– А мне есть что терять? Я и так должна всех раздражать просто до зубовного скрежета.

– Но в нынешних обстоятельствах – особенно.

– Что ж поделать. Притворяться, как ваши женщины, я при всём желании не сумею. Они этому учатся с детства. Начну притворяться по-своему – всё равно буду выделяться. Пустая трата сил и времени.

– Конечно, это вам решать. И да – это не моё дело… – Кира покачала головой – она невольно заулыбалась, и в какой-то момент собеседник усмехнулся тоже. – Дорого бы я дал, чтоб узнать, о чём вы сейчас думаете.

– Я пытаюсь понять – вы враг или друг?

– Конечно, враг, – рассмеялся он. – Разве здесь у вас есть друзья?

– Да я вот, собственно, собираюсь ими обзаводиться. Пока не знаю, как, но обдумываю.

– Воистину благая цель. А вот скажите – это была ваша идея? Я говорю о торговле с блокированными мирами.

– Моя или кого-то из приближённых герцога – какая разница, если есть результат?

– Согласен. Да и неважно – это лишь моё любопытство.

– Вам бы лучше не со мной, а с людьми герцога поговорить: с консуларом, с камерарием…

– Я перекинулся с ними парой фраз перед тем, как идти к вам. Но о заключённых торговых договорах они мне не рассказали. Не успели, надо полагать… Что ж, благодарю.

– Могу я пригласить вас на ужин, достопочтенный?

– Благодарю, мадам. Но мне нужно возвращаться в ставку. Поэтому вынужден с сожалением отказаться. Моё почтение. – Он поднялся, церемонно поклонился и лишь после этого покинул кабинет.

Эдельм проводил его злым взглядом. Едва дождался, пока за гостем плотно закроется дверь.

– Вы должны немедленно сообщить об этом человеке его светлости.

– Что сообщить? Он – его ближайший помощник.

– Вот именно! И при этом он угрожает его жене.

– Он мне не угрожал.

– А как ещё можно понимать эти вопросы о том, чем вы рискуете! Что за разговоры с герцогиней Ярима и, возможно, будущей императрицей?!

– Ох, господи боже… Да какая угроза. Досужий разговор, не более. К настоящей угрозе эти слова отношения не имеют, иначе зачем бы злоумышленнику предупреждать меня о ней. Тем более такому умному злоумышленнику. Нет, поверь – он говорил только о том, как опасно моё нетипичное поведение. Это было скорее предостережением. В строго сословном, традиционном обществе вроде вашего вообще вредно слишком высовываться из толпы – вызывает сильное желание укоротить. Пригладить.

– Он забрал у вас почти всю охрану. Набрать её снова в прежнем количестве – дело как минимум двух недель! А чтоб всех проверить и допустить во внутренний круг, потребуется месяца два. И это самое меньшее.

– Значит, пока не буду выезжать. – Кира с трудом подавила зевок. – Я полагаюсь на твоё мнение. Если потребуются два месяца, значит, пусть будут два.

– Этот человек повёл себя с вами совершенно недопустимо. – Эдельм клокотал так, словно оскорбили его лично. Но, впрочем, может быть, так оно и было? Что Кира могла знать о тонкостях взаимоотношений телохранителей и их высокородных нанимателей? Пока – ничего, потому и от выводов старалась воздерживаться.

Однако телохранителя поспешила успокоить.

– О, он ещё был корректен, я так считаю. Хорошо держал себя в руках. Что ещё мне скажет супруг, когда вернётся с войны наводить порядок в своих владениях – о-о-о!..

– Почему вы так говорите? – удивлённо спросил Синна. – Уверен, его светлость выскажет вам глубокую благодарность за то, что вы делаете для Ярима.

– А вот я уверена, что первая фраза, которую он мне скажет: «Какого чёрта ты тут натворила?!» Но тешу себя надеждой, что позволит оправдаться.

Эдельм смотрел на неё с таким лицом, словно ждал признания, что всё сказанное – шутка.

– Этого не может быть, мэм.

– Хочешь побиться об заклад? На орхидею.

Он вдруг улыбнулся, и вполне искренне.

– Идёт.

