— Нет, доблестный рыцарь, тебе не почудилось, — отстранённо проговорил я, оборачиваясь на его голос.

Я смолк, будто бы моя фраза и без дальнейших объяснений красноречиво описывала тень, пробежавшую между нами. Мне не хотелось ни изворачиваться, ни любезничать, ни лгать.

— Влад учил тебя минувшей ночью?

— Да.

— Так может похвастаешь успехами? — деланно весело осведомился Маркус.

В который раз я испытал странное чувство. Маркус из кожи вон лез, чтобы мне угодить. Выбирал слова, ходил вокруг до около, словом вёл себя вовсе не так, как престало человеку его статуса.

«Будто отец пытается понравиться возмужавшему сыну, которому опостылел нудный старик».

Но паладин не был мне отцом, и мне не за что было его благодарить. Каждый из нас следовал собственной цели.

— Ты сведущ в некромантии, Маркус? Если нет, то не вижу смысла что-либо рассказывать. Тебе не понравится услышанное, ведь наша сила далека от твоей.

Рыцарь нахмурился. Если бы такое сказал Алейо, то вслед за отповедью последовала бы и оплеуха. Помолчав, изучая меня цепким взглядом, паладин заметил:

— Я живу куда как дольше, чем ты, молодой некромант.

Его слова звучали чуть надменно и вместе с тем шутливо.

— И я не привык упрашивать. Не забывай, это ты позвал меня. Это тебе понадобилась помощь в Дракул-Тей, когда ты наломал дров. Это ты нуждался в наставнике, которого в итоге и получил!

Я выдержал его взгляд.

— Считаешь меня неблагодарным? Ты вправе так думать. Хочешь знать все подробности моего обучения у Дракулы? Тогда откровенность за откровенность.

Глаза Маркуса сверкнули, его и без того грубое лицо, словно окаменело. Но прежде, чем он осознал, что попался, я задал вопрос, который откладывал уже очень давно.

— Как ты узнал обо мне? Ты упоминал, что Станислав Обнорский и Адам Костиль были действительными членами ордена, но попали под влияние вампира Мирела Арджинтария. Откуда вы получили сведения, что некий мормилай освободился? Почему решили, что именно я соответствую образу в вашем древнем пророчестве? И, наконец, как так случилось, что ты узнал о моём аресте инквизицией Крампора?

— У меня чиста совесть и нет тайн от тебя, — всё так же надменно заявил Маркус. — Начну с последних двух вопросов. Об аресте мне стало известно от информаторов, за тобой давно следили наши люди, хоть ты с завидной регулярностью мешал это делать, калеча ни в чём не повинных людей.

— Допустим, — кивнул я.

— Что касается пророчества, Алексей, я никогда не говорил, будто считаю, что ты — тот самый спаситель, что положит конец вражде Сестёр. Орден Пера и Луны прежде всего не боевая организация, а союз неравнодушных судьбам мира людей. Мы сильны, но нас мало. Поэтому мы ищем каждого, кто может, как ты выразился, соответствовать образу из предания. Ты не первый, Алексей, к кому мы обратили свой взор, и уж будь уверен, не последний.

— Прекрасно! — снова кивнул я, улыбаясь. — Тогда перейдём к главному.

— Мы узнали о тебе от некроманта. Мирел Арджинтарий сам вышел на нас, обратившись за помощью.

Я замер, всматриваясь в лицо рыцаря. Он как всегда оставался непоколебим и бесстрастен, но мне почудилась лёгкая фальшь. Едва заметное сокращение лицевого нерва, выдавшего его напряжение.

— Поясни, — потребовал я.

— Некромант, создавший тебя, Алексей, успел понять, что породил монстра. Он уже не мог обратиться за помощью в инквизицию, поскольку нарушил нерушимый контракт. Тогда Мирел вышел на Адама Костиля.

— Они были знакомы до моего появления?

— Не думаю. Адам успел передать очень мало сведений до момента, когда попал под влияние Мирела. Он сообщил в орден, что нашёл освобождённого мормилая. К сожалению, должен констатировать, что все факты указывают на то, что наш человек сам попался на удочку Арджинтария. Тот каким-то образом убедил Адама, что обоим будет выгодно обставить всё так, что это сам Костил выявил освобождённого мормилая, не сообщив о вампире заказчике в орден. Мы направили Обнорского ему в помощь. После от них долгое время не было никаких вестей, а потом выяснилось, что оба мертвы. Выходит, вампир использовал обоих в тёмную. Два наших агента, уже будучи под действием проклятия контроля, задействовали многие ресурсы организации, в том числе, чтобы обеспечить круглосуточную слежку за особняком Веленских.

