– Почему мы никогда её не спускали? – спросил он вдруг и направился к чаше с Этерной.
По лицу жреца пробежала тень страха.
– Что ты хочешь сделать?! – поспешил он следом.
– Знать.
Правитель потянулся к цепи, чтобы вытянуть её со дна чаши.
– Нет! – взмолился служитель и бросился к Аршухану. – Нельзя! Не нам смешивать день с ночью. Правило…
– Прочь! – оттолкнул его царь. – Нет больше никаких глупых правил.
К изнурённому долгой болезнью ато́ну внезапно вернулись силы. Жрец в отчаянье пытался перехватить его руки и не дать совершить непоправимое.
– Остановись, Аршухан! Что же ты делаешь…
Разъярённый досадной помехой, тот в запале выхватил нож. Безумие застило пошатнувшийся разум.
– Прочь! Прочь!! П-р-о-ч-ь!!!
Рука царя раз за разом безжалостно всаживала клинок в грудь преемника.
Храм Ночи утонул в тишине. Жрец уставился на правителя расширенными от изумления глазами и, хватаясь слабеющими пальцами за царские одежды, сполз на пол.
Аршухан безучастно смотрел на умирающего преемника и, когда тот испустил последний вздох, равнодушно переступил через неподвижное тело. По полу зазвенел выпавший нож. Колени подогнулись, и, пошатнувшись, убийца упёрся руками в край чаши. Перед ним призывно качалась сияющая туманная поверхность.
Отдышавшись, он потянулся за цепью. На дне чаши что-то со скрежетом сдвинулось, и уровень Этерны начал снижаться. Подчиняясь направленному потоку энергии тайных знаний, увесистый шар всплыл и завис над открывшейся бездной.
…
С растущей болью в затылке Аршухан приблизился к огороженному провалу. Снизу раздавался зубодробительный визг. Не иначе рассвирепевший Зверь требует жертв.
У правителя кругом пошла голова. Он почувствовал на верхней губе сырое тепло и провёл пальцем под носом. Подушечка окрасились кровью. Из груди вырвался стон. Боль в затылке стала ломовой, нестерпимой.
С хриплым воем он бросился вон от провала. Кое-как взобрался по лестнице, выполз из чаши и рухнул на каменный пол. Взгляд натолкнулся на бездыханное тело. Придя себя, Аршухан подтащил мёртвого служителя к чаше, перекинул через край и спихнул в сливное отверстие. Снизу прилетел глухой звук удара.
Едва шар встал на место, перекрыв вход в подземелье, чаша вновь пошла наполняться. Правитель отстранённо смотрел как, взволнованно покачиваясь, растёт уровень Этерны, и ощущал покой, который дарила божественная субстанция. Головокружение успокаивалось. Немилосердная боль отступала.
Он выпрямился, чуть пошатался и побрёл к трону.
Зверь, который живёт под землёй, охраняем невиданной силой. Да такой, какую не то что нельзя одолеть. К ней вовсе нельзя подобраться. Значит, нужно заставить ту грандиозную тварь саму показаться на свет. А как? Хм…
Он тяжело опустился в кресло и уложил руки на подлокотники. Отсутствующий взгляд остановился на луже крови. Аршухан даже не дрогнул. Он был не здесь.
Откликнувшись на призыв демоноподобного Боуло, хозяин Шуддага выпустил бестий. И тогда пришёл Исполин, чтобы пожрать адских созданий. Так говорили все бомани, выжившие в священной битве.
Но он, Аршухан, правитель величайшей империи, никого призывать не будет. Чтобы вынудить Зверя выбраться на поверхность, нужно стать тем, кого будут бояться. Кого будут чтить до конца своих дней. Перед кем будут лбы расшибать, отдавая поклоны.
Нужно самому на это решиться.
Стать тёмным богом.
Глава 45
– Нужно самому стать тёмным богом.
Будто кадры архивной киноплёнки, события древней истории стремительно проносились перед глазами Росса. Поверх оживших иллюзий сыпучим песком звучал шелестящий шёпот.
Эд видел того, кто поверил, будто в глубинах земли его ждёт величайший секрет. Спасение от поразившей тело скверны всё меньше волновало нового правителя Áтон. На первый план вышла жажда обладания властью над миром.
