С этими отнюдь не веселыми мыслями я добрела до дверей. Что ни на есть перекресток моей жизни, черт бы его побрал! Меня так и подмывало обернуться, чтобы убедиться, что пара искрящихся серых глаз не наблюдает за моей неуверенность, а губы не расплылись в циничной ухмылке! И я бы охотно простила ему его гордость, если бы он не ранил мою.

Одна моя половинка мечтала поскорее выбраться из всего этого дерьма, а вторую подмывало узнать, что скрывается за всеми этими «а если»… Подлинное сострадание заключается в том, чтобы вовсе не касаться больного места человека, когда он страдает. Я же, словно искушенный мазохист, то и дело бичевала память все новыми и новыми воспоминаниями. Задачка и простая и сложная. Но даже если я с ней справлюсь, на великое достижение это все равно не потянет. Аплодисментов не будет. Чтобы пройти испытание, нужно пойти на испытание. А для меня не было испытания хуже, чем противостояние собственным страхам.

Некоторые вещи и прекрасны тем, что происходят здесь и сейчас, а завтра покажутся всего лишь красивым сном. Эта мысль и оказалась спасительной. И заткнув рот своей совести изрядной порцией упрямства, я распахнула дверь, стараясь не обращать внимания на выжидающие взгляды пятисот пар глаз. Нет, ну чего они уставились? Не стриптиз же я пришла им танцевать?! Мило улыбнувшись, я уселась на выделенное мне место, чувствуя, что во мне сейчас дырку проткнут испепеляющие взгляды женской половины собравшихся. С противоположного конца скамьи на меня уставилась дама лет за 60, в руках у нее беспокойно подпрыгивал мопс, словно негодуя, что хозяйка обделила его вниманием. Замысловатая шляпка, больше напоминавшая вазу для десерта чем головной убор, топорщилась перьями в разные стороны, то и дело задевая монокль ее спутника, хотя, надо отдать ему должное, мужчина каждый раз лишь терпеливо отодвигал от себя этот выкидыш моды. Боковым зрением я уловила движение и перевела взгляд в сторону дверей, из которых сама только недавно вышла, а внутри все затрепетало от неизвестности, затем резко оборвалось, словно буйный ураган мигом успокоился: в сопровождении Гамида в залу вошла Оливия. Ее улыбка стала комичной, когда она отыскала меня взглядом — Оливия явно считала, что я сбежала. Редко мне удавалось шокировать ее предусмотрительность…

— Это как понимать? — шикнула она мне, продолжая улыбаться.

— Мы же вроде на свадьбе, — копируя ее улыбку, ответила я. — Знаешь, сорвать еще одну свадьбу за столь короткий срок — это будет рекорд даже для меня. Да и потом, я-то его знаю: от него так легко не сбежишь.

— Гамид сказал то же самое… — шепнула Оливия, когда зазвучала музыка и присутствующие поднялись с мест.

— Гамид… Он все понял, да? — Это прозвучало скорее как утверждение.

— Замечу, практически все мои избранники отличаются редкой смекалкой, — хихикнула Оливия, чуть крепче сжав руку мужчины. То ли из вежливости, то ли из-за важности сего момента, Гамид не посмотрел на меня с укором. Или с пониманием. Это было бы куда хуже. Я предпочитаю, чтобы меня скорее пристыдили, чем оглядывали с примесью жалости. От оскорбления можно защититься, от сострадания нельзя.

Я словно заново увидела Оливию, мысленно отмечая все ее изменения. Черт побери, и почему я раньше не придавала всему этому значения? Была слишком занята идиотским самоунижением и недовольством! И ЭТА та самая Оливия, которую я знаю всю жизнь?! Оливия, для которой на первом месте всегда были смазливое личико, банковский счет и пару оргазмов за ночь? Черта с два! Не деньги привлекают женщин. Не автомобили и драгоценности. Не рестораны и дорогая одежда. Не могущество, богатство и элегантность. А то, что сделало человека могущественным, богатым и элегантным. Сила, которой наделены одни и полностью лишены другие. И сейчас Оливия была прямым тому доказательством. С Гамидом она почувствовала, что нет больше нужды быть надменной, циничной, какой она представлялась всем вокруг. Он стал для нее той опорой, которая многим не представляется. И энергия, исходившая от них, словно окутывала всех, кто был в радиусе пяти метров.

