– Кас... пожалуйста...

Не знаю, услышал ли он, потому что я не видела, лишь ощущала. Этот потрясающий язык то оказывался во мне, становясь жестким, почти жалящим, то поднимался чуть выше к самой чувствительной точке, и мягко обходил ее по кругу. Надавливал, посасывал, втягивал в себя... Делал такие умопомрачительные вещи, что я давно перестала стонать, а лишь выгибалась и хрипела.

Забавно, раньше я казалась себе сильной, но с Касом неожиданно обнаружила, что быть слабой приятно. Что подчиняться волнительно, сладко и необычно. Что мне это нравится до мерцающих звезд перед глазами. И когда он в очередной раз щелкнул языком по давно утопающему во влаге клитору, я поняла, что бокал выпал из ослабевших рук, тело пронзило острыми клинками наслаждения, а всё внизу живота скрутило огненной спиралью. Потом снова и снова. Не знаю сколько раз, меня потряхивало и вновь накрывало этими сладкими волнами. Кас вел меня к финишу и раз за разом сбрасывал в пропасть.

Лишь отдаленно в угасающем сознании мелькнула мысль, что и он заслужил свою порцию наслаждения. Но она тут же потонула где-то в теплом океане, когда меня подняли на руки и аккуратно уложили на кровать.

Прикосновения к губам заставили улыбнуться сквозь сон, а вот голос мужчины я едва расслышала:

– Спи, моя маленькая тери. Ты выиграла эту битву, но она была лишь первой.

Тук. Тук. Тук.

Я сделал тихий, едва заметный вдох. Прислушаться к биению собственного сердца. Контролировать эмоции. В этом мне не было равных.

– Одобряю, – сухой женский голос будто прошел мимо меня, ничего не затронув внутри. – Такой вариант мне нравится больше. Сколько дополнительных синтов нужно задействовать, чтобы полностью очистить этот сектор? – голограмма советника короны тери Гольд подернулась рябью, искажая уже не молодое лицо. Ответа я не расслышал, прекрасно понимая, что в правом ухе ее Величества Августины установлен нано-наушник, чтобы звук шел чистый и без помех. – Приемлемо. Лучше их, чем тратить миллионы на дронов-уборщиков. Наберите из неликвида и тех, которых выкупили по дешевке. Другого применения для них все равно не найти.

Подписав электронный документ, вспыхнувший голубым светом на экране инфотаба, Августина разорвала соединение, даже не попрощавшись.

И теперь взгляд королевы обратился ко мне, игнорируя трех синтов-наложников, слепо ожидающих ее милости у стены.

– Шестой, – идеально очерченные губы растянулись в сладкой улыбке, а я вновь отметил про себя, что женщина была красива. Едва за сорок, хотя на Ариньоне это вообще не возраст, и выглядела она моложе. Грива иссиня-черных вьющихся волос заплетена в свободную косу, а на плечах лишь несколько слоев летящей ткани, которую по недоразумению называют платьем. – Надо думать, все сделано?

Тук. Тук. Тук.

Шестой. Вот кем я был.

“– Сэт, значит. По-моему, тебе это имя подходит больше, чем какой-то там номер.”

– Все сделано, Ваше Величество, – ответил я спокойно. Так, как от меня ждали. Так, как привык отвечать уже десять лет подряд.

Мысли против воли метнулись к тому, чью жизнь я отнял вчера.

Парнишка, на вид ему едва ли можно было дать двадцать, а сколько лет он осознавал себя, я даже не мог представить. Сколько лет он терпел самые настоящие пытки от рук своей госпожи, не зная никакого другого обращения?

Биосинтечиская мазь с такими повреждениями уже явно не справлялась, а отправлять синта в закрытый центр диагностики никто не стал. Иногда это дороже, чем купить нового. На коже спины буквально не было живого места. Такое чувство, что его организм раз за разом тратил последние ресурсы на восстановление, но в один не самый приятный момент просто сдался...

Сдался и он, когда я его нашел у розового озера близ Физариума. И как только смог туда добраться, еще и пешком?