Больная фантазия Аршухана потребовала перекрыть доступ Этерне. В тот же день под оправданием того, что честному джахиянину скрывать нечего, со всех дверей и окон столицы были сорваны замки и запоры.
Белокаменный город начал меняться. Умолкла музыка, поблекли краски. Затих последний отголосок смеха. Глаза джахиян лишились прежнего блеска, руки опустились. Вдохновение погибло под тяжёлой стопой серости и безразличия. Жизнь потускнела, безрадостные улицы заполнило уныние.
Навсегда отвернувшись от древнего светила, Аршухан провозгласил новую религию. Вскоре в подземном зале прошёл первый ритуал во славу тёмного бога и жертвенную чашу заполнила горячая кровь.
Ночами бывшая обитель света тонула в багровом зареве и над притихшей Джахи неслись жуткие вопли. Что прятали крепкие стены, горожане только гадали да задавались вопросом, куда стали исчезать молодые невинные ато́ны.
А глубоко под землёй, в бывшей колыбели сияющей Этерны, по полу растекались ручьи алого цвета. По чёрным стенам метались отблески пламени, и рождённые тени рисовали картины одна страшнее другой.
На лицах осатаневших служителей осквернённого храма плясало безумие. Торжество паскудства и первобытной жестокости. В зловонном чаде и кровавом тумане скакали лоснящиеся голые фурии. Окружив алтарь с очередной терзаемой жертвой, одержимые твари исступлённо бились от жажды и неутолимого голода.
Перекрывая озверелые вопли и бой ритуальных барабанов, вверх уносился демонический хохот. Так с возвышения трона, окутанного мантией тьмы, за вакханалией подданных следил пламенный взгляд тёмного бога.
Росс видел человека, потонувшего в самых низменных страстях и пороках. Навсегда потерявшего истинный путь, обозлённого и гниющего заживо. Жуткое лицо великого грешника вытянулось спиралью и влилось в поток времени. Чернота начала расходиться. В ушах взорвался истошный механический визг.
Поторопись, ты ещё успеешь…
Росс очнулся. Помотал головой. В мыслях ходили отголоски истории. Будто сам был её очевидцем или пережил какую-то часть. Тело содрогалось в такт тугому биению пульса планеты. Эд привстал и с ужасом отметил, что врата на выходе из подземелья стали сходиться. Получается, он был в забытьи всего-ничего. И узрел всю историю!
Загадки времени здесь ни при чём. Понимание наступило быстро. Всё, что увидел, кто-то заранее вложил ему в память и держал до поры под замком.
Росс с трудом поднялся на ватные ноги. Он остался один, теперь в нём не будет мощи обоих. Голова кружилась, точно сорванная с креплений. Накатила дикая слабость. Растущая смертоносная энергия слишком быстро отбирала силы. Разогнанный механизм распространял по туннелям и шахтам пронзительный свист, заставляя едва не до сколов сдавливать зубы. Фон подземелья приближался к критическому.
С очередным толчком Росс не устоял и растянулся на покорёженном полу туннеля. Со сводов попадали булыжники, сыпанули ручьи песка. Упрямо сжав челюсти и цепляясь за щербатые стены, Эд заставил себя собраться. Он поднялся и с последними силами кинулся вверх, спеша к выходу.
Он бежал всё быстрее, быстрее…
А казалось, что полз.
Проём продолжал сужаться. Осталась совсем небольшая щель, достаточная, чтобы только протиснуться. Проход почти перекрыли плиты. Росс запнулся и вновь растянулся на острых камнях. При виде того, как рушится туннель, хотелось заорать от отчаянья.
И вдруг сквозь подземный грохот и треск пробился резкий орлиный крик.
Росс поднялся. Его зашатало. Чертыхаясь, он потянулся к ускользающему спасению. Подстёгивала история Музаффара, навечно запертого между мирами.
В самый последний момент кто-то встряхнул Эда за плечи и подтолкнул в спину. Он вывалился в проход. Ещё успел заметить на полу обломок рычага, разбитого рухнувшим монолитом, как позади с громыханием сошлись плиты и тёмный туннель осветило холодное зарево.
Росс оглянулся – периметр врат обежали стремительные молнии и, слившись, потухли. Он остался в кромешной тьме, запоздало вспомнив, что фонарик вместе с автоматом улетел в жаркую бездну. Издавая устрашающий грохот, подземелье продолжало обваливаться.