Дверцы позади прохода распахнулись, присутствующие словно по команде обернулись, и по залу прошелся легкий, словно дуновение ветра, шепот восхищения. В первые мгновение вид загородили головы во всевозможных шляпах, и я терпеливо выжидала, пытаясь не выдать того, что творилось внутри. Вопреки деланному спокойствию, в памяти всплывали обрывки еще одного подобного торжества, с такими же улыбающимися лицами, белым платьем и мужчиной, с улыбкой выжидавшем у алтаря. Хотя… Следует признать, было тут и отличие: мужчина у алтаря действительно был счастлив, улыбки на лицах присутствующих не были напускными, хоть и отдавали долькой смущения, невеста же буквально светилась от счастья… Хотела бы я знать, что такое было написано на моем лице, потому что стоило Роберту встретиться со мной мелькнувшим взглядом, и самодовольная улыбка на его лице сменилась маской. Что ж, радует хотя бы то, что я научилась отличать его искреннюю мимику от напускного лицемерия. И хотя я попыталась восстановить равновесие, нацепив на лицо такую же жеманную ухмылочку, но что-то подсказывало, что урон уже нанесен. Черт возьми, Алия, что с тобой твориться?! Или это беременность так на тебя влияет? Гормоны, мать их!

Краем глаз я заметила движение у самого входа: в проеме дверей мелькнул уже знакомый сиреневый костюм. Ильяс все-таки не выдержал. И никто не вправе его обвинить в слабости.

И пока мои мысли витали где-то в голубеньких облаках с белыми овечками, Роберт благополучно примостился рядом. Хотя мечтать о том, что он из всех свободных мест выберет другое, не приходилось. Оливия с опаской глянула в нашу сторону.

— И как он только решился на такое?

Я едва взглянула в его сторону. Сквозь тонкую ткань платья я ощущала всем нутром, что он рядом. Попыталась отсесть — напрасно: его ладонь слишком уж непринужденно легла поверх ткани платья, так что любое резкое движение могло стоить мне порванного платья и перспективы обнажения на глазах доброй половины элиты. Потерплю как-нибудь! Пренебрегнув правилами приличия, я закинула-таки ногу на ногу, пытаясь хоть таким образом прервать телесный контакт. Мерзавец! Он этого и добивался, поскольку немедленно придвинулся ближе, усаживаясь так, что теперь его бедро практически касалось моей руки. Черт! И еще раз черт! Я окинула его взглядом, который хотела бы назвать пренебрежительным. Ну да, а как же. Он лишь иронично приподнял бровь

— Не понимаю, ты прошла специальные курсы по поиску мужа-тряпки или это достояние Мисс Весна 2015? Бесплатное приложение?

Я проигнорировала его вопрос.

— Молчание — знак согласия?

Нет, кажется, моя политика отмалчивания только раззадорила его. Черт! Почему он не может заткнуться и наблюдать за церемонией? Я вперила взгляд в изображение за спину женщины.

— Да уж, брак не пошел тебе на пользу, как я и предполагал. Помнится, раньше ты была разговорчивей. — черт, как он умудряется говорить самые примитивные вещи так, что вдоль позвоночника начинают бежать мурашки?! — Особенно, ближе к ночи. — вот это уже перебор! Я буквально чувствовала, как кровь закипела в венах. Даже думать не хотелось, что подумал Гамид, который наверняка слышал каждое его слово. Одно дело, когда человек строит догадки, но услышать такое — тут и домысливать было нечего. Картины — одна другой краше.

— Замолчи немедленно! — шикнула я, стараясь не привлекать внимания больше, чем требовалось.

— Или что? Прибежит твой муженек и наябедничает своей мамочке?

От неожиданности я на миг потеряла дар речи. Он настолько точно описал Адама, что у меня не было, чем возразить. Шах и мат!

— Не думаю, что твоя сестра будет в восторге, заметив, что ты не уделяешь ей все свое внимание… — я попыталась отвлечь его.

— Неплохая попытка, — хмыкнул он, откровенно издеваясь. — Но моя драгоценнейшая сестра на данный момент слишком занята, чтобы уделять внимание моей скромной персоне. Чего нельзя сказать обо мне…