– Вот и посмотрим, кто лучше знает нашего канцлера… Кстати, хотела спросить – почему ты забрал у меня напиток? Почему именно вода? В присутствии гостей не положено пить сладкое?

– Нет, что вы. Таких ограничений нет. Но всё, что вы едите или пьёте, должно тщательно проверяться. Этот стакан неизвестно сколько времени простоял на столе, неизвестно, кто имел к нему доступ. Служанка должна была его убрать и принести новый уже при вас – и при мне – но, видимо, забыла. Я укажу управляющей на этот промах. Я налил вам воды из опечатанного термоса, доступ к которому есть только у меня и вашей личной прислуги. Эта вода точно безопасна.

– Ого! Об этом я и не подумала… Понятно. Можно попросить чая? И хотелось бы что-нибудь съесть. Я, честно говоря, здорово вымоталась. Если можно подать прямо сюда, было бы хорошо.

– Конечно, мэм. – Эдельм лишь на пару минут выглянул наружу передать распоряжение секретарше.

Но когда он вернулся, Кира мирно спала, откинувшись на спинку кресла.

На то, чтоб изолировать кабинет и подключить защищённую линию связи, потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, потому что Кенреда постоянно отвлекали. И ведь всё по делу, но он в конце концов взбеленился и просто захлопнул дверь, приказав Райвену не тревожить его ни в коем случае, даже если само Небо во плоти явится по его душу.

К моменту, когда на экране появилось лицо Меллгрея, он смог совершенно успокоиться и сосредоточиться. Принцу следовало оказать полное уважение.

– Ты уже читал новостные заголовки? – весело спросил принц. – Я как раз сейчас наслаждаюсь.

– Не ожидал такого широкомасштабного наступления. – Кенред скривился, как от боли. – И им бы уже определиться, узурпатор я, или богохульник, попирающий самые основы Храма, или осквернитель, который задумал Храм уничтожить и для того взял в плен Первослужителя. А ещё убил императора и его наследника.

– Зачем же им определяться? Если нужно очернить тебя, то логика для этого не нужна. На этом поле ты обыграл Альдахару и Рока вчистую, что им остаётся? Хоть так затруднить тебе путь к престолу – вот что им требуется. И заметь, друг мой: ты впервые кого-то так чисто обошёл на политическом поле.

– Не так и чисто.

– Зачем скромничать? Ты учишься, и это прекрасно. Кстати, новостные заметки из Ярима – на них просто приятно посмотреть. Там тебе вовремя и очень складно придумали прекрасную легенду. Защитник веры? Мне нравится, как это звучит.

– Там, вроде бы, взяли специального человека для этой цели. Кира, если я верно понял, называет это «связями с общественностью». Звучит слишком громко, особенно если вспомнить, в чём суть этой работы – всего лишь писать новостные заметки.

– Звучит именно так, как следует. И открою тебе тайну: в имперском отделе информирования есть такая же должность. Называется по-другому. И, кажется, подобные имеются и при любой крупной банкирской корпорации, которая распоряжается своим пресс-органом – а такие есть у них всех. Знатные семьи отстают, ты молодец, что вовремя выровнял.

Кенред в ответ лишь приподнял бровь. Он и сам был удивлён, как глубоко его уязвили эти нападки со стороны прессы. Это никоим образом не могло повлиять на его поступки, на весь избранный им путь, но в сердце обида засела иглой.

В какой-то момент, ощутив, как близко он оказался к трону, пусть и абстрактно, он не мог не взволноваться. Это безусловно трогает, не может не трогать. Он видел, как его окружение уже словесно примеряет на него корону, а на себя – новые должности, с осторожностью обсуждает Киру как новую императрицу, сомнительную своим происхождением и повадками – и вот теперь Кенреда же публично попрекнули чужими измышлениями. Не оставили другого пути, кроме как отступиться от императорской власти – или уж тогда встретиться лицом к лицу с откровенной враждебностью общества.

Если бы Меллгрей действительно погиб, Кенред рано или поздно решил бы эту проблему. То есть у него безусловно имелись все шансы на это. Но после гражданской войны трудно принимать власть даже при общем одобрении. При сопротивлении же общества – в десять раз труднее. Война с собственным народом – самое страшное, что можно себе вообразить.