Его губы проскользнули к ее рту. Воспоминания нахлынули на нее, внутри разлилось тепло. Черт его побери, она, точнее, ее тело все еще хотело его, жаждало объединения с ним.

— Это мой ребенок, Алия?

— Нет… — выдохнула она, едва не теряя сознание. Будь все по-другому, она бы позволила себе эту слабость, отдалась бы ему, даже если ее бессмертная душа после этого была бы потеряна навсегда. Он был и остался для нее самым большим, самым роковым искушением, против которого она не могла устоять. Но сейчас… Один-единственный его вопрос заставил ее очнуться от этого наваждения. Она упиралась руками ему в плечи, хотя навряд ли смогла бы стоять на ногах самостоятельно. Алия не могла разобраться, чего ей больше хочется: чтобы он отпустил ее, позволил скрыться, или прижал сильнее, внушая то чувство спокойствия и безопасности, которым одаривал на протяжении трех недолгих суток. Он молча изучал ее лицо, а когда заговорил, голос его казался низким, больше напоминание рычание.

— Ты ведь не вышла за своего ненаглядного Адама?

Не доверяя голосу, Алия покачала головой.

— Это его ребенок? — В его голосе была некая отстраненность, и на девушка повеяло холодом. Безопаснее сейчас было бы оказаться в темном переулке с грабителем, чем с Робертом.

Почувствовав, что его хватка ослабла, Алия оттолкнулась, отведя взгляд. Она не знала, что сказать, сплошной тупик, правильных слов просто не было. «Нет, это твой ребенок» — и он не поверит, решит, что она решила привязать ему чужого ребенка. Или еще хуже — поверит и сделает все, чтобы отнять ребенка. «Нет, это не твой ребенок» — и Роберт решит, что сразу после него она бросилась в постель Адама. Или еще кого-нибудь. Адам узнал об этом и разорвал помолвку. Любой ответ был для нее смерти подобен.

Порыв ветра заставил девушку съежиться, ноги на мерзлой земле начали леденеть. Она снова взглянула на него, и внутри что-то екнуло. Алия чувствовала, что в лице Роберта что-то изменилось, что-то произошло за эти пару секунд. Но что именно? И чем это обернется для нее? Его рассеянный взгляд не предвещал ничего счастливого.

— Роберт, — она осторожно коснулась его щеки ладонью, заставляя всмотреться на нее. — Я прошу тебя, — девушка с трудом сглотнула, — Я тебя умоляю, слышишь, умоляю: не делай этого. Не мучай меня. Живи, как тебе хочется…

Поначалу ей казалось, что ее слова не достигают ее сознания. Но постепенно взгляд серых глаз прояснился, на лице расцвела та самая ухмылка, которая не предвещала ничего хорошего.

— Слово дамы — закон… — процедил он, одним легким движением накинув на нее свой пиджак, затем, быстро схватив Алию на руки, он без труда направился к стоянке.

— Что ты делаешь?! — Алия попыталась выбраться из кольца его рук, но он только сильнее прижал ее к себе.

— Выполняю твою просьбу, дорогая. Живу так, как мне хочется. И для собственной пользы в ближайший час ты будешь вести себя, как полагается. Иначе ты на самом деле будешь испугана, — бросил он, кивком велев парню на парковке не вмешиваться. Усадив ошарашенную девушку на сиденье, он быстро оказался рядом…

— Оливия!

— Нет, Гамид! — Девушка резко повернулась в объятиях мужчины, на лице ее царила паника. — Хватит повторять мне, что нет повода для беспокойства. Она пропала, понимаешь? Будь это прежняя Алия, я бы не придала этому значения. Но теперь! — Брюнетка фыркнула, беспорядочно заходив по огромному ковру. — Боже, с тех пор, как она узнала, что беременна, вместо былой Алии я вижу сплошную лужицу из слез. Того и гляди, все пузико проплачет…

Хмыкнув, Гамид направился к бару. Конечно, утро после церемонии всегда бывает нелегким, но такого он себе не представлял. Узнав, что Алии нигде нет, Оливия тут же позвонила тетушке, деликатно спросив, не одиноко ли той, но поняв, что подруга домой не возвращалась, она разверзла врата ада, поставив всех на уши. Гамид, как мог, смял панику, но Оливия пребывала в ярости. Конечно, узнай она, что Гамид вполне уведомлен о том, с кем сейчас Алия, она была бы в бешенстве.

