— Зря ты тогда не сказал ей о трупе из канала… — мрачно провозглашает Ямтлэи. — Хоть поволновалась бы…

Не сказать что напарники хорошо разбираются в тактике ведения уличных операций и грамотной расстановке сил в них. Оба имеют довольно поверхностные представления о засадном деле, несмотря на то, что Ямтлэи несколько лет служил дозорным и вообще-то должен знать премудрости уличного боя.

Как-то так получилось, что напарники в этой области дозорного искусства скорее теоретики, однако сейчас ревниво осматривают позиции штурмового дивизиона и даже имеют наглость давать кое-какие советы.

— Вот сюда, — указывает инспектор одному из дозорных, и тот послушно становится рядом.

— Сектор свободен, — говорит Ямтлэи. — А их там внутри столько, что запросто могут улизнуть, — чуть ли не упрекает он капитана, а тот огрызается:

— Не слишком ли жёстко взяли? Всего лишь прыгуны… А, инспектор?

— Нет, не слишком, — самоуверенно отвечает инспектор, на которого возложена роль руководителя операции. — Нельзя упускать ни одного!

— Как скажете… — смиренно говорит капитан.

Приготовления закончены, почти два десятка дозорных окружили ветхое строение на набережной Комалак, и можно начинать.

Момент ответственный и напряжённый.

Все только и ждут отмашки инспектора, но тут синяя облезлая дверь открывается и в проёме возникает до боли знакомая грузноватая и неповоротливая фигура. На мгновение инспектор замирает не в силах поверить собственным глазам, но уже через несколько секунд поднимает вверх руку и делает взмах чуть назад — знак того, что объект не является целью и его не нужно атаковать.

— Инспектор, — растерянно произносит Омжлусо Дюрт, разглядывая направленные на него арбалеты. — Кажется, я не вовремя?..

— Проходи уже! — со злостью шипит инспектор, краснея за Омжлусо, словно за нерадивого родственника или кого-то в этом роде. — Чего встал? — чуть ли не проклинает его инспектор.

Тот спешно и невообразимо проворно просачивается мимо застывших в ожидании дозорных и приближается к инспектору, которого воспринимает как своего, рядом с которым он может чувствовать себя в относительной безопасности.

— Какого Еонле ты тут делаешь? — ожесточённо и вполголоса вопрошает инспектор, а Омжлусо с совершенно невинным лицом отвечает:

— Да так… Прикупал кое-что… В интересах наблюдариума… по службе, так сказать…

— Ну всё, проваливай отсюда! — приказывает инспектор.

Он поднимает руку вверх и резко выкидывает её вперёд, давая команду к началу атаки.

И тут же трое дозорных с предупреждающими криками и арбалетами наперевес врываются в здание. Второй волной за ними следуют ещё четверо во главе с капитаном.

Инспектор выжидает полминуты. Не увидев ретирующихся через окна прыгунов, инспектор призывно кивает Ямтлэи и решительно входит в логово неприятеля.

Длинный тёмный коридор, в котором кого-то, прижав к стене, обыскивают. Знакомая сумрачная комната с тёмно-красным гнетущим интерьером. Внутри — трое захваченных с поличным прыгунов, над ними грозно возвышаются дозорные.

Резкие, отрывистые и злые выражения.

— Инспектор! — с ненавистью в голосе говорит Фожин Куныз. — Это уже слишком!

Один из дозорных тычет арбалетом чуть ли не в лицо Куныза, но тот умудряется сохранять самообладание.

— Ваша навязчивость начинает меня раздражать, — холодно произносит он и почти бесстрашно глядит в ствол арбалета.

Рядом с инспектором появляется Ямтлэи.

— Давно не виделись, — как ни в чём ни бывало, говорит он Кунызу.

— Скажите, что вам нужно — и вымётывайтесь отсюда! — зло отвечает тот.

Инспектор молчит и неспешно, но твёрдо и целеустремлённо проходит мимо Куныза. Приближается к стене за его спиной и тщательно осматривается.

Куныз, разумеется, догадывается о цели изысканий. Он жадно и хищно наблюдает за действиями инспектора в надежде, что всё же ошибается насчёт его осведомлённости.

Куныз даже пытается заговорить, чтобы сбить инспектора с толку, однако тот вдруг вытягивает руку и несколько раз стучит по стене. Почуяв изменение звука, инспектор чуть давит на обнаруженную пустоту, потайная дверца открывается, и взглядам присутствующих предстаёт небольшая ниша.

— Шелпош? — сквозь зубы цедит Куныз.

А инспектор не обращает на него внимания. Словно бы зная содержимое ниши, он ловко выуживает оттуда жёлтый блестящий предмет и демонстрирует его товарищам.

— Шелпош проболтался? — багровея от недовольства, говорит Куныз. — Вы даже представить себе не можете, насколько сильно усложнили ему жизнь…

Инспектор разглядывает жёлтый полумесяц, держа его крайне осторожно, двумя пальцами. Будто бы это что-то опасное и ядовитое, он с некоторого расстояния глядит на него и про себя отмечает, что изделие имеет бросающиеся в глаза отличия от того, что было найдено в Хейиси.

— Нет, не Шелпош, — наконец изрекает инспектор, однако голос его чуть дрогнул, выдавая тщательно скрываемую неискренность. — Информация из другого источника, — добавляет он уже металлическим тоном, но бывалого Куныза не проведёшь.

— Шелпош… — противно ухмыляется он. — Кто же ещё?..

— Напрасно ты так, — возражает инспектор. — Недоброжелателей у тебя намного больше, нежели ты можешь себе представить. Тебя многие ненавидят.

Но тот лишь смеётся в ответ.

— Насчёт побрякушки не обольщайтесь, инспектор, — говорит Куныз. — Это всего лишь подделка. Чистый аурум, красиво, но подделка. А свой Полумесяц, боюсь, вам уже не найти… — издевается он.

— Откуда такая уверенность?

— У меня свои источники, — неприятно склабится Куныз. — Инспектор, — в привычной манере поучает он, — вам не упрятать меня за решётку. На каждый ваш выпад у меня есть противодействие. Не найти вам методов против Фожина Куныза!

— Ну, это мы ещё посмотрим, — обещает инспектор, а слова его звучат малоубедительно.

— Ага, посмотрим… — гогочет Куныз, и выглядит это до мерзости глупо. — Посмотрим, ага…

Фретинил точно не помнит, почему так получилось — было это много лет назад — но посреди зала стоят два кресла. Когда-то давно, когда они только переселились в этот дом, кто-то, вероятно, предположил, что будет удобно, если два кресла будут стоять прямо по центру комнаты спинками друг другу, и все согласились со странным предложением.

Два кресла упёрлись спинками друг в друга, что делает визуально недосягаемыми тех, кто вздумает сесть в них. На самом деле, приятно при отвлечённых беседах, когда зрительный контакт необязателен. И они часто так делают — Фретинил и Арэмо. Сидят в креслах, спинами друг к другу, и разговаривают — о том и о другом. По вечерам, после особо изнурительных дней на службе, и по выходным, когда не хочется думать о чём-то серьёзном.

Арэмо читает что-то, кажется, из ежедневных новостей. Периодически шуршит фольгой, перелистывая страницы, и этот шум навевает умиротворение и уют. Фретинил чуть не засыпает под это листание, а самому ему чтение сегодня не идёт. Отчего-то, вероятно, подустал сегодня на службе, вот и не может сосредоточиться на тексте, и довольно скоро откладывает книгу в сторону. Тяжеленный том медленно и плавно сползает из его расслабленной руки и тихо, почти беззвучно стелется на пол.

Фретинил думает о делах служебных, о далеко не простых, витиеватых превратностях следствий, находящихся на данный момент в производстве. Не может сопоставить детали истории Оикюрь Орачэме и дела о найденном в канале и украденном из участка Полумесяце. Пытается связать Знёрра, трагическую гибель двоих заключённых, навязчивого скамеечника и много чего ещё. В голове не укладывается, но определённо есть тут какая-то связь, нечто общее, но понять, что именно, у Фретинила никак не получается.

Его разум отчаянно буксует, кажется, будто перегревается, логика временами даёт сбой. Но защитные механизмы психики сглаживают острые углы, аналогиями отвлекают от не решаемой в принципе проблемы и уводят на запасные пути.