— Хорошо, — сказала ей. С подачи Риз все стали звать меня «Эйви», и мне это даже нравилось. Словно здесь, на Эльрене, я превратилась совсем в другого человека. — Раз важно, то давай поговорим.

— Наедине, — шепотом произнесла Марлин. Затем быстро добавила: — Но Риз может пойти с нами, — на что подруга тотчас согласилась.

Мы пошли, но недалеко — отправились в конец коридора, оставив в комнате жарко спорящих еще и о том, что мне надеть на ноги.

— Селия задумала что-то плохое, — произнесла Марлин, когда мы остановились возле окна и я, выглянув наружу, пришла к выводу, что садовники почти справились с устроенными мною хаосом и разрушениями.

— Что именно? — спросила Риз.

— Не знаю точно, потому что она меня прогнала. Дебора и вовсе со мной не разговаривает, а Лилли всегда была у себя на уме. Но они рассердились, когда я попросила их остановиться и прекратить это глупое пари!

— Какое еще пари? — удивилась я, и Марлин покаянным голосом нам обо всем рассказала.

Про четыре записки в кубке и о желаниях Селии.

И еще о том, что было на кону.

— Погоди, они это сделали… из-за заколки и платья⁈ — изумилась Риз. Приложила руки к вспыхнувшим румянцем щекам. — Но как же так? Я… Я не понимаю! — произнесла она, уставившись на меня жалобным взглядом.

В отличие от подруги, я все прекрасно понимала. Слишком многое повидала на Чаверти, где от скуки развлекались как могли.

— Мне стыдно из-за того, что я сперва в этом участвовала, — покаянным тоном произнесла Марлин. — Я сделаю все, чтобы загладить свою вину. Но Дебора ни за что не остановится!

— Ей так сильно нужны заколка и платье? — спросила я. — Или это уже дело принципа?

Марлин покачала головой.

— Ни то, ни другое. У Деборы серьезные проблемы в семье. Не знаю, что именно произошло, она об этом никому не рассказывает, но Селия пообещала ей помочь. Не сама, конечно, а через своего отца, который у нее первый советник нашего короля. Поэтому лорд Винслер ее последняя надежда, и Дебора пойдет до конца. Селия хочет, чтобы она от тебя избавилась, Эйви, и, кажется, Дебора собирается сделать это на сегодняшнем приеме. Прошу тебя, будь осторожна!

— Буду, — пообещала ей. — Спасибо тебе, что ты все нам рассказала, Марлин!

Тут за мной явились Розмари и Айрин, и мне пришлось возвращаться в комнату.

В планах мести Кайдену у целительниц был еще и легкий макияж, чтобы подчеркнуть мои глаза и губы и тем самым нанести лорду Ритчеру сокрушительный удар.

Заодно меня обрызгали духами — с немного горьковатым, но свежим запахом, заявив мне, что, по общему мнению, этот запах подходит лучше остальных. После чего принесли расшитые синими бусинами туфельки — хорошо хоть, не на каблуках, на которых вряд ли я смогла бы ходить, — а потом настало время отправляться в общую гостиную.

Посмотреть на то, как сильно будет страдать Кайден Ритчер, увидев такую красивую, но совершенно недоступную меня, отправились чуть ли не все курсы целительниц. Заодно и всадницы пожаловали, поэтому, идя во главе торжественной процессии, меня не оставляло ощущение, будто бы они выдают меня замуж.

Но если «жених» поведет себя не так, как должен, то его ожидала скорая и безжалостная расправа. Милые целительницы готовы тотчас же превратиться в разъяренных фурий, а всадницы и тем более.

Но лорд Ритчер повел себя безупречно — наверное, почувствовал, что ходит по лезвию ножа и ерничать и язвить для него чревато серьезными последствиями.

Явился в черном парадном камзоле и узких брюках; сапоги были начищены, светлая сорочка отглажена, на шее — идеально повязанный шелковый платок. Я видела подобную одежду только в доме у мэра Чаверти, так что вытаращила глаза на изумительно-красивого молодого мужчину, внезапно поняв, что на него, затаив дыхание, смотрю не только я.

Все глядели на Кайдена Ритчера.

Некоторые с обожанием, но в основном с ревнивым ожиданием того, как он поведет себя дальше. И не дай Драконьи Боги, если что-то сделает неправильно!