Никакой надежды в светло-голубых глазах. Парень не хотел видеть лица своего палача, поэтому прикрыл веки и рвано выдохнул, отчего светло-рыжие ресницы затрепетали в последний раз. А через секунду все было кончено.

Я вдруг понял, что неосознанно дернул щекой, когда память услужливо подкидывала эти неприятные картины. И тут же спохватился.

Но за вчера это были не все смерти.

– Ты мог бы уйти.

– Уйти... – синт, которому на вид было около тридцати, невесело усмехнулся. Новый управляющий тери Мальдивы Гарон, сбежавший прямо посреди рабочего дня. Его я искал более двух суток. Надеялся не найти, но... – И ты бы позволил?

На это я ничего не смог ответить. Прямой приказ. Лазейки были, конечно. Например, если бы он в переносном смысле провалился сквозь землю. Но сейчас уже нет. Все кончено, и мы оба это знали.

– Так и думал, – приговоренный короной опустил взгляд. – И сколько бы я бегал, а, как считаешь? Нет, – он покачал головой, невидяще уставившись на вечернее небо. – Я устал. Давай просто покончим с этим.

Подавив вспыхнувший в груди протест, я наставил дуло бимолекулярного бластера ему в лицо. Вспышка, минимум боли, и все закончилось.

– От тел избавился? – голос Августины прорезал воздух ее личных покоев.

Чистая роскошь, кабинет, совмещенный со спальней, где в камине плясало искусственное пламя, отбрасывая тени на обитые шелком стены. Наверное, она считала эту обстановку расслабляющей, меня же от нее тошнило.

В груди забрезжила надежда, что после отчета она меня отпустит.

– Да, – кивнул я, отвечая на вопрос, а в носу зачесалось от фантомного запаха гари.

Вчера пришлось принимать душ часа два, пока мне наконец не удалось избавиться от удушающего амбре сожженных на свалке тел. Сколько их было до? И сколько будет после? Пока я Шестой – это не закончится. Может правы были сбежавшие синты, выбирая смерть?

“– Сердце, – девушка подо мной сглотнула, без страха глядя в глаза. А я не мог поверить, что ее хрупкая ладошка замерла на моей груди. Без страха и стеснения. – Оно бьется.”

Да, иногда я и сам этому не рад.

Ее Величество улыбнулась так, как могла делать только она – одними губами. В глазах же замерло все то же холодное оценивающее выражение.

– Хорошо, – она кивнула, но позже брезгливо поджала губы. Так, что тут же пропали и красота и манерность. Передо мной вновь была самая обычная тери, привыкшая пользоваться своим положением, не заботясь ни о чем на свете. Ломая тех, кто был слабее. Кажется, этим она и собиралась сейчас заняться. – Аналитический отдел не разобрался с проблемой пробуждения чувств у синтов?

Про себя я называл это “срыв”. И, как понял несколько лет назад, “сорвался” и сам. Смешно, глупо, но это так.

– Нет, – ответил я чистую правду.

Ее это пугало. Еще не сильно, но уже ощутимо. Но больше внезапно проснувшихся эмоций мужчин ее пугало, что подданные и аристократки поймут, что что-то пошло не так. Угроза власти и волнения на Ариньоне с одной стороны, и несколько сотен смертей с другой. Неудивительно, что чаша ее весов перевесила в сторону второго.

Вздохнув, Августина встала из-за широкого рабочего стола, оправила лямки платья на плечах и растянулась на мягкой софе. Один из безмолвных мальчиков-наложников тут же подбежал к госпоже, предварительно наполнив бокал Лиронским вином.

– А ты что думаешь по этому поводу, Шестой? – она сделала глоток. – Может у тебя есть свои умозаключения?

Вопрос с подвохом, однако. Этого следовало ожидать.

– Не берусь судить о том, чего никогда не испытывал, моя королева.

Я говорил спокойно, бесстрастно, чуть склонив голову, но при этом глядя в глаза. И снова сосредоточился на сердцебиении.

Тук-тук. Тук-тук.

Это всегда помогало отрешиться от всего. Будто я прятал себя внутри воображаемой коробки, запирал эту коробку в черном чулане и выкидывал ключ. Странно, но жизнь все еще мне дорога, хотя последние годы я часто спрашивал себя, почему?