Но он знал – парни там. Замерли и зорко наблюдают за окрестностями.

Для горстки людей, загнанных аномалией в ловушку, наступала первая ночь в каменной Джахи.

Эд посмотрел на пустынную улицу, на чёрные провалы в стенах соседних домов, и ему стало неуютно от откровенной враждебности мёртвого города. Он пересёк двор, открыл дверь внедорожника и залез внутрь. Завёл двигатель, перекатил авто, перегородив вход в дом. Захотелось курить. Он машинально похлопал себя по груди в поисках пачки. Куда он её засунул…

В салон заглянул Север:

– Ты чего тут? Пошли. Марго с профессором хотят знать, что мы видели. Да и не хотелось бы ночью светиться.

– Кстати да.

Росс вылез из джипа, захлопнул дверцу и почувствовал дикую усталость. Захотелось спать. Еле переставляя ноги, он двинулся за напарником в дом. Перед входом на второй уровень, тот притормозил.

– Иди, я сейчас подойду, – и отправился на крышу.

…

– Это ж надо! – с присущей ему восторженностью восклицал Лебедев. – Вы понимаете, что это означает?!

Под одинокой лампочкой, вокруг аппаратуры собралась компания. Нависнув над Марго с двух сторон, профессор и Ситник что-то горячо обсуждали. На экране сменялись изображения фотогалереи Степного, сделанной на прогулке по Джахи. Сам геодезист стоял у окна, скрестив на груди руки. Рядом с ним – Лин. Девушка успела переодеться, умыться и выглядела посвежевшей. Росс вспомнил про свой «ржавый камуфляж». Вспомнил, где побывал. И скорыми движениями грязных пальцев пригладил пыльные волосы. Сойдёт. Он устал.

На заднем сиденье внедорожника по-хозяйски разлеглась Табо и, одаривая компанию улыбчивым оскалом, довольно жмурилась.

– И что это означает? – спросил Эд.

– Дядя считает, что в городе была проведена система водоснабжения, – выпалила Лин с горящими глазами.

– Да-да, – подтвердил тот. – И мы намерены выяснить, где находился источник. Но пока рано делать какие-то выводы. Вода могла уйти далеко под землю либо изменить направление и обойти район. Мы, конечно, попробуем. Но знаете, как бывает? Понадеешься на что-то, а потом получаешь от жизни оплеуху.

– Кто бы спорил, – переступил порог комнаты Север. Он упёр руки в бока и стал оглядывать серый невзрачный потолок.

– Непостижимо! – продолжал восторгаться профессор. – И это сотни… сотни веков назад!

На экран выплыли развалины.

– Борис Анатольевич, – прервал его восторги Росс, – а по поводу этих руин не хотите изложить свои соображения? Уж не тот ли это Храм Солнца, о котором вы рассказывали? Там на площади колонны с золотыми дисками.

Лебедев задумчиво пожевал губами.

– Судя по схеме, тут действительно находилось какое-то крупное строение. Колонны, барельефы. Да, допускаю, что это храм.

– Теперь понятно, почему вы его не нашли. Он разрушен во времена Áтон, и от него давно ничего не осталось. Вот только где теперь искать вашу главную тайну?

Профессор посмотрел на Степного.

– Михаил сказал, что вы весьма мудрёным способом спустились в подземелье и обнаружили зал для э-э-э… специфичных ритуалов.

– Всё так. Вот только эти специфичные ритуалы говорят явно не в пользу ваших добродетельных ато́нов.

Профессор озадаченно почесал лоб и поднял на собеседников глаза.

– Знаете, что. Мне непременно нужно туда попасть. Так я не могу сказать ничего определённого. И не помешало бы сходить в лабиринт под тем залом.

Росс переглянулся с Севером.

– Боюсь профессор, ничего не получится, – заявил тот. – Опасно там. Мы сами едва ноги унесли.

Лин округлила глаза, будто только сейчас заметила грязную одежду агентов.

– Вот как… – расстроенно пробормотал старик. Он снял очки, сунул кончик дужки в рот и принялся покусывать. Затем снова нацепил очки на нос. – Но вы можете составить план того, что успели запомнить?

– Да без проблем, – отозвался Север.

– Маргарита?! – требовательно обратился к помощнице Лебедев. Та без лишних пояснений развернулась к ноутбуку и защёлкала кнопками. – Поход в храм обсудим позже.