Но лорд Ритчер поклонился — сперва мне, затем девушкам, — после чего произнес, что ослеплен и совершенно беспомощен, раздавленный подобной красотой в моем лице.

Целительницам его ответ пришелся по душе, и они благосклонно кивнули. Тут Кайден протянул мне небольшой букетик пышных белых цветов. Я не знала, ни что это за сорт, ни что мне теперь делать, но на выручку поспешили Риз и Дакота.

Подруга, выбрав самый красивый бутон, приколола его к лифу моего платья, а Дакота с помощью заколок и магии пристроила второй цветок в прическу.

Судя по глазам Кайдена, все получилось великолепно. Затем он предложил мне руку и, едва сдерживая улыбку, пообещал остальным, что непременно вернет меня к вечеру.

В целости и сохранности.

Он все прекрасно осознает, и ему дорога собственная жизнь.

От руки я отказалась, взглянула на него нервно. Не могла отделаться от ощущения, что все вокруг нереально. Я сплю и вижу невероятный сон, потому что такого не может происходить со мной наяву.

Всего несколько дней назад я вышла из амбара в деревне Таккеров и отправилась навстречу своей судьбе, а теперь иду по коридору с лордом Ритчером, одетая, словно сказочная принцесса, а за дверью нас поджидает крылатый ящер, чтобы отвезти на бал.

Вернее, на прием, но не суть важно.

Оказалось, Зигурту тоже перепало от девичьих «щедрот» — на его шею водрузили венок из цветов, а одно из двух седел было украшено синими лентами в цвет моего платья.

Снаружи нас поджидали несколько всадниц с третьего курса; подмигнули мне, давая понять, что это они постарались. Тут Зигурт с самым важным видом вытянул крыло, опустив его на землю перед моими ногами, и уже скоро я оказалась в седле.

— Не стоит меня пристегивать, — все еще нервничая, сказала я Кайдену. — Вряд ли Зигурт меня уронит.

Тот повернул голову и посмотрел с укоризной в глазах, будто бы вопрошал, как такое могло прийти мне в голову.

— Конечно же, он не уронит, но я не могу отказать себе в этом удовольствии, — посмеиваясь, отозвался Кайден. — Нет, Эйвери, не сопротивляйся! По правилам безопасности мне придется это сделать, иначе меня выставят из академии! Ты же этого не хочешь?

Пока я задумалась над ответом, Кайден быстро пристегнул мои ноги к стременам ремнями, хотя мне все же показалось, что он задерживал свои руки чуть дольше, чем было нужно.

То ли от этих мыслей, то ли от его прикосновений меня снова бросило в жар. Или же причина была в том, что Кайден уселся позади меня, но седла располагались настолько близко, что я почувствовала не только прикосновение его крепкой груди, но и то, как спокойно и размеренно билось чужое сердце?

— Ну что же, в путь! — произнес он, и через несколько секунд Зигурт взлетел в воздух.

Напряжение постепенно стало меня отпускать, и уже скоро я в полнейшем блаженстве закрыла глаза, чувствуя, как меня переполняет безудержная радость.

В какой-то момент стало предельно ясно, что воздух и полеты — это моя стихия. И именно сейчас, верхом на драконе, я бесконечно, беспредельно счастлива…

Но какую роль в этом играл сидевший позади меня Кайден, я пока еще не разобрала.

— Что скажешь, если мы немного прогуляемся по городу? — стоило нам подняться над академией, спросил у меня Кайден. Наклонился к моему уху, заодно прижался грудью к моей спине. — Времени у нас еще много.

И я, отстранившись, дала свое согласие.

Уже через несколько минут Зигурт приземлился на одной из центральных площадей Эльрена, похоже, специально задуманной для этой цели. Кайден его отпустил, но сказал мне, что тот вернется через несколько часов, чтобы забрать нас из дома мэра.

Мы же прошлись по оживленным улочкам опрятного городка; люди глазели на нас, а мы глазели на них. На стихийном рынке Кайден купил для меня кулечек миндаля в сахаре — потому что я проговорилась, что всегда мечтала такие попробовать, но у меня никогда не хватало денег.

Пришлось согласиться на сладости, хотя я не собиралась ни о чем у него просить.