Кира, недоумённо пожав плечами, легла на постель, убранную с такой роскошью, что большего и желать было нечего. Она, растревоженная, заснула далеко не сразу, но мысли тянулись путано, бестолково. Она отметила себе только, что Кенред, оказывается, не храпит, а ещё что её положение действительно становится чуть надёжнее, чем раньше. Похоже, сын герцога всерьёз. С ума сойти, какая романтика получается, прямо-таки натуральная, да ещё под соусом трезвого расчёта!..

Бывает же такое…

Когда она проснулась утром, Кенреда в комнате уже не было, зато скоро явилась служанка с ворохом одежды и, щебеча, предложила госпоже выбрать, что бы ей хотелось надеть. Из приличного, конечно, и вполне пристойного, достаточно дорогого, чтоб графине было не зазорно. Она была убийственно серьёзна, именуя Киру «ваша милость». Та позволила себя одеть и, хмурясь, спустилась на нижний этаж, чтоб отыскать распорядительницу.

– А теперь вы готовы помочь мне с прописями?

– Ваша милость. – Та поприветствовала Киру сдержанно, но с примирительным уважением. Может, тоже не особо верила, что до бракосочетания дойдёт? – Конечно. Его милость распорядился, чтоб я обеспечила вас всем, что вам потребуется. Не подождёте ли здесь, я сейчас их принесу?

– Так они у вас были? – Молодая женщина сощурилась.

– Я заказала их позавчера. Вчера вечером заказ привезли, но было бы неуместно отдавать вам прописи прямо на праздновании. Однако, раз вы спрашиваете сейчас, я принесу.

– Спасибо… Скажите, а что я могу делать в доме?

Распорядительницу этот вопрос явно поставил в тупик, но она была женщина осторожная и потому ответила сдержанно:

– А чем бы вы хотели заняться, ваша милость?

– Я хотела уточнить, не поможете ли вы мне кое в чём?

– Чем я могу помочь?

– Скажите, пожалуйста, здесь есть дрожжи?

Она пренебрегла завтраком, но зато, дорвавшись до базовых продуктов, сумела составить ржаную закваску. Намного сложнее было уговорить повариху пристроить банку в подходящий холодильник. Та хмурилась, твердила, что знать не знает, опасная ли это штука, что она примется творить в замкнутом охлаждённом пространстве, и вообще – на кой она нужна?! Кире с большим трудом удалось объяснить, зачем требуется закваска и почему её нужно держать в том холодильнике, внутри которого не происходит постоянная дезинфекция. Но и этот рубеж оказался не последним.

– Неужели вам, ваша милость, в этом доме кушать нечего?

– Здесь кормят очень вкусно, отдаю должное. Но у меня на родине привыкли есть ржаной хлеб, и я без него, откровенно говоря, уже начинаю звереть.

Повариха очень хмуро покосилась на распорядительницу. Чувствовалось, что она уязвлена таким недоверием к её профессиональным навыкам.

– Я могу испечь вам ржаных булочек.

– Я привыкла к кислому, влажному ржаному хлебу, испечённому на закваске и патоке. Позвольте мне его приготовить.

В кухню осторожно, как на враждебную территорию, вступила её светлость. Она приветственно кивнула распорядительнице, а кухарке улыбнулась с примирением во взгляде.

– Вы умеете готовить, Кира? Как интересно!

– Конечно, я умею готовить, ваша светлость. Я же из низов общества. У моей семьи сроду не было кухарки.

– Коли это так, то вы бы знали, что на чужой кухне не готовят, – проворчала повариха. С одной стороны неуверенно – она определённо не собиралась начинать знакомство с новой хозяйкой со ссоры – с другой же упрямо. Свои права она чуяла нутром и намерена была их защищать.

– Я и знаю, – заверила Кира. – И потому почтительно прошу дозволения.

– Ну-ну, мы же не хотим быть нелюбезными, – с напряжением в голосе вмешалась распорядительница. – Тем более с молодой супругой нашего господина.

– Вот именно, – поддержала герцогиня. – Вы уже завтракали, Кира? Не согласитесь ли позавтракать со мной?

