Последнее давалось просто – герцогиня Кире очень нравилась. Она умела нравиться. Помимо всего прочего это была очень добрая по натуре женщина, и её доброта взламывала оборону настороженности в разы лучше, чем смогли бы самые безупречные манеры.

Кира уже позволяла себе осторожно заглядывать в будущее, а для этого требовалось проанализировать своё положение, и это было очень и очень трудно. Что она теперь такое? Чем она станет, если империя, в часть которой она превратилась, начнёт войну с её родным миром? Получается, предательницей. Или как её вообще можно будет назвать?.. Да и важно ли, как назовут – что делать-то? Что ей делать в подобной ситуации? Учинить какую-нибудь диверсию? Так диверсия должна быть основательной, в противном случае её выходка будет не просто бессмысленной, а глупой.

Господи, на этом голову сломаешь. Может, лучше сразу себя прибить в знак протеста и не мучиться? Тоже предельно глупый шаг, зато он сразу решит все проблемы и освободит от любых противоречий. Однако намного разумнее оставаться живой и терпеливо ждать момента, чтоб разобраться со своими этическими терзаниями на деле и придумать, что она сможет совершить на пользу родной стране. Может, и немало, если останется рядом с Кенредом, высокопоставленным имперским аристократом, если и не женой, так хотя бы хорошей знакомой.

Вот действительно – вдруг она сумеет принести родине пользу своими связями в имперских верхах?

В этот вечер Кенред распрощался с нею за ужином и в спальню провожать не стал. Она поднялась туда сама, села к зеркалу и задумчиво провела по волосам, разбирая сложную причёску. Можно идти в душ – в этом изумительно старинном доме были поразительно современные ванные комнаты, уборные и системы центрального отопления. И матрасы на постелях лежат нежнейшие – вставать неохота…

Смутный шум в отдалении показался ей странным. Она слишком мало прожила здесь, чтоб знать в точности, какие звуки тут норма, а какие – нет, но внутренний зверь поднял шерсть на загривке, а она всегда его слушалась, ещё со времён приграничной войны. И поэтому теперь, отбросив пеньюар и натянув старые штаны, она осторожно выглянула в коридор. Там было ещё светло (лампы пока не включили на работу вполнакала, как делали к полуночи) и пусто. Но не пустынно – что-то явственно происходило за поворотом. После секундного колебания Кира осторожно пошла вперёд. Заглянула за угол, но не так, как сделала бы, будучи солдатом, а всё-таки по-хозяйски – ей не хотелось выглядеть нелепо.

За углом были мужчины, и один из них уже обернулся, так что прятаться не имело смысла. Через мгновение в коридор ещё двое за руки выволокли герцогиню, и Кире стало душно. Но в таких случаях действия опережали продуманный расчёт – только это когда-то спасало ей жизнь. Да и как, о чём тут думать, когда ты в один миг оказываешься в критической ситуации.

– Вай, абракадабра! – воскликнула она, бросаясь к свекрови. Единственная мысль, которая промелькнула у неё в этот момент – вроде бы, все местные солдаты имеют при себе приспособления, позволяющие понимать чужую речь. Поэтому не стоит говорить на тех иностранных языках, которые она знает – они могут понять смысл. Следует нести полную ерунду, тогда, может быть, её поведение сойдёт за искреннее, а может, они растеряются, удивляясь тому, что слышат… И будет видно, что тогда получится.

На бегу Кира залопотала буквосочетания, звучащие как связная речь (ей всегда казалось, что именно так разговаривают между собой приезжие трудяги), но лишённые даже намёка на смысл. Что намеревалась делать, она и сама не понимала, но смутные ощущения, толкавшие её действовать, казались вполне ясными. Если вооружённые мужчины ворвались в поместье графа и грубо вытащили из спальни его мать, то очевидно, они здесь не затем, чтоб передать приветы от знакомых.

А вот и оружие – один из мужчин держит что-то такое в опущенной руке. И Кира бросилась к нему, потому что стоять в стороне просто не получится, а так можно отвлечь на себя внимание и выиграть время. Это же графское владение, дом человека, который служил в армии и знает толк во всяких военных вопросах. Где охрана-то?

