– Скоро совсем стемнеет, – сказал Кенред, когда они остановились за одной из декоративных куртин. Вокруг дома вовсю мелькали огни, потом по главной аллее подплыл автомобиль. – Если они найдут машину, то какой будет план?

– Дальше есть ветроскат – на границе старого пастбища. Но его брать нежелательно.

– Это точно. Я сделаю сообщение, а ты веди Киру к машине. Я нагоню. За неё отвечаешь!

– Есть. Позвольте напомнить – личную защиту тоже надо сбросить.

– Помню, – бросил Кенред, уходя.

– Пойдёмте. – Крей наклонился к Кире. – Сможете ещё метров двести пройти? Потом снова смогу взять на плечо.

– Могу и больше… – И когда он остановился, чтоб в самом деле поднять её, спросила. – Что за сообщение?

– О нападении на Тергину. После этого коммуникатор уже можно будет отследить, поэтому его придётся бросить где-нибудь в стороне. Желательно с сюрпризом. Генерал справится. – Крей вскинул женщину на плечо и побежал выносливо, как опытный марафонец.

Он остановился уже где-то в глубине леса, где густился вечерний сумрак и наполнявший пространство воздух напоминал клейкий кисель. Облик деревьев был смазанным, и Кире всё хотелось протереть глаза, но она понимала, что дело не в зрении. Просто наступило такое время суток, и это надо просто перетерпеть. Как и само нападение, как и боль.

Она не видела машину, но Крей усадил её у дерева, а потом зарылся в ближайшие заросли лиственного молодняка. Немного возни, и часть саженцев отъехала в сторону, словно ширма, трепеща живыми листьями, показался едва светящийся, словно бы облитый перламутром бок машины. Крей сделал ещё что-то, и сияние погасло.

– Давайте я вам помогу, – подошёл он. – Залезайте в салон.

– А как же Кенред? То есть, граф.

– Мы его ждём. И будем ждать.

– Что вообще происходит? Что случилось? Вы знаете?

Крей равнодушно пожал плечами.

– Нет. Это может быть вообще что угодно. Пока задача одна – выжить и ноги унести. – Он помог ей подняться, затолкал в машину и принялся рыться в аптечке. – Должен быть хоть один тюбик…

– Давай ты лучше будешь следить за лесом? – раздражённо предложила женщина. – От меня пока мало толку в этом смысле. Я потерплю.

– Здесь сканер. Скрытно никто не подойдёт. Если что, я успею подготовиться.

– Уй-й… – Кира попыталась передвинуть ломаную ногу, уложить её поудобнее, но стало только хуже. – Чёрт.

– Ага, нашёл. Вот. Сейчас… Начало действовать?

– Да, спасибо… А если он не придёт? Когда вы отправитесь его искать?

Крей поднял голову и прислушался к лесу.

– Думаю, минут через пятнадцать… Если понадобится.

– Отставить минуты, – бросил Кенред, внезапно появляясь из-за машины. – Не понадобится. Поехали.

– Что-то фигово работает сканер, – отметила Кира.

– Тут-то всё нормально, – отозвался Крей, ныряя за руль. – На генерала он и не должен реагировать.

– Техника так настроена, чтоб пропускать своих. А ещё у меня есть глушилка. – Кенред сел к Кире на заднее сидение. – Положи ногу мне на колени. Можешь?

– Попробую.

Машина мягко и беззвучно сдвинулась с места, Кира заметила только, что они уже плывут между деревьев. Крей вёл очень осторожно и безошибочно придерживался нужного маршрута, но при этом даже свет не включал. Ей запоздало пришло в голову, что тут может быть навигатор, и всё продумано от и до. Когда они вывернули на узенькую лесную просеку, водитель включил мутноватые фары. Тогда Кенред провёл пальцем по краю бокового стекла, и оно стало непрозрачным, а следом за ним густо затенились и остальные, кроме водительского. Но салон был отделён от водительского места, и это не имело значения. Разделяющее стекло Кенред тоже затенил. И тогда включил в салоне свет.

После чего зашуршал упаковкой медицинских шин – таких же, как и прежние, обычных, походных. Начал быстро, но осторожно пристёгивать пластины к её пострадавшей ноге. Он действовал так спокойно, словно в его жизни ничего не произошло, всё идёт как всегда, но Кира вдруг увидела в этом спокойствии знак крайнего напряжения, чрезмерную боль, а может быть, желание защититься то ли от срыва, то ли от страха. Женщина, сдвинув брови, посмотрела на него.

