– Продала их на черном рынке? – догадался Кас, массируя теперь голеностоп.
– Один подарила тери Гольд в качестве оплаты за операцию, – ответила я, чуть прикрыв глаза от наслаждения. – а второй продала, да. Мне нужны были деньги.
– Понимаю, что нужны были. Но не понимаю, почему ты так резко отмела предложение этой тери. Она могла бы молчать, Джули. И сейчас ты не терзалась бы от волнения. Не изводила бы себя. Почему?
– Мне казалось, что ответ очевиден.
– Не для меня, – немного хрипло произнес Кас, скользя горячими пальцами по моей голени. – Любая другая ухватилась бы за эту возможность.
– Я не могла... дать ей того, что она хочет. Не могла и не хотела отдавать ей тебя.
– Все дело в чувстве собственничества? – спросил он ровным голосом.
– Нет, – я едва узнавала свой голос. – Дело в тебе. И во мне...
Я не знала, как еще сказать тому, кто не испытывает эмоций и чувств, что сама начала их испытывать. Непонятные, путанные, разные. Меня било злобной дрожью, стоило только представить Каса в постели Мальдивы. Как она приказывает ему раздеться, сухо и властно, как до этого своему дроу. Он подчиняется, обнаженная девушка замирает на подушках, раздвигает ноги, а он...
Но стоило представить, что это я оказываюсь на кровати, я прожигаю взглядом обнажающегося мужчину и жду каждого его прикосновения, как воздуха, который необходим, чтобы жить... Тут уж мне становилось жарко, сердце пускалось в галоп, а тело реагировало совсем уж немыслимым образом.
С пересохших губ сорвался вопрос, которого я никак не ожидала задать:
– А ты бы хотел... чтобы я приняла ее предложение? – Кас странно на меня посмотрел, будто оценивал степень доверия. – Она красива, даже очень.
– А еще эгоистична, высокомерна и не терпит отказов. Хотел бы я на сутки стать ее вещью? Нет, это вряд ли.
– Значит, со мной ты не ощущаешь себя, как... – как вещь, подумала про себя, но не сказала этого вслух.
– С тобой все иначе, Джули, – прошептал он. – А почему, я и сам не понимаю.
Да, я тоже не понимала. Но откровения Каса неожиданно согрели меня внутри, будто выпила кружку чая с мятой или ромашкой. Подарили приятное тепло, от которого и правда захотелось расслабиться, закрыть глаза и отдаться во власть этим умелым рукам.
Тем временем мужчина отпустил правую ногу, чуть сместился и взял в руки левую, незаметно оказавшись между моими расставленными коленями. Платье неуловимо распахнулось, обнажая бедра, но я аккуратно вернула его на место. И пряча смущение, допила вино. Видя, что бокал опустел, Кас вновь его наполнил.
Глоток фруктового напитка, неторопливые ласки, которые вновь начались от кончиков пальцев, неожиданно увели мои мысли совсем в другую сторону. К мужчине, но не тому, который дарил несравненное удовольствие.
Сэт... Этот блондин с золотистой кожей неожиданно проник внутрь меня, будто был там всегда. Кто бы мне сказал, что это значит? И завтра меня ждет новая встреча с ним. С тем, кто одним словом может изменить всю жизнь. Если он найдет в матрице Каса нечто необычное (а оно там есть, тут и к гадалке не ходи), то поступит с ним так же, как с синтом Мальди. Этого я допустить не могла. Боялась встречи с ним, но и ждала.
Когда мягкие пальцы Каса достигли коленей, очнулась от своих мыслей и спросила:
– А ты чувствуешь боль?
Брови парня удивленно приподнялись, но ответил он без заминки:
– Да, чувствую. С недавнего времени.
Теперь настала моя очередь удивляться.
– Но я думала, что синты не испытывают боли, – вновь вспомнила Сэта, который своей спиной закрыл меня от обломка потолка. Тогда он сказал, что ничего не ощутил.
– Наверное, это единственный выбор, который нам оставляют. Боль можно отключить в любой момент, но вместе с ним я потеряю и возможность чувствовать удовольствие. Забавно, да, что одного не бывает без другого?
Этого я не знала. Получается, неприкасаемый блондин отключил их. А Кас не так давно включил. Интересно, зачем вообще давать синтам выбор? Проще ведь, наверное, просто отрубить эти раздражители, и тогда никакая Тельва Корос не стала бы мучить своего мужчину. А может, в этом и смысл?