Кира, конечно, согласилась. Чуть позже свекровь взялась обучать её пользоваться экраном, и сразу стало понятно, какая это полезная и многофункциональная вещь. У Киры на родине были подобные штуки, но их возможности лишь отдалённо напоминали то, на что способен был экран. Это оказалось сразу и средство для всех видов связи, и мощный мобильный компьютер, кроме того, инструмент поднимал десятки других функций, но для того, чтоб хотя бы начать с ними знакомиться, требовалось как минимум научиться читать – и тексты, и местные карты.

Так что, освоив самые базовые навыки – научившись отвечать на вызовы и просматривать присланные сообщения – Кира вернулась к букварю и прописям. К счастью, никто не требовал, чтоб она принимала участие в праздничном обеде второго дня. Её с самого начала оставили в покое.

Правда, чуть позже Кенред поднялся к ней и предложил присоединиться к фуршету и посмотреть зрелища. Но, выслушав её объяснения пополам с сетованиями, скинул парадный китель, сел рядом и стал объяснять, по какому принципу на странице группируются эти чёртовы значки и всё прочее, что она не понимала. Педагогом он, конечно, не был, но, как выяснилось, отличался поразительным терпением и готовностью объяснять одно и то же хоть по пять раз, если требовалось. Иногда его удивляли вопросы Киры, он с достоинством поднимал бровь и смотрел на неё так, словно ожидал откровения – а потом пытался отвечать насколько мог внятно и без насмешки. И она в который раз обнаружила, что привлекательнее всего Кенред становится, когда с ним разговариваешь.

А потом, когда занятия грамотой утомили их обоих, он осторожно вывел её из дома незаметно для всех гостей и почти незаметно для слуг, и они отправились гулять по заросшему парку. Скоро Кира убедилась, что её спутник вполне себе чувствует красоту природы, и с ним можно её обсудить. С полчаса они бродили по тропинкам, разговаривая о том, как старинная роща неуклонно превращается в чащу, и что это здорово. Но потом оба зацепились взглядом за уютную ложбину, почти свободную от деревьев, лишь местами заросшую малиной, и уже минут через десять он на словах разместил здесь батарею, а она отрыла окопы полного профиля с площадками под шесть орудий, и вместе они распределили бойцов.

Сперва Кира активно спорила, но очень скоро вынуждена была согласиться, что многого не учла. Кенред быстро разложил ей, как, сколько и откуда придётся подвозить и подтаскивать боеприпасов, как протянуть энергетические линии и линии связи, где лучше всего разместить медика, техников и котёл с горячей пищей. Последнее, впрочем, по тёплому времени года совсем не обязательно.

– Вот именно, – пробубнила Кира. – А если зимой?

– Да даже осенью хорошо бы… Отлично помню, как спасались горячей похлёбкой – по чашке каждому. Похлёбка жидкая была: курица на восьмидесятилитровый котёл, три фунта зерна и сколько-то там картошки – но как же хорошо было! Потому что горячая… Э-э, дело давнее.

– А энергетическая линия зачем? Для орудий?

– В первую очередь для защитных установок. Но и для орудий нужна.

– А если вдруг придётся действовать автономно?

– Есть аккумуляторы. Есть ещё способы, но они пока на вооружение не приняты, тестируются.

– Но если орудия запитываются энергией, и, как понимаю, за счёт неё и стреляют, тогда зачем требуются боеприпасы? И какие? Зачем они вообще нужны?

– Энергетические залпы бывают разные, предназначены для разных целей, условий, задач, дальности. Для регулировки этих параметров используются сменные зарядные капсулы.

– И от всех них защищают силовые поля?

– По большей части да. Но всё опять же зависит от типов зарядов и орудий. И от типов защит. – Он посмотрел на спутницу с любопытством. – А у вас? Вы используете силовые поля разных типов?

– Нет. У нас пока существует один тип такой защиты. И я уверена, что вы это отлично знаете.

– Да, знаю.

– Вы меня проверяли?

– Нет. Извините. Вопрос вылетел рефлекторно.

– Но по делу. Другие пленные же вам рассказали о том, что мы делали на территории старого укрепрайона. О том, что мы только тестировали силовые поля, и пока эти установки у нас не приняты на вооружение. Рассказали?