Мои слова его откровенно забавляли. Взгляд серых глаз метнулся ко мне за спину, губы расплылись в усмешке. Он резким шагом направился дальше по коридору, таща меня за собой. Отпираться не имело смысло, ибо я рисковала наступить на длинный подол платья и упасть. Хотя внутри что-то и подсказывало, что стальные руки успеют вовремя подхватить, но пробовать, да и тем паче оказаться снова так близко к нему, не хотелось. Пришлось приспособиться к его быстрому шагу. Но вместо желанного выхода он свернул в противоположную сторону. Черт, что еще задумал его гнусный умишка?

Сразу за поворотом была небольшая дверь с резными скульптурами. Резко распахнув ее, Роберт намеренно пропустил меня вперед, не дав возможности сбежать. Пальцы крепче сжали локоть, безмолвно веля подчиниться. Комната оказалась подобием какого-то подсобного помещения, слишком маленького, чтобы быть жилым. В полумраке пахло краской, отчего внутри все помутилось, я на миг остановилась, но его пальцы сильнее сжали руку. Я закусила губы, пытаясь сдержать стон, но он, видимо, заметил это, и хватка ослабла, хотя его ладонь по-прежнему крепко удерживала меня в плену. Платье то и дело цеплялось за какие-то дощечки, так что о благопристойности своего образа при выходе отсюда думать не приходилось. Комната показалась крошечной, когда он прижал меня спиной к стене, опершись руками по обе стороны от меня. Я словно была в наручниках его рук, возможности улизнуть не представлялось. Он был слишком близко, опасно близко. У меня, что, зарождается клаустрофобия? Точнее, робертофобия…

Так, Алия, без истерик, успокойся. В полумраке комнатки серые глаза потемнели, став бездонно-черными. Он продолжал испытующе пронзать меня взглядом и молчать. Меня это достало.

— Ну, и на что ты уставился?

Он ухмыльнулся, резко оттолкнувшись и прислонившись спиной к противоположной стене. Молодец, Алия, это прогресс. Можно дышать, не опасаясь дурмана его парфюма.

— Что ты здесь делаешь? — Его хриплый голос эхом отдался от каменных стен.

— С психопатом общаюсь, разве не видно?!

Его взгляд смыл остатки юмора.

— Не понимаю, почему я должна перед тобой отчитываться. Кажется, я тебе ничем не обязана. — я старалась говорить максимально уверенно и быстро, пытаясь запутать его. — Наши пути разошлись давно-давно, и меньше всего я бы хотела, чтобы они когда-либо вновь пересеклись, Роберт. Я сполна отплатила за все.

— Твой муженек тоже так посчитал в первую ночь?

Мой муженек? Так он не знает… Что ж, это мой шанс.

— Мои отношения с мужем — последнее, что я собираюсь обсуждать, и тем более с тобой. Если быть честной, с тобой мне и вовсе обсуждать нечего. Ты в прошлом.

— Да ну? — в его голосе сквозила издевка. — Тогда от чего же ты пыталась сбежать? От прошлого?

— Этот вопрос не заслуживает даже моего внимания.

Я попыталась пройти к выходу, но он резко выпрямился, выставив руку вперед и перегородив мне путь, вторая рука резко заставила обернуться, и я вновь оказалась в положении заложницы в карцере. Я пыталась оттолкнуть его, но из-за недостатка кислорода силы иссыхали.

— Отпусти меня, мерзавец! Ты не имеешь никакого права!

Мои слова лишь заставили его рассмеяться, звук его смеха мурашками прошелся вдоль спины. Смех демона, властвующего над преисподней.

— Продолжай, — он наклонился ближе, так что наши лица оказались в катастрофической близости, — может, ты и сможешь меня раззадорить.

Я старалась практически не дышать, потому что при каждом вздохе открытое декольте платья касалось его смокинга, и внутри живота все сжималось в пружину. Черт тебя побери, Алия, да что же с тобой?! Неужели тебе недостаточно всего, что он успел натворить? Да здравствует мазохистка Алия: вы сделали мне больно — давайте двойную порцию!

— Ты ведь забыла у меня кое-что… — продолжал он, наклонившись ниже, его губы практически касались моего виска.

«Гордость? Чувство собственного достоинства? Размеренное будущее? Мозги?»