– Как? – спросил он, должно быть, на свой лад истолковав её взгляд. – Легче?

– Конечно. Лекарство ж действует.

– Крей сделал тебе укол? Хорошо. Сейчас, потерпи. – Он что-то подкрутил, датчик на шине мигнул, и закреплённая шина слегка выпрямила ей ногу. Кира охнула от неожиданности, но болезненное ощущение быстро отступило, зрение прояснилось, и она увидела обеспокоенность в его глазах. – В порядке?

– Наверное.

– Я проверил, внутреннего кровотечения нет. Так что всё обойдётся.

– Всё? – Она не могла увести взгляда от его лица. – Ты уверен, что герцогиня погибла?

– Да.

– Это точно?!

Он помедлил, прежде чем тяжело ответил:

– Да.

Кира опустила веки и отвернулась – горячая влага закипела под ними. Дыхание перехватило, и молодая женщина, постепенно восстанавливая его, почему-то вспомнила Зеби, которую убили много лет назад, ещё в той первой войне. Настоящей войной она не была – обычные городские беспорядки, которые, однако, быстро вышли из-под контроля, превратились в натуральные боевые действия всех против всех и затянулись на несколько недель. Локальное затруднение, которое стоило жизни множеству мирных жителей, и унесло бы ещё больше, если б эти мирные жители не взялись на оружие и не начали сопротивляться.

Потом была Ракима. Она умерла в госпитале, не на глазах у Киры, но менее больно от этого не стало. Гибли и другие люди, в том числе собственная Кирина семья. Чувства, которые обуяли молодую женщину сейчас, были созвучны тем, прежним. Наверное, странно было то, что смерть женщины, которую Кира знала меньше месяца, стала для неё серьёзной потерей. Но это было именно так. В новом мире, где она была не просто чужой, но ещё и находилась в откровенно угрожаемом положении, вдруг отыскался человек, который выразил желание позаботиться о ней. А теперь этого человека нет, и это было… Это было жутко.

Кира стряхнула слёзы и попыталась решить для себя, что лучше – просто не думать об этом или обдумать, прочувствовать и смириться с потерей. Она понимала, что плачет всё-таки скорее о себе, чем о том хорошем человеке, которого убили сегодня, и потому в мире на одного хорошего человека стало меньше. Ну что ж, себе самому как-то проще объяснить горе о доброй женщине собственными порушенными надеждами. Это же понятно. И горе от этого меньше не становится.

Она вдруг ощутила на своей руке руку Кенреда. Он осторожно похлопал её по запястью, то ли пытаясь успокоить, то ли предлагая поддержку. И сам поспешно отвернулся. Он совсем не умел успокаивать женщин.

– Выезжаем на шоссе, – сказал Крей, опуская стекло, которое отделяло салон от водительского места.

– А нас не подстрелят? – деланно равнодушно спросила Кира.

– Пусть попробуют, – иронично прозвучало в ответ. – Машина-то бронированная. Генерал?

– Веди к переходу, – велел Кенред.

– Куда переходить?

– В Неим.

– Куда конкретно?

– В Выше Неим. Да. Лучше так. – И замолчал.

Киру знобило. Она машинально пощупала себе пульс, а потом, поскольку жест этот никакого смысла не имел – в изменениях пульса она всё равно не разбиралась, о причинах своей слабости и без пульсов могла догадаться – попыталась пристроиться поспать. Но тут машина по ощущениям нырнула в тоннель, а когда вынырнула, Кенред снова сделал стёкла прозрачными, и за ними оказался день, а может быть, ранний вечер. В любом случае – светло. Автомобиль скоро съехал на боковую дорогу, потом ещё раз вильнул за поворот и остановился на обочине. Кенред помог Кире выбраться из машины и настойчиво довёл до ближайшего леска.

– Я вас с Креем ненадолго оставлю. Не волнуйся, скоро вернусь.

– Мы ещё куда-то поедем?

– Разумеется. Там будут и врачи, и надёжная защита. Но сперва необходимо кое-что сделать. – Он забрал из салона небольшую кожаную сумку размером с полевой офицерский планшет и поспешил вглубь леса.