Помотав головой, Эллиот зажмурился.

Что ж так плохо-то? Почему показатели его пульса настолько сбиты, он ведь не в бою? У Эллиота даже в бою всегда показатели были в пределах едва ли не покоя.

Безжалостный. Безэмоциональный.

Идеальный Страж.

Но… сейчас он внутри будто раскололся, и части эти в нём боролись.

Сражение было внутри, и на эту борьбу системы организма реагировали намного сильнее, чем когда она сражался физически. Непривычно сильнее.

Эллиот сжал кулаки, а потом захлопнул маску Стража. Это стоило делать только во время боя или при выполнении приказа, но сейчас только это помогало Эллиоту отстраниться от всех этих обуявших его эмоций.

В маске было проще, в ней было легче. Было понятно, кто он и для чего живёт. Она будто выстраивала его мысли правильно, не позволяя им тонуть в том хаосе, который обрушился на него.

Через двадцать часов скоростного полёта, они прибыли на центральную планету Гидры — Ремму. Летательная капсула быстро доставила их в Главный Город, где Эллиот лично с другими Стражами привёл пленников в Башню и передал Служителям Альянса.

Он стоял и смотрел, как уводили его отца, воительницу и девчонку. Смотрел и понимал, что ему нехорошо. Внутри уж как-то горячо, и даже маска Стража не справлялась.

Девчонка шла уверенно, не дрожала и не билась в истерике. А ещё она даже не посмотрела на Эллиота, хотя он, почему-то ждал этого.

— Ты выполнил задание, Эллиот, — отдал ему честь Берт Рубин — начальник Стражей Альянса. — Как и всегда. Я и не сомневался в тебе, брат. Твоё плечо надёжнее любой стали, а твоя приверженность и верность приказу и Альянсу — непоколебима.

Берт протянул руку и пожал Эллиоту ладонь, но Эллиот сейчас совсем не чувствовал того, что и всегда в подобные моменты. Никакой гордости, никакой лёгкости. Наоборот — в груди скребло и ныло.

Вернувшись домой, Страж снял амуницию, убрал на подзарядку пояс. Ему жутко хотелось спать.

И он даже попытался. Но едва провалился в сон, ему тут же явились огромные голубые глаза девчонки. Она смотрела с осуждением и мольбой, все внутренности вынимала из него этим взглядом.

Эллиот вскинулся весь в поту. Тело болело, дышать было тяжело. Шея горела в том же месте, что и при встрече с девчонкой в комнате, а потом в душе.

Этот огонь сползал по позвоночнику и выжигал всё внутри. Руки тряслись.

Она звала его. Он чувствовал. Знал.

Хотелось разбить голову о стену — так всё кипело в черепной коробке.

Эллиот встал в душ под ледяную воду, но это помогло мало. А точнее, не помогло вовсе.

— Прекрати! — закричал он, что было мочи. — Хватит!

Удар мощного кулака пришёлся сначала в стену, а потом в трубу, подающую воду. Сталь лопнула, и ванную комнату стало заливать.

Эллиот, зарычав, вывернул кран, а потом согнул хренову трубу, согнул, почти завязав на узел.

Вздрогнув, он отошёл назад. Его ступни были в воде, но потоп прекратился. Эллиот был в шоке от собственной физической силы в момент, когда тело казалось наименее слабым.

Стражи сильны и тренированы, но согнуть трубу так — никому не под силу. Эллиот же сейчас будто находился под действием какие-то веществ.

И ему показалось, что он понимал, откуда это. Эта штука на шее — она что-то производила в его организме. Что-то делала с ним.

Эллиот разбил зеркало на стене в ванной и схватил осколок, а потом приставил острый край сзади к шее прямо под затылком, где пульсировала эта штука, отравляющая его.

Сжав зубы, он надавил и протащил осколок вниз на несколько сантиметров. Шею обожгло острой болью, а по спине потекла горячая кровь.

И на секунду Эллиоту даже показалось, что ему тут же стало легче. Вот оно — освобождение.

Но тут же он понял, что это не так, что ничего не изменилось, и светло-голубые глаза продолжат терзать его и во сне, и наяву.