— Небольшая книжица в кожаном переплете с весьма яркими фразами…

О нет…!

— Ты! Мерзавец!

— Неужели брак с потомком достопочтенного семейства не изменил тебя?

— Что ты пристал к моему браку? Ты ведь вовсе не веришь в брак!

— И это так ранит тебя, куколка? — он откровенно смеялся, и я презирала собственное тело, которое отзывалось на его вербальное присутствие. — Тогда спешу сообщить тебе — ты и сама скоро станешь атеисткой в этом вопросе. — он одной рукой сзял меня за подбородок, заставляя взглянуть в его лицо. Говорил он медленно, словно думал, что я не в силах понять смысла сказанного, губы его практически соприкасались с моими. — И я лично приложу все усилия, чтобы это произошло. — Роберт отодвинулся от стенки, сам взял меня за руку и распахнул дверь. Поток свежего воздуха обдал нас ароматом роз. — И запомни, не пытайся сбежать — я в любом случае найду тебя, но на сей раз все будет куда печальнее.

Вляпаться в кучу …м-м… удобрений за столь короткий промежуток пребывания в новой стране могла только я.

Роберт

Так, кажется, я определенно чего-то не догоняю. Главное в процессе ожидания — не утрачивать чувства меры. Чем дольше ты ждешь, тем больше вероятность, что ты ждешь не там. Но уж теперь-то я был там, где еще, мать твою, я должен был быть. И что же? Жизнь, она вообще крутая и никакая другая. Один крутой глюк, ведущий в могилу. Для всех и каждого.

Сначала мне показалось, что все это — лишь обман зрения. Так, мелкий глюк, закравшийся в голову и ложкой выкапывающий мой мозг. Но в следующую же секунду ее взгляд доказал обратное: она, черт бы все побрал, узнала меня. Мне всегда казалось: случилось, значит, случилось. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять.

И сделав сие мудрое умозаключение, я продолжал сверлить ее взглядом. Кольца на пальце не было… ну и что? Это ни о чем не говорит. Уж я-то помню, с какой решимостью она согласилась продаться мне, чтобы спасти перспективу своего безмерно счастливого брака. Гамид прошептал ей что-то. А вот это уже. Черт, я был готов свернуть ему шею, когда она взяла его за руку. Так это и есть та самая спутница, голос которой я слышал во время разговора?

Внутри все горело. Я развалился в кресле, руки впились в подлокотники, которые слегка затрещали от нажима пальцев.

Она стояла у окна, руки теребили кромку платья. Слегка изменилась. Я молча буравил взглядом ее спину, пытаясь понять причину подобных изменений.

Поток воздуха и обрывок фразы Надии вовремя вернули меня к действительности. Маленькая подушка пролетела рядом, врезавшись в стенку. Надия. В своем репертуаре. Не любит, когда не она в центре внимания. Что ж, сегодня ее день, я не имею права выяснять все сейчас. По крайней мере, не в ее присутствии.

Стоило мне подняться, как объект моего наблюдения слегка отскочила в сторону. Хах! Неплохое начало. Она меня боялась? Я отбросил анализ на потом.

— Вы что-то хотели, ханым? — прошептал я Надии, которая зарделась от счастья.

Должен признаться, она сегодня была восхитительна и отныне принадлежала Оскару. Ну, не всецело, разумеется, я продолжу исподтишка наблюдать за ней, но сейчас, увидев Надию в подвенечном наряде, только сейчас я со всей неизбежностью осознал, что какую-то частичку ее я потерял безвозвратно. Отныне она станет частью семьи, по большому счету чуждой мне. Вскоре и Гамид остепениться…

Движение чуть левее привлекло мое внимание. Она медленно, пытаясь проскользнуть незамеченной, скозьнула за дверь. Мой внутренний демон усмехнулся. Птичка пыталась выбраться из клетки.

— Роб, прошу, постарайся хоть сегодня быть милым с Оскаром… — Голос Надии вернул меня к реальности.

— Вяжешь по рукам и ногам, Надь? — Я улыбнулся сестре. Она самодовольно кивнула. Точная моя копия. Гамид недовольно глянул в мою сторону и продолжил разговор по телефону. — Ладно, черт с ним, потерплю, пока ему некуда будет сбежать.