На сметённые сокрушительной силой отряды следом надвигались тёмные легионы. Обнажив готовое к бою оружие, подлые бесы бросились на противника.

Не набравшее силу солнце, прошло только половину до верхней ступени, а обагрённые песчаные волны усеяли горы растерзанных тел и оброненные мечи. Воочию узрев ад, Аршухан невольно попятился. Он с ужасом смотрел на происходящее и понимал, что всё бесполезно. Этот бой ато́нам не выиграть, будь их войско втрое-вчетверо многочисленнее. Всё равно. Перевес уже на стороне тёмной армии.

Взгляд переместился выше, над сошедшимися в бойне лавинами. Ноги враз подломились. Хищной дланью направляя беспощадную армию бесов, над горизонтом восставала безликая Тьма.

– И ради чего ты всё это задумал? – с укором зашептал Аршухан. – Ради высшего предназначения Áтон?

А что есть предназначение Áтон? И есть ли смысл в их слепой вере?! Где правда? Где истина?! Никто никогда не видел того, о чём ходят легенды. О чём не принято рассуждать впустую из опасения оморочить себя самого или сбить с толку других. Кем и когда положены эти правила? Праотцы давно ушли, остались одни заветы. Хранители молчат. Похоже, им тоже неведома правда.

Вокруг не умолкала тягучая музыка смерти. Людские стоны под аккомпанемент звонко лязгающего металла и дикого ора демонов.

В ряду ато́нов, сокрушённых шуддагскими тварями, появился просвет. В глубине кровавого месива жрецу открылось истинное чудовище. Ярый демон с буйной гривой, над которой высились две пары рогов, бился как одержимый. Даже конь под ним напоминал исчадие ада. Он метался среди сражающихся, оставляя за собой чёрные вихри. Пустыня под скакуном и его демоноподобным хозяином стонала и расходилась от невыносимой тяжести.

Будто почуяв присутствие Ахом, всадник вскинул голову. При виде Аршухана в глазах полыхнули кровавые месяцы. Демоноподобный рванул поводья, разворачивая своего адского скакуна. Тот встал на дыбы и забил копытами. Конская глотка исторгла протяжное трубное ржание.

Из-за спины Боуло выправились гигантские крылья. Он взмахнул мечом и с устрашающим рёвом понёсся на Аршухана.

И в этот момент содрогнулась земля. Да так, что никто не смог устоять.

Под ногами заиграла пустыня. Пески загудели. Небо с востока и запада стремительно затянулось чёрными тучами. Легионы застыли на месте, обездвиженные неодолимой таинственной силой. Над Джахи раздался оглушительный треск, и в город ударила белая молния. Оба горизонта Харахти дрогнули и пошли крупными волнами.

Глядя в небо, заворожённый Аршухан выронил меч и неуверенно шагнул вперёд. Под солнцем словно отраженье в воде проступили рассеянные картины: бескрайнее море песка, пирамидальные сооружения и длинные вереницы людей.

Так могло расслоиться пространство. Или же время приоткрыло новый виток.

Небо начало опускаться, склеивая две грани одного мироздания. Но странная картина вдруг изменилась. Гигантское зеркало иллюзии дрогнуло, разошлось кругами как расходятся круги по воде, и растворилось в дрожащем мареве поднятой пыли.

Аршухан моргнул и отмер. Небесный мираж исчез, вместо него вернулся грохот земного хаоса.

Над рядами попадавших воинов бестолково разорались шуддагские бестии. Потеряв все ориентиры, монстры сталкивались друг с другом, сплетались хвостами и нещадно ломали крылья. Извиваясь тенями, адские твари с воплями рвались наружу и покидали вражеских воинов. На взрытых песках корчились и елозили сотни перекорёженных обращением тел. Оставленные демонами, тёмные бесы судорожно сучили кривыми лапами и дико вопили от выворачивающей наизнанку боли.

Пустыня задрожала, просела, пошла разломами. Выбитых адских сущностей потянуло под землю. С истошными криками твари драли когтями песок, изо всех сил стараясь удержаться на поверхности. Утягиваемые страшной силой, они срывались и, посылая в небо последние вопли, летели в чёрную бездну.

Уцелевшие воины Боуло испуганно пятились, пятились… и кинулись в разные стороны. Ослеплённые ужасом, они бросились убегать подальше от гиблого места, пока путь им не отрезали растущие провалы.

