— И кто же твой друг?

— Он был мужем и отцом, князем и полководцем. Сейчас он никто, почти как ты. Его как бы нет, он перешёл на иной уровень бытия.

— Очень вдохновляюще, — хмуро заметил я. — И зачем мне это знакомство?

— Ты можешь у него многому научиться.

— А если я не хочу?

Я уж было подумал, что рыцарь собирается проигнорировать мой вопрос, но тот всё же ответил.

— А какой выбор у тебя есть? — пробасил Маркус, глядя на меня в упор. — Погрязнуть в убийствах и терроре, пока тебя снова не поймают? Может, ты рассчитываешь заслужить отпущение грехов и спасение души? Серьёзно? А у кого именно, ты не думал? Алексей, ты в ловушке, так же, как и любой носитель божественной искры, отголоска их силы. Так же, как и я сам. Ты не сможешь жить обычной жизнью, даже если убедишь себя в том, что, то существование, что ты влачишь — это жизнь!

— Я про другое, — нехорошо усмехнулся я. — Кто сказал, что я хочу помогать тебе? Я выслушал лишь одну сторону конфликта, но их же две, не так ли?

Паладин аж побледнел от негодования и теперь уже ничего не ответил. Оставшуюся часть пути в тот день мы провели в молчании, каждый наедине со своими мыслями. К вечеру мы достигли города под названием Сканьда. Маркус распорядился, чтобы Алейо остановился у первого попавшегося трактира или постоялого двора, поскольку задерживаться в его планы не входило. Однако, нам пришлось проехать мимо семи подобных заведений, прежде, чем Алейо сообщил хорошие новости: есть свободная комната!

— Зачем нам вообще комната? — спросил я, когда попросту устал от игры в молчанку. — Вы оба вполне поместитесь в экипаже, а мне спать не надо. Могли бы миновать поселение.

— Во-первых, рыцарь не спит со своим оруженосцем на одной постели, — хмуро заметил Маркус.

— Это не постель, а банальное походное удобство, которое сэкономит деньги и время, — парировал я. — Минувшей ночью Алейо прекрасно скоротал ночь под открытым небом.

— На пороге январь, Алексей.

— И весьма тёплый, даже вода не замёрзла.

— Я не хочу без нужды проверять парня на прочность. Если можно заночевать в тёплой постели, мы так и поступим, — безапелляционно заявил Маркус. — Во-вторых, нам нужно пополнить съестные припасы, всё равно пришлось бы заезжать в город.

Сказать по правде, мне очень не хотелось снова оказываться в городе, пусть даже это и не был Крампор. Маркус по сути похитил меня, выцарапав из лап инквизиции подлогом. И меня, и его искали, я в этом не сомневался. Голубиная почта наверняка разнесла приметы беглецов во все города Поларнии. От того, я не понимал, как Маркус может быть столь беспечен. В конце концов я озвучил рыцарю свои опасения.

— Ты мыслишь верно, — кинул он. — Но ошибся в одном… Просто не знаешь текущей ситуации. По стране прокатилась волна арестов. Не ты один был задержан городовой стражей, а затем передан инквизиции. Похоже, что они решились пройтись широким бреднем в надежде на щедрый улов.

— То есть ищут многих? Но кого?

— Да, многих. Полагаю, не все согласились добровольно оказаться за решёткой. Слухи об облаве на ведьм и алхимиков ходили давно. Кроме того, грамота, которую я оставил Матею Кнедлику не только фальшивка, но была обработана специальным составом. Один приятель постарался.

— Любопытно, — хмыкнул я. — Инквизитор жив?

— Конечно же, жив. Бог с тобой, я же не мясник какой. После нашего отбытия она должна была сгореть, выбросив дурманное облако. Он вряд ли вспомнит, кто именно приходил, и о чём мы говорили.

— Неплохо, — довольно буркнул я. — Ещё вопрос. Ты сказал, что ищут ведьм и алхимиков. Ведьм? — уточнил я. — Маркус, тебя послушать, вся Поларния это одна большая сказка, в которой оживают мифы и легенды.

— Смешного тут ничего нет, — покачал головой рыцарь. — Ведьмами их называют условно. Это скорее для простолюдинов объяснение, чтобы не мешались, да содействовали. Пугалка для дурачков! Вообще они ищут носителей искры, иными словами дара, каким владеешь мы с тобой. Природа этого дара их не волнует.

— Что вот так гребут всех подряд?

— Всех, кто вызвал своими действиями подозрение.

— Подозрение в чём? И зачем им все? Не все же преступники.

— Алексей, когда я хочу тебе что-то рассказать, ты кривишь рожу, а когда спрашиваешь сам, не веришь. Что ж, слушай ещё одну, как ты говоришь сказку. Я думаю, грядёт война! Отражения — создания Эвт и Атраши, просыпаются в людях, но их сила распылена между десятками, сотнями, может даже тысячами душ. Их начали собирать. Кто именно и зачем, я сам ещё не знаю. Но ясно одно, у кого будет больше таких душ, тот получит неоспоримый перевес.

— Война Сестёр окончена, Алексей! — проговорил я, внимательно следя за его реакцией. — Мы должны сделать всё, чтобы сохранить силу и приумножить её. Так, кажется, ты говорил, да? А теперь речь идёт про неоспоримый перевес. Ты мне многого не договариваешь, Маркус. Так не пойдёт.

— Неделя пути до замка моего друга. У него ты получишь ответы на все вопросы.

— Если это не очередная ловушка, из которой я уже не выберусь.

— Ждёшь, что я стану тебя уговаривать? — рассерженно выпалил Маркус. — Не дождёшься. Хочешь уйти? Знаешь, что? А, катись! Видят боги, я сделал всё, что в моих силах.

Я смерил его нахальным взглядом и отвернулся.

«Когда и куда катиться, я тоже решу сам».

Покинуть город с рассветом не удалось. Крики разъяренной толпы разносились над крышами, эхом отскакивали от стен, проникая даже в самые темные закоулки. Маркус едва заслышав приближающийся гвалт, вышел, дабы разузнать, что стряслось. Вернулся он по обыкновению мрачным, объявив, что городское ополчение перекрыло все дороги.

— Инквизиция ловит ведьму, — сообщил он.

— Вот мы и приехали, — резюмировал я.

Я тотчас представил себе подвалы инквизиции. По телу невольно пробежала дрожь, а рука зачесалась в том месте, где некогда вспыхнула кожа от «лечения» силой рыцаря Маркуса. Алейо же отнесся к новости с присущим ему легкомыслием.

— Как думаете, она хорошенькая? — мечтательно пробормотал он, рассеянно ковыряя вилкой принесённую с кухни яичницу. — Наверняка молодая и очень горячая штучка!

— Если поймают, гореть она будет. Можешь не сомневаться, — бросил рыцарь, накручивая ус на указательный палец.

Я не разделял нездорового интереса Алейо ни к личности ведьмы, ни к способу её умерщвления. К тому же, со слов Маркуса, термином ведьма могли назвать кого угодно, лишь бы раззадорить толпу. Быть может, это даже не женщина. Возможно, речь вообще про меня самого.

— Как думаете, господин, если бы у ведьмы родился от меня ребёнок, он мог бы претендовать на вступление в наш Орден?

Из всех фантазий молодого оруженосца Маркуса, эта показалась мне особенно забавной. Я с интересом уставился на паладина, ожидая, как именно тот будет прочищать голову юному болтуну. Однако реакция рыцаря оказалась весьма неожиданной. Подумав с минуту, он ответил:

— При вступлении в Орден прежде всего необходимо предоставить древо своего рода, подтвердить благородность кровей всех дедов и бабок. Но это для тех, кто не владеет искрой создателя. Сейчас времена меняются. Важно, что именно она принесёт в Орден.

Алейо выглядел озадаченным.

— Но я имел ввиду другое. Если частица силы ведьмы соединится с моей в нашем ребёнке, он станет сильнее нас обоих?

Рыцарь едва не подскочил от негодования, бросив на меня быстрый взгляд.

— Ты не доживёшь до свадьбы, Алейо, если не укротишь свой дрянной язык! — взревел Маркус.

Я сделал вид, что ничего не произошло.

«Сейчас расспрашивать паладина бесполезно. Но оруженосец интересно проболтался. Получается, он что? Не просто паж, а ученик, преемник? Он тоже владеет силой!».

К полудню со стороны городской ратуши донесся колокольный звон. Выглянув на улицу, я увидел, что народ потянулся на зов.

— Поймали, — резюмировал рыцарь, вставая. — Выдвигаемся, кордоны скоро будут сняты.

Маркус спустился на первый этаж таверны за продуктами в дорогу, а Алейо отправил готовить карету. Я решил присоединиться к оруженосцу.