Если бы у Киры была возможность задержаться мыслью на происходящем хоть немного, она поняла бы: странно уже то, что герцогиню не пристрелили в комнате, а зачем-то вытащили в коридор. Либо от неё чего-то хотят (но ни одного вопроса ей при Кире не задали), либо собираются похищать. И во втором случае ей самой правильнее было заорать погромче. Но подумать молодая женщина не успела.

Ей действительно уделили немного внимания – один из мужчин шагнул к ней, перехватил за руку, да так сильно, что вырваться она бы не смогла даже в более удачной ситуации.

– Что с ней делать? – спросил, разглядывая дёргающуюся добычу.

– Кира, бегите, – простонала герцогиня.

– Убери её, – брезгливо бросил второй.

Кира дождалась, когда держащий её человек отвернулся, видимо, уточнить приказ, и одновременно слегка ослабил хватку. Она ударила его свободной рукой и коленом. Но уже в момент удара поняла, что толку не будет – он боец, отреагировал безупречно, подставил под её колено жилистое бедро, ну, и броню его мышц на животе ей было не пробить. Разве что ножом, но откуда он… В отместку молодая женщина получила мощный тычок, согнулась, ловя воздух, а потом боец швырнул её в сторону лестницы, прямо на ограждение.

Она влетела в столбик, следом ударилась о чугунное плетение, и очень неудачно. Смутный хруст и боль подсказали ей, что, похоже, повезло сломать и вторую ногу – а потом Кира перекатилась и заскользила спиной по укрытой ковром лестнице вниз. Благо хоть, что ковёр был мягкий, да и в «полёте» женщина почти сумела поймать равновесие. Она закончила это скольжение довольно благополучно, слегка оглушённая, но больше ничего себе не свернувшая. Прежде чем приподняться, она было огляделась, делая вид, что ошеломлена, ошарашена, растеряна, но оружия или чего-нибудь, что можно было использовать вместо него, вокруг не было.

Наверное, надо было хоть что-то сделать, но её посетило понимание, что сделать-то уже ничего нельзя. Она проиграла. Мужчина, который швырнул её с лестницы, встал наверху и поднял руку с оружием, прицелился. «Ответ на твой вопрос? – подумала она. – Интересно, это больно? Быстро ли убивают их стволы?» И тут осознала, что в неё целятся из обычного ПМ. Видимо, потому убийца до сих пор и не выстрелил. Не чувствует себя уверенно в обращении с чужим оружием.

А через мгновение воздух беззвучно хрустнул под напором какой-то неведомой силы, и целившийся в неё человек сложился в поясе, покатился по лестнице вниз. Он почему-то остановился, не долетев до Киры, завис между ступеньками в неравновесном положении. Окончания этого путешествия Кенред, так внезапно выглянувший из-за угла, не ждал – он уже поднимался по лестнице, ловя на мушку любого, кто вздумает выглянуть из-за угла.

– Их ещё четверо, – выдохнула она ему вслед и попыталась подняться, не опираясь на ногу. Когда ей удалось дотянуться до нижней лестничной балясины, Кенред уже давно взлетел на верхнюю площадку и ушёл за угол. Воздух напрягся, как перетянутая леска. Видимо, стреляет. По тому, как он двигался, было понятно, что волноваться за него не стоит – он действительно знает толк в боевых операциях.

Кира заползла по лестнице повыше, дотянулась до трупа и выдернула ПМ из мёртвой, к счастью, не схваченной судорогой руки, бегло проверила. Магазин полный (это она оценила по весу), предохранитель снят, вроде, всё в порядке. Проверять оружие детально она, понятно, не собиралась. Тут уж приходилось положиться на удачу. Кира перехватила балясину и поползла дальше.

Когда она добралась до верха лестницы, Кенред уже вернулся, подхватил её подмышки и оттащил в сторону, под прикрытие стены. В другую сторону, не к покоям матери.

– Ранена? – спросил отрывисто, опускаясь рядом с ней – так, чтоб и вскочить можно было в любой момент, и стрелять из своего положения невозбранно. И взгляд его бдительно контролировал коридор и подступы к лестнице.