Эд придвинулся к Ланской, соображая с чего начать, но вдруг напрягся.

– Стоп! – положил он руку на смуглые пальцы, припечатав ладонь девушки к столу. – Гасите свет. Димыч!

Товарищ выскочил из комнаты. Степной потянулся к фонарю над аппаратурой. Комнату залил тусклый голубой свет.

– Марго, выключайте аппаратуру, – распорядился Росс. – Продолжите с рассветом.

Крышка ноутбука опустилась, и компанию обняла кромешная тьма. Сначала было тихо, а потом издали прилетел надрывно-тоскливый протяжный вой.

Мунаш проснулся от жажды. Он долго лежал, прислушиваясь к дыханию спящего рядом Буру.

Под укрытием камня куда легче переносить дневную жару. Ночь подарила прохладу. Но жажда, эта проклятая жажда никуда не делась. Пока они не нашли какой-нибудь источник, воду решили экономить пуще всего остального. А той, несмотря на ограничения, с каждым днём будет оставаться всё меньше.

Несколько глотков, которые удалось сделать в течение дня, не смогли утолить жажду уже сегодня. И Мунаш со страхом думал, что они будут делать, когда вода закончится. Умирать от жажды посреди горячей пустыни в чужом мёртвом мире – да такого врагу не пожелаешь.

Он заворочался, в очередной раз пытаясь отогнать навязчивые мысли. Но яркие картины о пышущих зеленью садах, о ревущем морском прибое и освежающем напитке, с шипением льющемся в стакан со льдом, возвращались снова и снова. Парнишка попробовал уснуть – не получилось. В щели между досками пробивался свет далёкой звезды.

Неожиданно ухо уловило чуть слышный звук – желанный и чарующий. Мунаш порывисто приподнялся на локте. Это не слуховые галлюцинации. Он отчётливо слышал мерный звук капающей воды.

Воды!

Опасаясь, что ему показалось и он принял за капель что-то другое, подросток встал со спальника и прислушался.

Опять где-то хлюпнуло. Совсем близко.

Стараясь не шуметь, Мунаш осторожно прокрался мимо опекуна и покинул комнату. Он дошёл до перекрытого модульными панелями входа. По обе стороны от того спали бойцы, заступившие на ночное дежурство. Парни свесили головы на грудь, но так и не выпустили из рук автоматы.

Мунашу стало смешно – всех утащил Морфей в своё царство. Один он разгуливает по сонному миру. Буру бы это не понравилось. Никому бы не понравилось. Но больше всего Буру.

Это ничего, думал юноша. Когда он найдёт воду, ему никто и слова в упрёк не скажет, а будут только благодарить. Он уже видел радостные улыбки товарищей по несчастью. Он заслужит уважение этих крепких парней с хмурыми лицами. Не позволит страдать от жажды двум слабым женщинам.

Кап…

Он вскинул голову – это снаружи, точно снаружи – и принялся сдвигать тяжёлые панели, освобождая выход. От напряжения на лбу выступил пот. Боец справа пошевелил ногой, и Мунаш замер. Ровное глубокое дыхание подсказало, что человек с автоматом в руках по-прежнему спит.

Мунаш сдвинул панель и пополз под грузовиком. Выбравшись, встал во весь рост. С груди к ногам с шелестом ссыпался прохладный сухой песок. Парень осмотрелся. В обе стороны убегала высокая городская стена. А впереди лежала ночная пустыня.

Его встретила необычайная свежесть. Воздух над древними барханами был наполнен влагой и упоительным ароматом весеннего цветения. Тончайшее дуновение ветра принесло звук струящейся воды. И, увлекаемый этой чарующей мелодией, Мунаш двинулся на поиски её источника.

Он всё дальше уходил от вытянутой городской стены, углубляясь в пески. А потом поднял глаза на облитый луной бархан и остановился. На его вершине, отвернувшись от города и задрав голову к небу, стояла знакомая долговязая фигура. Свет земной спутницы наделял обнажённую кожу мертвенно-холодным оттенком. Напрочь забыв о воде, Мунаш стал торопливо взбираться по сыпучему склону.

– Таонга! Друг, вот ты где! – Он коротко и беспечно рассмеялся. – А мы тебя потеряли.