— А мне кажется, никто и не поймёт, — плотоядно заулыбался второй, и у меня от его улыбки ледяные мурашки по телу побежали, потому что и смотрел он как раз на меня.

— Нет, — твёрдо отрезал первый. — Мы себе потом найдём. А этих продадим, как и договорились.

К нам подъехала машина с большим стеклянным тонированным кузовом, в который нас всех и затолкали, а потом повезли по дорогам. Изнутри кузова можно было видеть, что вокруг.

Строения странной, непривычной формы, больше округлые, с плавными линиями, яркими фасадами. Астероиды, на которых я бывала в последнее время, в основном не имели ни каких-либо архитектурных особенностей, ни стремления к красоте. Просто здания, где можно было укрыться от следов космических ветров, прорывавшихся за слишком слабый искусственный атмосферный барьер.

А ещё здесь были растения. Деревья, трава, кустарники. На астероидах растительность была очень скудной, а здесь было красиво. Можно было бы засмотреться, если забыть, зачем мы тут и что нам предстоит.

Везли нас недолго. Машина остановилась у большого белого каменного здания, и нас вывели наружу.

— Ночь наступает, — прошептала одна из девушек, поёжившись и посмотрев в небо.

— Через три часа снова станет светло, — ответила ей та, которую мы всё ещё поддерживали, потому что после удара в живот она немного хромала. — Шанту небольшая и вращается достаточно быстро, поэтому день и ночь здесь меняются каждые три универсальных астрономических часа.

— Откуда ты знаешь? — переспросила у неё “охра” — так я про себя звала ту, у которой кожа была почти такого же цвета, как небо на Шанту. — Ты тоже с Центральных?

Но ответить помешал один из наших тюремщиков, громко шикнув.

Нас провели по узкому коридору, а потом вывели на большую площадь. Оказалось, что здание это вовсе не здание, а скорее стены вокруг площади. И на самой площади я увидела не одну такую “делегацию”, как наша.

Были и связанные верёвками люди, и в клетках, и с цепями на ногах. Кого-то лупили надсмотрщики по спинам плетями, кого-то пинали.

Стоял шум и гам, крики, гул разговоров.

И плач. Его тоже было слышно. Но, кажется, тут это воспринималось естественно. Как кудахтанье кур на птичьем рынке.

— Невольничий рынок, — прошептала Римма. — Я на таком однажды бывала уже.

— Проходите под третий купол, — к нам подбежал невысокий мужчина средних лет, в руках у него был электронный планшет. — Оплата за место торговли прошла, можете выставлять товар. Если нужна будет помощь менеджера — за три клирита вам помогут представить товар в лучшем виде.

— Мы и сами за три клирита всё сделаем, — осклабился один из буссамиров, а потом нас повели под этот “третий купол”, чтобы продать как вещи.

— Снимите свои лохмотья и станьте в ряд, — буссамир стал нас расталкивать, чтобы мы встали в ровную линию. — Давайте, раздевайтесь!

Я поёжилась от ужаса, что мне сейчас перед сотнями людей придётся раздеться наголо. Бросило одновременно и в пот, и в холод, зубы застучали.

— Чего ждёте? — буссамир поднял плеть и прошёлся ею возле наших ног.

Римма, закусив губы, стащила с себя свитер, оставшись в одной майке, а потом взялась и за неё. Другие девочки, потупив глаза в землю, тоже стали снимать с себя одежду.

Я же никак не могла решиться. Меня трясло, пальцы одеревенели. Волны стыда одна за другой прокатывались по коже, вызывая колючие мурашки.

— Не надо, — послышался низкий женский голос. — Пусть не раздеваются, я и так всех заберу.

По наш купол вошла высокая худая женщина в длинных алых одеждах и с золотистым тюрбаном на голове. Кожа её лица была тоже тёмной, словно шоколад, а брови выкрашены в красный цвет. Сопровождали её четверо таких же тёмных мужчин, одетых в широкие красные штаны и длинные белые рубашки.

— Мариак, — залебезил один из буссамиров, — здравствуй! Рады видеть тебя!

— Здравствуй, Фиррин, не могу сказать того же, — улыбнулась женщина. — Девочек не трогали?

