Однако, в свою сторону я этого холода не ощущала.

Когда Яра отставила тарелку, она посмотрела на меня и спокойно сказала.

— Спрашивай.

— Я хочу знать всё, — ответила я. — Я ведь даже не знаю, что спрашивать. Кто я. Кто ты. Откуда мы. Что произошло и почему за мной охотятся. Всё, что знаешь. Прошу.

— Хорошо, — Яра кивнула. — Итак. Мы не из Гидры. Из другой вселенной.

— Но как? — это было сложным для моего понимания. — Насколько я знаю, вселенные не пересекаются.

— Да, так и есть. Но иногда они соприкасаются в динамике движения в космосе, и образуются временные дыры и тоннели, через которые переход возможен. Нас с тобой похитили. Тебя — младенцем, меня — мёртвой.

— Но…

Это казалось невероятным. Бредом. Я понимала слова, которые говорила Яра, но совершенно не могла уложить их в пазл реальности.

— Я умерла во время родов. Мы летели на корабле и попали в сингулярность Чёрной дыры. Что-то пошло не так, и мой организм не справился. Когда мы долетели до Кроктарса — нашей планеты, моё тело поместили в капсулу и собирались предать воде. А потом меня и тебя забрали. Очнулась я в лаборатории одного учёного, который смог восстановить функции моего тела и разума.

— Оживить? — ахнула я. — Но ведь это… невозможно.

— Так и есть. Но он утверждал, что мой мозг не угас, а перешёл в особый режим. Это было связано с тем, что в момент смерти я проходила через сингулярность Чёрной дыры, мы тогда были у самого края, где время и пространство бесконечно искривляется. Это создало некую “цепь смерти и жизни” в стволе моего мозга. То есть этот гений типа как откатил назад настройки моей смерти через отголосок искривления пространства.

— Но… для чего он нас похитил?

— Я пыталась узнать. Но с этим непросто, он вроде как двинутый. И под пытками стало хуже.

— По пытками? — я шокировано посмотрела на Яру. — Ты его пытала?!

— Дафна, — Яра поджала губы и выгнула бровь, посмотрев на меня. — По-твоему, мне надо было вести с ним задушевные беседы за чашкой чая?

— Может и так. Он ведь вернул тебя к жизни.

— Спасибо ему, конечно, — Яра сложила руки на груди. — Но он похитил моего ребёнка. Плевать, какие там заслуги у него, даже то, что он провернул в моём мозге. Он выдернул тебя из счастливой жизни.

Ответить Яре я ничего не успела, как, собственно, и задать другие вопросы, потому что услышала приглушённый хриплый стон.

— Здесь есть кто-то ещё? — я испуганно посмотрела на Яру.

— Есть. Тот самый козёл, по чьей милости мы с тобой оказались в этой дырявой вселенной. Идём, познакомлю.

Яра набрала код на узкой металлической двери, и та отъехала в сторону. За дверью оказалась небольшая комнатка без окон с голыми стенами. Она была закрыта решёткой, а из всего убранства была только откидная от стены жёсткая кровать, крепившаяся на цепях, и небольшой биотуалет.

На кровати, поджав ноги к груди, лежал мужчина лет пятидесяти. На нём был местами перепачканный белый комбинезон, волосы выглядели всклокоченными, а лицо покрывала седая щетина. На левой скуле расплылся уже выцветающий синяк.

Мужчина что-то бормотал себе под нос, подёргивая плечом. Потом вскинул взгляд на нас, несколько раз моргнул и снова скукожился и продолжил бормотать.

— Это ты с ним сделала? — поражённо прошептала я. Поверить, что моя мать может быть настолько жестокой и бесчеловечной, было сложно.

Хотя, что я знала о ней?

Ничего.

Но уже того, что видела, было достаточно, чтобы понять, что она далеко не проста.

— Дафна, ещё раз: если бы не этот человек, ты бы спокойно жила на своей планете под крылом дядюшки-правителя и его милой цветочка-жены, бороздила бы океаны в обнимку с лиаймусами и стаями рыб. Твоей самой большой проблемой было бы выбрать платье на праздник, а не бесконечно пытаться выживать. Понимаешь? — Яра сложила руки на груди и закатила глаза. — Но ты такая же, как твой папаша-землянин — добрая и сердобольная. Как ты вообще выжила-то?

— Если бы не он, — я кивнула на мужчину, который, казалось, и не понимал, что мы стоим рядом, — ты и я бы никогда не увиделись. Ты сама сказала, что была мертва и тебя должны были предать океану.

Яра поджала губы и моргнула. Несмотря на всю жестокость, которой она была пропитана, я чувствовала, что у неё есть душа.

— Поэтому этот щуплик ещё жив, — сказала уже не так агрессивно, а потом захлопнула дверь камеры обратно.

— Ты сказала, что мой отец — землянин. Что это значит? Вы с разных планет?

На лицо Яры набежала тень. В глазах полыхнули эмоции, от которых даже у меня засосало под ложечкой.

— Мой народ лишился возможности продолжать род естественным путём. Своих детей мы выращивали в пробирках, но с каждым поколением падал эмоциональный спектр, — Яра отвернулась и стала готовить травяной чай. Я её не перебивала, только слушала. — Мы отправились на другие планеты, чтобы попытаться выяснить, как они размножатся, и что упустили мы сами.

— Вы… просили их поделиться информацией?

— Не “вы”, Дафна, — Яра обернулась и посмотрела на меня. — Мы. Ты — часть нас. И нет, мы не просили. Мы их порабощали и сами брали то, что нужно.

У меня по спине пополз холодок. Яру упрекнуть мне было не в чем — она была честна и говорила всё как есть. Но… воспринимать было сложно. И приговор, озвученный Стражем, казался всё ближе к пониманию.

— Мы прилетели на Землю. Это такая планета. На ней тоже много воды, а земляне очень похожи на кроктариацев в своей биологии. Среди наших были учёные, проводившие тайный эксперимент, в который оказались вовлечены я и мой брат Тайен. И земляне — тоже брат и сестра. Ты, Дафна, — наполовину кроктарианка, наполовину Землянка. Точнее, на четверть… ну не суть, ты поняла, о чём я. Ты уникальное дитя. У тебя непростой генетический набор, и пока никто толком не знает, на что ты способна.

Информация ложилась тяжёлыми пластами, и я пыталась осознать её. Яра говорила всё прямо, не обходя острых углов, и за это я была благодарна ей, но… мне становилось страшно.

А что если учёные Гидры знают, кто я? Что если я и правда опасна, и Стража за мною послали не просто так?

— Я думаю, что этот щуплик, — Яра кивнула на камеру, в которой содержался учёный, — в курсе многого. Но пока от него добиться сложно чего-то путного.

— А отец… он где? На Земле? Или на Кроктарсе?

И вот тут я чётко увидела, что Яру прошила ещё одна, не менее острая эмоция.

— Когда нас похитили, он отправился на поиски. Если бы не он, я бы и не вышла из анабиоза, в котором держал меня щуплик после того, как вернул к жизни. Но сейчас твой отец находится в самом центре Гидры, в тюрьме. Я чувствую, что он жив, и собираюсь вернуться за ним, когда отправлю домой тебя.

Какой бы непростой Яра не была, какой бы жестокой не являлась, сейчас она была сосредоточена на одном — спасти свою семью. И это по-настоящему впечатляло.

— Я пойду с тобой, — сказала я решительно. — За отцом.

Теперь у меня была семья, и не собиралась снова оставаться одна. Отец и мать искали меня, рисковали своими жизнями, ни на минуту не прекращая верить. И осознавать это было невероятно ценно.

Внезапно Яра улыбнулась. Открыто и искренне. Видеть улыбку на её лице казалось чем-то невероятным.

— Хорошо, — кивнула она. — А теперь идём спать. День был сложным, и тебе ещё предстоит узнать очень многое.

День действительно был очень сложным, чего уж тут говорить. Поэтому спорить я не стала, и мы оправились по спальням.

Уснуть получилось быстро. Сознание погасло, словно лампочка.

Предчувствие молчало, наконец, дав мне передышку, и организм воспользовался этим, отключившись на несколько часов.

Но ночью я проснулась от жажды. Видимо, моё тело проходило какую-то перестройку после переходов и требовало дополнительной жидкости.

Я встала и тихо прошла в основную комнату к кухонной зоне. Налила себе стакан воды и выпила с наслаждением. А потом услышала стоны.