за столом Роберта:

— И все равно, он мне не нравится… — бросил Роб, стрельнув глазами в сторону столика новобрачных. Гамид проследил за взглядом брата, скопировав его ухмылку.

— Уверен, ваши чувства с Оскаром взаимны.

Отвернувшись, Роб опрокинул в себя очередную порцию виски. Никаких комментариев — братья никогда не критиковали друг друга в этом вопросе. Выпил — значит надо, и нечего совать свой красивый, но вполне пригодный для боксерских уроков нос в чужой бокал.

— А это случаем не та самая особа? — донесся до них разговор с противоположного конца стола. — Ее узнала жена Хабиба.

— Фируза, ну нельзя же так явно указывать веером, — бросил другой, более тонкий голосок.

Роберт постарался отгородиться от назойливых голосов женщин и, обернувшись, встретился со взгляд искрящихся карих глаз. Девушка прикусила нижнюю губу, обводя ногтем по ободку бокала. Черные волосы закинуты на плечо, обнажая молочную кожу вокруг шеи. Слишком явно…

— Ну, теперь я тебе не нужен… — шепнул брату Гамид, поднимаясь с места.

Не обратив на это внимания, Роб повернулся к танцполу, безразлично обводя взглядом пары.

— И Габазовы с позором выгнали распутницу прямо с торжества. Ну, это же бесстыдство — позволять Алексу так сильно прижиматься. Все знают, какой он ловелас.

— Заза сказала, что видела ее на приеме у… — голос женщин на минуту стих до полушепота. — Это объясняет, почему сын Эмине отказался от нее.

Безразличный взгляд машинально выискивал в толпе объект обсуждения женщин.

— Для Габазовых это был бы позор, а ты ведь знаешь, как Эмине беспокоиться за будущее своего Адама. А тут — такой подарочек. К таким докторам на обследование не идут.

Внезапно затуманенное алкоголем сознание заработало с удвоенной скоростью, складывая воедино все кусочки загадки. У задней колонны промелькнул знакомый силуэт. Ладони Роберта сжали хрупкое стекло бокала, сквозь треснувшие проемы на белоснежную скатерть потекла янтарная жидкость. Он продолжал слушать разговор по ту сторону стола, а внутри все закипало. Резко оттолкнувшись, он сорвался с места. Взгляд блуждал по комнате. Ее не было. Роберт оглянулся — подружка Алии была за столиком. Он уже сделал пару шагов по направлению к ней, как прямо перед ним вырос Гамид. Взяв брата за локоть, он покачал головой и указал на дверь, ведущую в небольшую приемную.

— Думаю, нет нужды спрашивать, что произошло… — спокойным тоном бросил Гамид.

— Ты ведь знал, — стараясь унять ярость, отчеканил Роберт. — И сейчас. Ты знал, о ком говорят эти старые кошелки…

— Почему я ничего не предпринял? — Гамиб слегка улыбнулся. — А я должен был? Как знать, может, так и было предписано?

Роб бросился к двери, но Гамид преградил ему путь.

— Ты слишком зол…

— Ты себе даже не представляешь… — Роберт закрыл глаза и осторожно выдохнул, боясь сорваться. — Так это правда? Она…

Легкий кивок…

— Чей это ребенок?

— Единственное, что могу сказать с уверенностью, не мой, — рассмеялся Гамид. — Остальное ты должен узнать сам.

— Гамид, помнишь, в детстве у тебя была аллергия на шоколад, и я ел его втайне?

— Да… — осторожно ответил Гамид, не понимая, к чему ведет брат.

— Так вот, зря. Надо было дать его тебе, чтобы ты отхомячил его к чертям, тебя бы раздуло и ты бы не встретил свою черноволосую бестию!

С этими словами Роберт вышел из комнаты, направляясь на поиски своей светловолосой бестии.

Сейчас:

— Дорогая, Алия — взрослая женщина и…

— И эта взрослая женщина беременна! Беременна, понимаешь? Она может с полчаса простоять на улице и проплакать из-за того, что ей птичек жалко! А сейчас уже утро!

— Не думаю, что босая Алия не нашла более приятного времяпровождения… — рассудительно хмыкнул Гамид.

— Я тебя придушить готова! Если тебя так беспокоит мое волнение, то ты свободен! А я должна…

— Ты должна успокоиться и взять себя в руки. С ней все будет в порядке. Ты мне веришь?