А ещё за пределами камеры больше не было темно. Теперь я могла видеть, что моя камера находилась в большой, ярко-освещённой лаборатории.

И вот сейчас у меня побежали мурашки по коже. По всему телу — от затылка до самых пяток. Чувство отрешённости, овладевшее мозгом и телом, когда нас только привезли, растаяло, обнажив животный страх.

— На выход, — скомандовал мужчина.

Сглотнув, я села на кровати и посмотрела на тех, кто пришёл за мною. Мужчина и женщина. На вид обычные, у мужчины цвет кожи был похож на охру, как у Лины. Только чуть светлее.

Пойду ли я ногами или меня потащат — для финала разницы не было. Поэтому я не стала сопротивляться и пошла, куда мне указали.

Лаборатория на самом деле была большой. С несколькими отделами, различной аппаратурой, назначения которой я не знала. За большим столом сидели несколько человек, учёных, судя по всему, и что-то жарко обсуждали.

— А вот и объект, — сказал один из них, когда привели меня. — Пожалуй, начнём.

После его фразы у меня от страха запекло в желудке. По телу пробежала неконтролируемая дрожь. Сердце учащённо бахало в груди.

— Предлагаю всё же начать с малого времени пребывания, а уж потом проверить выносливость и пределы возможностей, — добавил второй учёный.

— Полностью согласен, — кивнул третий и тот первый тоже согласился с ними. — Проверьте ещё раз приборы, коллеги.

Он подошёл, взял мою руку и надел на запястье браслет с небольшим экраном, на котором отображались какие-то цифры и знаки, а потом отдал распоряжение тем двоим, что пришли за мной, они взяли меня под руки и, развернув, повели куда-то.

И я видела, куда. Перед нами на возвышении находился большой стеклянный бак, заполненный жидкостью. Метра три в высоту и около двух в ширину. Вода в нём была или что-то другое — непонятно.

Чем ближе мы подходили к лестнице, тем сильнее меня начинало трясти.

Они собирались топить меня? Что именно, какие пределы моих возможностей хотели изучить?

Меня завели по металлической лестнице на площадку над поверхностью бака, а потом, по сигналу учёных внизу, столкнули в воду.

Когда я полностью погрузилась в воду, то поняла, что всплыть не могу — стеклянный бак сверху закрыли. Сначала меня обуяла паника, но потом я прикрыла глаза и позволила своему телу принять трансформацию. Полосы вспыхнули, и жар в груди стих.

В мою кровь из воды стал поступать кислород — я снова дышала, только через спириты. Сердцебиение выровнялось. Я опустилась на дно бака и села, обняв колени.

Время от времени браслет на руке вибрировал, а учёные, за которыми я следила через толщу воды и стекла, что-то фиксировали и переговаривались.

Потом я заметила, что дышать становится труднее. Пришлось встать и подвигаться — полегчало.

Получается, чтобы дышать под водой, мне нужно двигаться, только так организм будет потреблять кислород из воды.

Меня вытащили. Спустили вниз, налепили какие-то датчики, а потом снова отвели наверх к баку, и снова столкнули в воду.

И так происходило много раз, в каждый из которых я находилась в воде всё дольше. И дышать мне было всё сложнее — я уставала. Барахтаться на месте ужасно утомляло, а иначе дышать я не могла. Спириты мерцали всё глуше.

— Пожалуйста, хватит, — прошептала после последнего раза, уже не выдерживая. — Я больше не могу.

— Вот и отлично, — кивнул учёный, посмотрев с удивлением, будто только сейчас заметил, что я вообще-то живая. — Погружаем.

Им было совершенно всё равно на то, что я живой человек. Их интересовали данные и пределы моего организма, а он в свою очередь к этим пределам подошёл уже совсем вплотную…

— Она уже на пределе, — сказала женщина, прикладывая сканер к моему запястью. — Ещё одно погружение может не перенести.

— Это может быть ошибочное утверждение, — покачал головой главный среди учёных. — Мы не знаем, насколько у неё широки резервы организма. Возможно, её биология предусмотрела некую вегетатику в жидкостной среде при невозможности продолжать движение. Нужно это отследить. Погружайте.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Погружайте.