Нетронутые таинственной силой ато́ны смотрели на светопреставление с оторопью и страхом. Аршухан поднял голову. Среди разбежавшихся мыслей задержалась одна: «Всё неспроста». Он вспомнил загадочные слова Музаффара: «За городом есть колодец, и там наше спасение». Начиная увязывать одно с другим, он оглянулся на джахиян, вдохнул-выдохнул и поднял каскару.

– За Великую Áтон!!!

Внезапный перелом в ходе сражения вернул атонам надежду. Словно очнувшись, они с торжествующим кличем бросились за врагом, который, лишившись демонической силы, вконец растерялся.

…

Никто из воспрянувших воинов не заметил, когда исчез Аршухан. В пылу сражения жрец улизнул с поля боя и, прокручивая в голове странную фразу брата, что есть мочи погнал жеребца назад.

Колодец в окружении глыб из песчаника он заметил издалека. Подъехав, спрыгнул с коня, склонился над входом и позвал Музаффара. Ему никто не ответил. Но в глубине подземелья слышался низкий гул, каменные стены чуть содрогались.

Аршухан посмотрел на запад и нервно вдохнул от жуткого зрелища. Над морем песка гигантской воронкой ревело и вращалось потемневшее небо. А снизу-вверх, пронзая поднятые тучи песка, безостановочно били ослепительные разряды.

Внезапно Аршухана пронзила догадка: проснулся древний подземный зверь. Тот самый зверь, о котором ходили сказания. И этим исполином, этим жутким созданием управляет его брат Музаффар.

Он спустился в прохладный колодец и крадучись двинулся вдоль каменных стен. Теперь он понимал. Перед ним оживала легенда. Разворачивалась тайна, о которой не знал ни один ато́н. Нечто великое и сокрытое, о чём было даже страшно помыслить. Догадки о котором были сверх разума.

Аршухан дошёл до врат с рычагом и в багровых глубинах за ними рассмотрел Музаффара. С трудом переставляя ноги, брат поднимался из подземелья.

«Подошло время выбора, когда даже самый слабый имеет все шансы стать сильным».

Чувствуя, как в одночасье переворачивается его мир, Аршухан взялся за рычаг.

Каждый однажды делает выбор. Тот самый главный. Единственный. Свой.

Музаффар поднял голову. Взгляды братьев столкнулись.

«Я надеюсь, никому из нас не придётся жалеть о своих решениях».

Аршухан вернулся на поле боя. В разверстые провалы сбрасывались туши мёртвых чудовищ и отяжелевшие тела растерзанных бесов. Забыв об усталости и собственных ранах, ато́нские воины продолжали преследовать оставшихся воинов Боуло.

А где же сам Боуло?

Вокруг орудовали мечами ато́ны. Аршухан проехал мимо дымящихся ям и куч изрубленных тел. Демоноподобный лежал, привалившись спиной к боку своего мёртвого коня. Грудь воеводы разворотило в кровавое месиво, но он был ещё жив. Изо рта на подбородок сбегала булькающая алая пена.

Аршухан слез с коня и склонился над Боуло. Сгрёб в кулак гриву жёстких волос и приставил каскару к горлу умирающего правителя.

Глаза тёмного беса поднялись на жреца. Не было в них ни тени страха, ни сожаления. Он в кривой улыбке обнажил заострённые зубы и с презрением произнёс:

– Наджджа.

Со злобно-отчаянным рыком Аршухан двинул рукой, и на песок плеснул алый фонтан.

…

Изнурённые, но счастливые воины возвращались в непобеждённую Джахи. Немало полегло их в пустыне, в город въезжала лишь пятая часть. В полумраке домов и дворовых ограждений возникло движение. Из ворот робко выглянули обеспокоенные лица. Из проулков и тенистых аллей появились первые жители.

Аршухан взбежал по белокаменной лестнице, вошёл во дворец и направился в главную залу.

Стоя перед своим отражением, верховный жрец приметил свисающую с крюка цепь с символом Музаффара. Он без раздумий взял в руки знак рождённого первым и со спокойной уверенностью надел на себя. Отступив, поднял глаза и поменялся в лице. В зеркале отразилась стоящая позади царица.