? — это другой дозорный, не из штурмовиков, заглядывает во входную дверь и нерешительно смотрит на инспектора. — Опрашиваем соседей, один из них, кажется, имеет кое-какую информацию.

— Да, конечно, — без особого энтузиазма отвечает инспектор. — Давайте его сюда.

В прихожей появляется мужчина почти преклонного возраста, и инспектор сразу же осознаёт, что вошедший ему откуда-то знаком. Волосы седые, глаза недовольные, а вид в целом чуть забитый. Не зная, к кому обратиться, взглядом ищет старшего, но это детали, на которых инспектору не хотелось бы заострять внимание. Важно лишь то, что мужчина может им сообщить, просто — сосед, какая разница, как он выглядит?