‑ У королевы Туманного Предела три дня назад родилась дочь, – застыв на безопасном расстоянии от короля, прошелестел первый советник.

Последние восемь месяцев Аргейл Кхан был раздражен сверх меры. Настолько, что его дурным нравом стали пугать не только молоденьких служанок, искавших работу во дворце, но слухи расползлись еще и по столице, и теперь королем стращали заодно и непослушных детей.

Аргейл едва спал, поднимаясь ни свет ни заря, после чего работал и тренировался до полного изнеможения. При малейшем промахе он набрасывался с упреками и саркастическими замечаниями на свой совет, требуя не только от себя, но и от всех остальных сверхчеловеческих усилий.

Безжалостный к себе, он стал безжалостным и к другим.

Больше никаких королевских помилований – безразличные отказы на мольбы о помощи и просьбы о пересмотре дел. Множество чиновников за малейшую провинность Аргейл разжаловал лично, после чего сослал в такую тьму‑таракань, куда не залетали даже виверны.

Так что первый советник вполне обоснованно опасался королевского гнева, вспоминая поговорку о печальной судьбе вестника, который принес плохие новости.

Потому что новость о рождении дочери у принцессы Эйлин МакГилл, ставшей женой короля Теодора Власта, вряд ли можно было считать хорошей.

Скорее, плохой.

‑ Ах вот как! – выслушав его, отозвался Аргейл.

Повернулся к своему советнику – за последние месяцы лицо короля исхудало и посерело, черты заострились, а черные глаза казались провалами в Бездну.

‑ Ребенок якобы появился на свет преждевременно, поэтому в Туманном Пределе он был объявлен семимесячным. Но нам доподлинно известно, ваше величество, что девочка родилась полностью доношенной и здоровенькой, – быстро произнес первый советник.

‑ Это моя дочь! – резко выдохнул Аргейл, и его кулак с силой врезался в стол.

Чернила расплескались, заливая то, над чем он так долго и кропотливо работал, но король, погруженный в собственные тяжелые думы, не обратил на это внимания.

‑ Мы не можем утверждать наверняка, ваше величество, но звезды говорят…

‑ Ваши звезды мне соврали, когда пообещали, что я встречу любовь всей своей жизни в лице Эйлин МакГилл и наш с ней ребенок принесет мир и процветание не только Кхемеру, но и всему обитаемому миру! Это была наглая, богонеугодная и разрушающая мой разум ложь! Потому что женщина, которую я любил, досталась моему врагу. Теперь она согревает чужую постель и шепчет ему слова любви, а Власт станет воспитывать мою дочь!

Советник скорбно промолчал, справедливо опасаясь за свою жизнь, заодно давая королю время немного успокоиться.

‑ Дальше! – наконец потребовал от него Аргейл, но тому больше нечего было сказать, потому что он ничего и не знал.

Кроме одного.

‑ Ее зовут Эйвери, такое имя ей дали при рождении. Эйвери Циресса Власт, принцесса Туманного Предела.

‑ Эйвери, – повторил Аргейд. – Эйвери Кхан, принцесса Кхемера!

‑ Ее имя имеет отсылку к династии МакГиллов, хотя Эйлин МакГилл так и не помирилась со своим отцом. Она много раз пыталась это сделать, но все посольства Туманного Предела были тем отвергнуты.

‑ Дальше! – вновь приказал король.

‑ Если Эван МакГилл был готов примириться с Кхемером и принять вас, ваше величество, как своего любимого зятя, заодно подписав мирный договор между нашими странами, то теперь он заупрямился и не хочет ничего слышать о браке своей дочери с Теодром Властом, которого считает смертельным врагом Нерлинга. Рубежи Туманного Предела продолжают полыхать – Эван МакГилл пытается вернуть свою дочь и внучку, но рассматривает для этого только силу!

Аргейл ненадолго задумался.

‑ Ну что же, раз так, – наконец, изрек он, – то мы приложим все усилия, чтобы ни Нерлингу, ни Туманному Пределу больше никогда не жилось спокойно. Подбросим же дрова в этот дьявольский костер, а потом, как только представится возможность, я верну свою дочь!

Советник кивнул, во всем соглашаясь со своим королем.

