Его рука легла на спинку скамьи, прямо за моей спиной, пальцы лишь слегка коснулись обнаженной спины, а внутри у меня начался чертов ураган. Спокойна глубина моего моря: никто и не догадывается о том, каких забавных чудовищ скрывает оно. Вот и сейчас одно лишь его прикосновение разбудило в сознании что-то неимоверное. Я не только старалась как можно лучше скрывать свои чувства, но и корила себя за то, что испытываю их. И теперь бурный шквал разрушил плотину, которую я возвела вокруг себя. Время — лучший лекарь? Черта с два! Время — лучший анестезиолог. Оно притупляет боль, но рана остается. И одно единственное касание словно лезвием прошлось по едва зажившим швам. Резкая боль пронзила меня насквозь, перед глазами начала мало-помалу меркнуть, кровь начала стучать в ушах молоточками. Пришлось откинуться на спинку, не обращая внимания на то, что я практически оказывалась в его объятии. Не хватало только потерять сознание сейчас!

Шквал улегся. Стало ли тому причиной дуновение прохладного ветра сквозь распахнутые створки под потолком, или на меня успокаивающе подействовали звуки органа, но, слава Богу, пик прошел. Я медленно, словно боясь повторения, приоткрыла глаза, внутренне готовясь к очередному язвительному комментарию. Но вместо него раздался лишь шквал аплодисментов и гомон голосов. Сияющие счастливыми улыбками новобрачные принимали всеобщие поздравления, направляясь к выходу. Соседнее место освободилось — Оливии и Гамида уже не было. Мне не было нужды поворачивать голову — возможно, до самого конца моих дней каким-то седьмым чувством я буду остро ощущать его присутствие, взгляд, голос. Быть может, причиной тому маленькая жизнь во мне, которую я уже любила больше собственной? А быть может — те же, мать их, гормоны!

Он молчал. Буравил меня тяжелым испытующим взглядом, словно пытался прочесть мысли, которые я так усиленно пыталась от него скрыть. Спина моя все еще была прижата к его раскрытой ладони, и в месте соприкосновения кожи словно бушевало пламя. Твердая ладонь продолжала удерживать меня, ни разу не дрогнув. Ни единого слова. И это молчание разъедало душу сильнее любой колкости. Почему же он молчит?! И что же я хочу от него услышать? Нет, это надо прекратить! Я отстранилась, пытаясь взять себя в руки. Никакой реакции. Может, это и был тот самый момент? Никаких слов, никаких оправданий. Просто констатация факта. Слишком мелодраматично, чтобы стать сюжетом фильма. Больше нас ничего не связывало. Хотя. Нет, ребенок здесь не при чем. Он — мой безраздельно. И так оно и останется. Я ясно представила себе реакцию Роберта, если сообщить ему о ребенке. Вновь на каменном лице появится эта саркастическая ухмылка, глаза приобретут ледяную отстраненность… Нет уж!

Я направилась к выходу, где собралась толпа провожающих. И только у самых дверей он настиг меня, губы его практически касались моей шеи, отчего вся кожа покрылась мелкими пупырышками.

— Это не последняя наша встреча, Алия…

Я обернулась, но его больше не было за спиной, он умело растворился среди толпы. Гомон вокруг слегка оглушал, хотелось поскорее покинуть это место, вернуться домой и позабыть все события сегодняшнего дня. И неприятный холодок по спине, который я отчаянно пыталась списать на порыв ветра, застыл комком чуть ниже поясницы.

— Куда это ты собралась? — ладонь Оливии впечаталась в мое запястье.

— Я устала, Оливия. — Не получится. — подруга покачала головой. — Нам еще предстоит банкет.

— Какой к черту банкет, Оли?! — Я приблизилась к ней, дабы наш разговор не стал достоянием общественности. — Ты ведь видела его! Мне надо поскорее…

— Тебе надо перестать вести себя, как запуганная провинциалка! — отчеканила она. — И это не обсуждается. Иначе у Гамида появятся кое-какие соображения. И потом, не пытайся задурить мне голову: ты ведь и сама не хочешь оставлять все так, на вопросительной ноте…

Вот блин, она слишком хорошо меня знает!

— Предательница!

— И я тебя люблю, — рассмеялась она, ведя меня к машине.

Роскошный “Гранд Каресе” располагался вне деловой центра города, практически вплотную к границе, отделявшей город от пригорода. Выстроенное из мощеного белого камня здание и ведущая к нему гравиевая дорожка были украшены органзами, сочетавшимися со всей атмосферой праздника. Было слишком рано для ночного освещения, но замысловато украшенные деревья и прилегающие постройки ясно свидетельствовали о том, что с наступлением сумерек присутствующих ожидало нечто грандиозное.

Машина плавно притормозила у входа, один из стоящих у барьера служащих открыл дверцу. Первым вышел Гамид, подав руку дамам. Алия сглотнула. Весь путь она пыталась уловить какой-то намек в его глазах, но мужчина был слишком джентльменом, чтобы позволить себе столь большой промах. Они с Оливией продолжали как ни в чем не бывало улыбаться и обсуждать церемонию, ни словом не обмолвившись о том, что беспокоило девушку больше всего. Вопрос «Будет ли на банкете Роберт?» жег ей язык, но смелости озвучить его у нее не хватило. Так что оставалось лишь сидеть и выжидать, пока сама судьба решит распорядиться по-своему. В памяти девушки вспыли его последние слова… Имел ли он ввиду банкет? Или, как всегда, в его словах крылся тайный подтекст?

Алия повернула голову и поймала на себе улыбающийся взгляд Гамида. Понимающий взгляд… Знакомый взгляд… Взгляд как у Роберта, действие которого она неоднократно чувствовала на себе. Словно его обладатель может заглянуть в самые затаенные уголки твоей черной-черной души. «Чушь!» — девушка вздрогнула, пытаясь списать это на галлюцинации, и снова повернулась к окну. Небольшие группы уже прибывших гостей расположились в саду, на заднем дворике сновали туда-сюда официанты. И мимолетный взгляд голубых глаз выловил силуэт, стоящий в отдельности от всей этой суматохи, а внутри все екнуло в пропасть. Так вот что он имел ввиду…

— Алия, планета Земля вызывает… — голос Оливии раздался словно сквозь плотный вакуум.

— Что? — Девушка медленно повернулась к подруге.

Оливия с мгновение изучающе смотрела на блондинку, а затем повторила вопрос.

— Ничего… — Оливия откинулась на спинку сиденья, бровь ее иронически приподнялась.

Алия с трудом собрала оставшиеся мысли в жалкую горсточку. Остальные так и замерли над мостом, с увиденным там силуэтом. И стоило машине притормозить, как ей захотелось перебраться на место водителя и со всей силы вдавить педаль газа, поскорее смыться отсюда, оставив беспокойные мысли за собой. Мечты-мечты…

Оливия подобрала подол платья, изящно выскользнув из машины, опершись на поданную руку Гамида. Алия с сожалением подумала, что о подобной легкости ей теперь на время придется забыть: заметно это или нет, а с животиком не поспоришь. Вспышки аппаратов на секунду ослепляли. Помимо воли девушка кинула очередной взгляд на мостик: никого. Может, у нее какая-то сверхтоксичная беременность, сопровождающаяся галлюцинациями? Глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. Она протянула руку, схватившись за поданную ладонь, словно за спасительную соломинку. Пальцы чуть крепче сжали ее ладонь. Вполне достойно выпорхнув из салона, девушка поначалу и не поняла причину устремленных в ее сторону взглядов, которые она поймала на себе, выходя из машины. До тех пор, пока не подняла взгляд. Он стоял перед ней, со сверкающей улыбкой, словно начищенный медный таз. И Алия с изумлением поняла, что вместо руки, как она считала, Гамида, ее пальцы теперь дрожали в Его твердой ладони. Его изучающий взгляд она выдержала, но не реакцию собственного тела, которое предательски тянуло оказаться ближе. Стараясь не привлекать еще больше внимания, девушка ловко освободилась от его руки.

— Я пока могу ходить самостоятельно.

— Не сомневаюсь в этом, любовь моя, но…

— Не называй меня так! — шикнула ему девушка, продолжая натянуто улыбаться и игнорировать заинтересованные взгляды окружающих.