И что с этим делать, Эллиот не понимал…

Фина

Я закрыла лицо руками, интуитивно пытаясь защититься от сильной струи воды с резким запахом. Чувствительная кожа среагировала болью. Дышать было сложно, потому что вода была с какой-то примесью, и полноценный вдох получилось сделать лишь когда водяная пушка отключилась.

— Дезинфекция пройдена, — объявил электронный голос, и стеклянная дверь душевой отъехала в сторону, впустив поток прохладного воздуха.

Я стояла и не двигалась. Мне было холодно и страшно. Я и раньше жила в страхе и была совсем одна, но после того, как у меня появилась Яра, быть одной стало ещё тяжелее.

Мне бы сейчас всего один ободряющий взгляд от неё. Такой, который скажет, что мы обязательно выберемся, ещё и наподдадим им всем.

Но Яры рядом не было. Насколько бы сильной она не была, Альянс был сильнее. Её забрали куда-то, как и Варена. Меня же привели в камеру дезинфекции, велели раздеться, а теперь вот обдали водой с какой-то химической примесью.

После отключения воды, в камере включились потоки тёплого воздуха, от которых моя кожа тоже оказалась не в восторге, но по крайней мере я перестала дрожать и трястись от холода.

К душевой подошли две женщины, одетые в костюмы наподобие медицинских и вручили мне одежду похожую на ту, что была на них. Я натянула широкие светло-серые штаны и такую же рубашку, и меня отвели в камеру, у которой вместо решётки было толстое стекло.

Рядом я видела и другие камеры, но они были пусты. Где содержали Яру и Варена — я понятия не имела. Мне было страшно, что их убили, хотя в этом я сомневалась. Яра могла представлять для Альянса такой же интерес в биологическом плане, как и я, а Варен за годы своего дрейфа в космосе изучил много и мог знать то, чего не знали в Альянсе, поэтому был не менее ценным пленником.

Из-за того, что у камеры вместо решётки было стекло, мне казалось, что внутри нет воздуха, и я начну задыхаться, когда окажусь заперта внутри, но там была вентиляция и дышать было чем. Оставалось надеяться, что эту вентиляцию мне не отключат в качестве какого-то зверского эксперимента. Хотя само понятие насильственных экспериментов над человеком нельзя назвать гуманными.

Когда стеклянная дверь закрылась за мной, и на ней загорелись красные диоды запертого замка, я остановилась посреди камеры и замерла. Не знала, что мне делать. Да и что я могла?

Кричать? Не поможет.

Попытаться воззвать к Эллиоту? Не выйдет. Он сопротивляется зову метки, и о нём мне вообще лучше бы не думать, потому что тогда меня начинают захлёстывать эмоции, в груди становится неспокойно.

Я развернулась и посмотрела в темноту через стекло. Свет горел только в моей камере, и что было вокруг — видно не было. Я словно оказалась одна в космосе — я и тьма вокруг.

Удивительно, но внутри была тишина. Ни паники, ни желания биться в истерике от страха. Тишина. Все чувства на паузе. Я будто окаменела.

Я подошла к откидной кровати, крепящейся к стене, и легла, уставившись в потолок. Смотрела и смотрела, почти не моргая.

Мне кажется, что я полностью потеряла счёт времени, и звук подъехавшей к камере тележки с подносом показался внезапным и оглушительным. Дверь издала сигнал и отъехала в сторону, впуская безликую женщину в сером костюме, которая вошла и оставила поднос с едой на полу, а потом так же молча ушла.

Поначалу еда мне была совершенно не интересна, но со временем организм взял своё, и я встала. Есть хотелось, и я съела всё, что было на разносе — жижу, схожую с той, что мне давала Яра, только абсолютно безвкусную.

Конечно, я опасалась, что в ней может быть подмешано что угодно, но другого выбора у меня всё равно не было. Умереть с голоду я бы не хотела, а если бы и решилась так избавить себя, то духу бы не хватило. Я слишком привыкла бороться за себя, поэтому даже сейчас, несмотря на шок и прострацию, отметала мысль о добровольном уходе из жизни. Да и вряд ли бы позволили мне, не просто же так Стражу был дан другой приказ.

Удивительно, но у меня даже получилось уснуть. А может, еда содержала снотворные вещества. Но вот проснулась я от писка двери и обнаружила перед собой мужчину и женщину. Тоже в серых костюмах.