Решение было принято. И пусть для этого нужно было запастись терпением, но Аргейл Кхан умел ждать.

А потом мы наконец‑таки остались одни.

Правда, произошло это еще не скоро, потому что у Кайдена нашлись неотложные дела – как капитан Правого Крыла он повел своих всадников на привычное вечернее патрулирование.

У меня же была Риз, желавшая рассказать в подробностях о разговоре с родным отцом. Но у нас никак не получалось поговорить с ней наедине – потому что в нашей комнате было настоящее столпотворение.

Пришли подруги, причем не с пустыми руками. Принесли угощение, а мы с Риз заварили травяной чай, который она привезла с Кирха. В него «для настроения» Ясмина накапала настройку для увеличения энергетического запаса, а Марлин добавила присланный из дома облепиховый мед.

Хорошо сидели – обсуждали экзамены у всадников, мои сто восемьдесят c лишним баллов и прилетевшую драконицу, которую видело несколько целительниц, а теперь они вслух восхищались ее красотой.

Затем намекнули Риз, и я тоже это подтвердила, что в стае Диких имелась и вторая черная драконица.

Раз уж зуд в груди у подруги прошел, то и ей вскоре следовало ждать кого‑то очень дорогого. Быть может, как раз та драконица и станет ее судьбой? А там, глядишь, Эйдан МакГилл из черного списка перейдет в белый, и будут сразу две свадьбы…

‑ Куда‑то вас не туда занесло, – ответила им на такое Риз даже раньше, чем я успела возмутиться. – Какие еще две свадьбы, о чем вы? Кайден Ритчер Эйвери ничего не предлагал, а я, вообще‑то, родом с Кирха. И фамилия у меня Дольских, если вы вдруг забыли, а его зовут Эйдан Церон МакГилл, наследный принц Нерлинга. Так что не морочьте мне голову! К тому же там были и зеленые, и красные драконицы, так почему же моя будет именно черной?

И я подтвердила, что все именно так, в стае были драконицы и других цветов. Хотя втайне мне хотелось, чтобы к Риз прилетела именно черная, а еще чтобы у них с Эйданом все сложилось, несмотря на то, что моя подруга родом с Кирха, а он – кронпринц королевства Летающих Остров.

Мне казалось, что они отлично подходили друг другу. Хорошо, сваха из меня так себе, слабенькая, но Эйдан и Риз вместе смотрелись замечательно, этого у них не отнять!

Тут подруга перевела разговор на то, как я ловко врезала Джастине Эрвей, после чего мы мстительно обсудили огромный синяк у той под глазом и последовавшее за этим отчисление.

Затем Риз в подробностях рассказала о том, как она едва не взорвала лабораторию и весь главный корпус, когда попыталась сделать такое же затемненное стекло, какое планировали установить на строящемся стадионе Эльрена.

Все покачали головами и поцокали, понадеявшись, что строители и мастера знают свое дело и никакого взрыва не может быть и в помине. Зато раздвижные створки с меняющим прозрачность стеклом, закрывающие зрителей от дождя и яркого солнца, – это невероятно красиво, а еще очень удобно!

Несмотря на радость целительниц, пришедших в восторг от архитектурного решения нового стадиона, слова Риз меня в очередной раз встревожили. Занозой засели в голове и не хотели оттуда выбираться.

Мне нужно было хорошенько обо всем подумать.

Желательно, в тишине.

Но вместо этого мы больше часа не могли остаться с подругой наедине, потому что разбирали опыты Ясмины и других девушек, затем принялись обсуждать завтрашний финальный экзамен у целительниц и два наших – сперва по физической и боевой подготовке, а затем по лётной практике, из‑за которых с утра пораньше мы все отбывали на недостроенный стадион.

Наконец решили, что все‑таки пора идти спать, после чего девушки покинули нашу комнату, а я спросила у Риз, как прошел ее разговор со вторым отцом.

Именно так я решила называть лорда Перри Аллавея.

‑ Он милый, – неожиданно улыбнулась подруга. – Немного растерянный и очень волнуется. А еще у него нет ни семьи, ни детей. Кажется, имеется невеста, но он упомянул о ней вскользь и как‑то безразлично, поэтому мне показалось, что с его стороны все не слишком серьезно.