У меня нет сил даже попросить не делать этого. Да и какой прок от моих просьб? Я лишь объект. Интересный для исследований и открытий.

Я даже не сопротивлялась. Просто повисла на медсестре и медбрате, или кто они там, пока меня снова не скинули в воду.

Спириты снова вспыхнули, но тут же погасли.

Перед глазами стали появляться вспышки. Яркие, ослепляющие.

Мне было нечем дышать.

Чтобы насытить кровь кислородом через спириты, надо двигаться, а двигаться я уже не могла. Да и бак — слишком малый объём воды, чтобы тело генерировало нужный кислород.

Похоже, кроктарианцы могли дышать в океане, но также могли утонуть в стакане. Нужно стремительное движение, чтобы организм добывал кислород, а барахтаться в баке я уже не могла. Силы закончились.

Моё сознание начинало плыть. Я будто зависла между сном и явью.

Тело охватывало болью, в груди жгло от невозможности вдохнуть.

Кажется, я умирала.

Мне хотелось кричать, звать на помощь, но кто бы откликнулся?

Да и сил уже не было.

Мозг заволокло туманом, я понимала, что мне остались считанные секунды. Я чувствовала, как на кончиках пальцев появилась странная вибрация. Возможно, так моё тело сигнализировало, что уже конец, что оно отключается, умирает.

Как вдруг всё вокруг содрогнулось.

Из последних сил я открыла глаза и сначала подумала, что это галлюцинация, вызванная кислородным голоданием.

Напротив бака стоял Эллиот, а в руках он держал длинную металлическую трубу. Вокруг всё было перевёрнуто — столы, аппаратура, на полу без движений лежали учёные.

Эллиот что-то кричал, но я не могла разобрать. Потом он размахнулся и снова с невероятной силой ударил по стеклу бака.

Трещины тонкими нитями поползли по всей поверхности, но бак не поддался. А вот после третьего удара он раскололся, выпуская потоком воду.

Мне не за что было удержаться, да и сил не было совсем, поэтому и меня вынесло этим потоком, но я не приземлилась на пол на осколки, как ожидала того, зажмурившись.

Он поймал меня.

Эллиот.

Подхватил сильными руками и крепко прижал к груди.

— Дыши! — встряхнул, заставив закашляться. Его голос ворвался в мою голову резко и громко, не приглушенный больше водой. — Хорошо, умница!

Кашель немного отпустил, и я смогла нормально вдохнуть. Тело всё ещё сотрясала дрожь, поэтому я со всей силы, которой сейчас было критически мало, вцепилась в одежду Стража.

— Ты за мной пришёл… — язык едва ворочался от слабости. Эллиот держал меня так крепко и легко, будто я абсолютно ничего не весила.

— Ещё бы я не пришёл, — он усмехнулся. — Ты так громко звала на помощь в моей голове, что она у меня едва не взорвалась.

— Только поэтому? — наверное не так уж я и слаба, раз у меня хватило сил на слабую улыбку в ответ.

— Ну не только. Я слишком тебя хочу, чтобы позволить утопить в этом дрянном баке.

Несмотря на своё состояние я почувствовала, что краснею. Меня держал на руках тот, от кого я бежала, кого боялась как огня. Охотник. Мой преследователь. И именно сейчас я чувствовала себя максимально защищённой. Даже несмотря на объективную картину происходящего, меня окутало ощущением безопасности.

Мне не нужны были его слова. Я чувствовала его отклик. Чувствовала тепло, что струилось от шеи по позвоночнику — мягкое, спокойное, не такое колючее и встревоженное, как раньше.

Он принял?

Похоже.

Это удивляло и дезориентировало. Но не вызывало недоверия или сомнений.

Однако против нас всё ещё была целая галактика.

Рядом взвыла сирена и замигали аварийные огни. Запоздало даже как-то. Это заставило меня вздрогнуть, вцепиться в Эллиота крепче и оглянуться. Он разгромил эту жуткую лабораторию, чтобы спасти меня. И мы всё ещё стояли на залитом водой полу, полном осколков.