Я призадумался. По всему выходило довольно складно, но что-то мне в этой истории не нравилось. Всё дело было во вмешательстве третьей силы, ещё одного некроманта, который создал амулет Агаты. Маркус никак не обмолвился об этом обстоятельстве, а спрашивать сам я не хотел.

«Тема Агаты крайне опасна. Никто не должен знать о том, что это она стоит за проклятыми по ту сторону».

Увы, но не получив от Маркуса ничего полезного, я должен был дать ему хоть что-то взамен. Уже тот факт, что в наших отношениях возникло напряжение, свидетельствовал об обоснованности подозрений в отношении паладина. Но в то же время, мне было совершенно не в чем его обвинить.

— Влад, как ты, возможно, и хотел, обучает меня некромантии. Мы поймали двух насильников ночью. Убили, освежевали, затем ставили опыты. Влад показывал, как создавать зомби. По его словам, это первое, что стоит освоить, — поделился я, чуть погодя добавив: — До создания мормилаев мне ещё далеко.

— Я бы хотел, чтобы Алейо в следующий раз присутствовал на ваших занятиях, — обдумав услышанное, сказал паладин.

— Боюсь, это решать не мне, а Владу.

— Ты можешь попросить его, — с нажимом заметил Маркус.

— Честно говоря, я бы и сам не хотел даже видеть то, что мне теперь приходится делать, Маркус. Прежде, чем отправлять пажа с нами, задумайся, насколько тебе дорого его умственное здоровье.

К моему вящему облегчению, в тот день рыцарь оставил меня в покое. Солнце мелькнуло через небосклон, утро уступило место дню, а не его смену пришёл вечер. Я снова вспомнил наш разговор уже в сумерках, когда снова стоял у окна в замке Бран и ждал ночи. Пока я раздумывал над тем, что же скрывает от меня Маркус и скрывает ли вообще, над миром разнёсся туманный саван безлунной ночи. В камине потрескивали поленья, но я не чувствовал тепла. На прикроватном столике стоял кувшин недурного, должно быть, вина, но я не ощущал его терпкого вкуса. По коже маршировали мурашки, а на уши давил чей-то шёпот. Вкрадчивый, безостановочный, злобный и несмолкающий. Шёпот просил и умолял, угрожал и требовал, сулил и проклинал. Я не понимал ни слова, будто бы говоривший изъяснялся на неведомом языке. Минул час, другой, а шёпот не унимался. Тогда меня посетила пугающая догадка. Я тотчас уверовал, что она верна.

«Понять этот язык не может человек. Но сможет тёмная душа».

Опустившись на постель, я закрыл глаза и отпустил астрального двойника на свободу. В уши ударил сонм проклятий и злословия. Я слышал стенания полные боли и отчаяния, ярости и ненависти. Кричали двое. Двое мужчин — жертвы прошлой ночи, чьи души ещё не покинули бренную землю, но лишились тел. Теперь вместо того, чтобы покаянно ожидать перерождения, они метались вокруг меня, словно две вороны, вокруг сгоревшего гнезда.

«Свежее тело намного лучше для создания такого вида гомункула, как зомби, — объяснял Дракула, делая ловкие надрезы на распростёртых на земле телах. — Разложение очень быстро уничтожает его потенциал. Тело без души, всё равно, что свеча без воска. Фитиль поджечь можно, но он очень быстро прогорит».

Мимо проплыл мерцающий образ. Он появился внезапно, пройдя через стену, и принялся кружить, описывая контуры помещения. Я не раскрывал глаз, но видел его мысленно. Вот комната, в которой лежит моё тело. Кровать, камин, столик с кувшином вина и кубком. У стены стоит старый деревянный погрызенный жуками сундук. Свечение становится ярче, черты призрака заостряются. Я вижу мальчика лет восьми. Он рассеянно смотрит по сторонам, словно не понимает, как тут оказался. Подходит к прикроватному столику, двумя руками поднимает пузатый бокал, заглядывает внутрь. Ставит на место. Снова оглядывается по сторонам, а затем быстро хватает кувшин и наливает фужер до самых краёв. Мальчишка очень волнуется, и ухватив кубок обеими руками, расплёскивая содержимое принимается пить. Вино плещется на пол сквозь него, но он, словно, этого не замечает. Крякнув от удовольствия, мальчик отставляет кубок в сторону, и смахнув со рта несуществующие капли, вновь осматривается.