— Нет! Мы же договорились. Какими взяли, такими и привезли. Пальцем не трогали.

— Но и кормить не кормили, — она прищурилась и осмотрела нас, потом прошлась, остановившись возле каждой.

Возле меня женщина задержалась дольше всех. Прошлась взглядом внимательно с ног до головы, а потом даже прикоснулась к волосам.

— Кроктарианка… — прошептала негромко. — Откуда ты здесь?

Но, казалось, вопрос она задала себе, а не мне, потому что, едва я открыла рот, чтобы переспросить, она будто бы потеряла ко мне интерес и пошла дальше, к “охре”.

Кроктарианка? Что это значило? Я не слышала о расах с подобным названием в Гидре. Неужели я действительно была из другой галактики? Но как вообще это было возможно?

Эта Мариак перечислила клириты на трекер буссамиру, оставив их довольными, а потом её спутники подошли к каждой из нас и надели на правые запястья небольшие металлические браслеты с мигающими зелёными лампочками.

Нам было велено следовать за двумя мужчинами, а двое остались с Мариак. Видимо, у неё ещё были дела на этом рынке.

Нас отвели через другой, менее людный, выход и посадили в автомобиль, схожий с тем, в котором привезли на рынок, только выглядел он чище и более ухожено. Внутри была комфортная прохладная температура и приятно пахло.

Кресел внутри не было, сиденья в виде диванчиков располагались вдоль стен. Когда мы сели, сверху опустились небольшие столики, а на них были закреплены контейнеры.

— Это еда, — прошептала Римма и дрогнувшей рукой приоткрыла контейнер, из которого приятно запахло.

Она взяла прикреплённый к боку контейнера прибор и немного зачерпнула содержимого, похожего на густую кашу.

— Вкусно, — сделала вывод, проглотив.

Девушки, которые, похоже, не ели куда дольше, чем я до того бутерброда в грузовом отсеке астеробуса, принялись за еду. Я тоже открыла свой контейнер и принюхалась. Есть совершенно не хотелось, потому что, когда мною овладевал страх, аппетит куда-то девался. Обычно я заставляла себя есть, понимая, что иначе у меня просто не будет сил на борьбу за свою жизнь.

Поэтому я тоже взяла ложку и начала есть. К изыскам я не привыкла, так что вполне себе разделила мнение Риммы и остальных девушек. Еда действительно была вкусной.

Но при этом я понимала, что за каждый грамм с нас спросят. Эта Мариак совсем не добродушная и милая спасительница, она, судя по всему, и есть хозяйка борделя, а мы для неё — живой товар, за который она хорошо заплатила и планирует ещё больше заработать. А чтобы хорошо зарабатывать, мы должны быть хотя бы немного в норме: не падать с голоду и не умереть прежде, чем она хотя бы несколько раз не отобьёт то, что вложила в нас.

Это как сапоги, которые нужно натирать жиром, чтобы дольше носились. Не ценнее.

Пока нас везли через рынок, я смотрела в затемнённое окно. Снаружи нас не видно было, но мы могли всё видеть изнутри.

Люди продавали людей.

Люди покупали людей.

Всё так просто и открыто, хотя по закону во всей Гидре это запрещено. Однако Центр предпочитал закрывать глаза на то, что творилось на периферийных планетах. Консилиум тревожили другие вопросы, и такие традиционные для некоторых рас мелочи, как рабство, их не волновали. Главное, чтобы не бунтовали и платили налоги.

А потом вдруг моё сердце забилось быстрее, потому что я увидела, как через площадь, в сопровождении людей в форме, широкими шагами уверенно шёл мой преследователь. Люди перед ним расступались, увидев форму Стража Альянса.

Страж несколько раз останавливался и осматривался, сверялся со своим трекером. Он искал меня. Снова шёл по пятам. И… признаться, я уже терялась в сомнениях, что лучше: оказаться там, куда меня везли, или быстро погибнуть от его руки…

Машина выехала за пределы рынка и повезла нас по дороге. По пути мелькали всё те же яркие здания с округлыми плавными формами, яркие деревья, странные зеркальные строения сферической формы. Люди на улицах ходили по несколько человек, и были это в основном мужчины. Сновали машины, подобнаыя той, в которой нас везли.