Нет, слишком сложные мысли, от которых приятная легкость в голове незаметно сходит на нет. А мне так хотелось еще... И этой легкости, и теплых прикосновений, и ощущения от близости желанного мужчины. Опустошив наполовину уже третий бокал, я мечтательно прикрыла глаза. Позволила себе тихо всхлипнуть, когда по голени запорхали умелые пальцы, а потом застонать. Нет, прав был Кас, мне необходимо расслабление...
И только я призналась в этом самой себе, как почувствовала обжигающий кожу поцелуй выше коленки. Почти на бедре. Резко распахнула глаза и встретилась с решительным взглядом Каса.
– Не надо.
– Почему? – новый поцелуй. Выше, нежнее. Так, чтобы я видела. И чтобы от прикосновения горячих губ по телу пронеслись электрические разряды. – Разве ты не хочешь?
– Чего? – облизнув пересохшие губы спросила я. Так тихо, что шепот походил на шелест осенних листьев.
– Новых ощущений. Не ври себе, Джули, я же вижу, как ты на меня смотришь...
Сказал и улыбнулся самодовольной хитрой ухмылкой. Кажется, мое замешательство и сомнения только веселили Каса.
Сглотнув, я спросила, одной рукой сжимая подлокотник, а другой бокал:
– И как я смотрю?
– Как женщина смотрит на мужчину, – теперь его пальцы беззастенчиво ласкали внутреннюю сторону бедра, плавно приближаясь к платью. Тонкая ткань соскользнула, полностью оголяя ту ногу, что все еще лежала на твердом колене. – Ты меня хочешь.
От этих слов пришлось вновь проглотить внезапно ставшую вязкой слюну. Было бы ложью сказать, что Кас не вызывал во мне плотского желания. Что его руки не будили во мне древние инстинкты, а тяжесть идеального тела не хотелось ощутить на себе. Но может и хватит притворяться и бороться с собой?
Будто прочитав мои мысли, руки мужчины мучительно медленно подняли вторую мою ногу и уложили на свободный подлокотник. Так откровенно, рождая внутри меня просто непреодолимое желание продолжать.
Но окончательно оторвали меня от реальности его следующие слова:
– Я тоже хочу почувствовать твой вкус, моя госпожа...
Дальше все было похоже на радужный хоровод. Я застонала, когда горячий гибкий язык прочертил влажную дорожку по коже в сторону развилки ног. Впилась ногтями в мягкую обивку, когда он повторил то же самое, но с другой стороны. Шумно вдохнул, не отрывая пылающего взгляда от моего лица, и черт бы побрал весь этот мир, если в его глазах не горели искры пламени!
Горячее дыхание беззастенчиво гуляло по чувствительному телу, поднимаясь все выше. Перехватив мои ноги, Кас легко пододвинул меня ближе к краю кресла, а потом закинул правую на свое плечо.
– Ты пахнешь просто потрясающе, – глухо прошептал он. – Сладко и терпко...
Два пальца прикоснулись ко мне прямо сквозь тонкую ткань белья, а я уже готова была выть от накативших ощущений. Выгнула спину, даже не заметила, как ладони сами коснулись мягких темно-русых волос, которые в свете заходящего ариньонского солнца приобрели едва уловимый медный оттенок.
Кажется, трусики на мне были ловко отодвинуты в сторону, но стеснения не было и в помине. Или оно потерялось где-то под новыми ощущениями, впивающимися в меня и жалящими концентрированным желанием. Зарывшись пальцами в мягкие пряди, я позволила себе слегка притянуть Каса ближе... Не контролировала себя, просто так получилось, и против от точно не был. А от прикосновения горячего языка к моей плоти окончательно выпала из реальности.
И будто по какому-то указанию свыше, наши взгляды пересеклись. Мой – наверняка пьяный от дикого коктейля похоти и нетерпения, и его – тягучий, долгий и пожирающий все незначительное стеснение, которое еще во мне оставалось.
Он рисовал узоры своим языком, выводил неведомые символы пока я, прогибаясь в пояснице, шептала что-то смутно похожее на его имя. Ноги дрожали, сердце билось в таком диком ритме, что раздайся в ушах аккомпанемент в виде боя барабанов земных аборигенов, я бы ничуть не удивилась. Почувствовав, как пальцы впиваются в мои ягодицы, будто клеймя, я взмолилась совсем уж чужим голосом:
