Кира вежливо кивнула в ответ на короткий офицерский поклон.

– Очень приятно познакомиться, капитан. Меня зовут Кира. Кира Лауш.

– Мадам…

– Кенред, позволь уточнить только одно: капитан будет именно телохранителем, или его функции заключаются в том, чтоб сформировать команду охранников и отвечать за её эффективную работу? Это ведь очень разная работа.

– Да. Сначала – первое. Потом, возможно, второе. Уверен, капитан справится и с тем, и с другим.

– Н-но… Мне всегда казалось, что обязанности телохранителя и главы службы безопасности требуют разных качеств… Но, возможно, я ошибаюсь. Не суть… Тебе виднее.

– Хорошо. Раз возражений нет… – Кенред протянул Синне руку, и тот подошёл чуть ближе. – Он уже принёс мне присягу. Теперь принесёт тебе. Капитан, прошу вас.

Офицер подошёл к Кире, опустился на колени. Не снимая, приподнял перевязь и протянул ей висящий на ремешках кинжал, такой длинный, что сошёл бы за маленький меч. Теперь он смотрел прямо ей в глаза, и уже без боязни. И даже, кажется, без стеснения. Тогда она поняла, что для молодого человека происходящее действительно имеет особое значение.

– Что я должна делать? – осторожно спросила она, не отводя глаз от Синны.

– Возьмись за рукоять, – подсказал Кенред. – Капитан, начинайте.

– Я, Эдельм Синна, верный подданный государя императора и слуга его светлости герцога Яримского, клянусь служить вам как своей госпоже, отдать и разум свой, и кровь, и честь, если понадобится, во имя вашей жизни, вашего достоинства и вашего спокойствия, а также во имя жизни и спокойствия ваших детей.

– Я, Кира Лауш, герцогиня Яримская, принимаю твою клятву, – тихо проговорил Кенред.

– …И все права и обязанности, которые несёт с собой положение твоей госпожи, – повторила она за ним до конца.

Но офицер не спешил подниматься с колен.

– Если ты считаешь нужным, капитан может принести тебе присягу в формулировках, которые приняты у вас, – предложил Кенред.

– Нет-нет, это ни к чему, – улыбнулась Кира, представив, как она берёт пальцы Эдельма в свои ладони и пытается вспомнить средневековую вассальную присягу. Потому что воинская присяга её родины вообще никак не подходила. Ни по каким стандартам. У местной империи наверняка и конституции-то нет – той самой, которую в соответствии с этой клятвой следует защищать. – Поднимитесь, пожалуйста, капитан. Я, конечно, объект сложный, но обещаю, что постараюсь не создавать вам проблем.

Офицер посмотрел с лёгким удивлением.

– Вы первый высокопоставленный человек на моей памяти, кто вообще об этом задумывается.

– Ну, тогда, даст бог, мы поладим… Скажите, а вы и в дальнейшем будете защищать меня руками и кинжалом?

– Разумеется, нет, – вмешался герцог. – Это парадная форма и парадное оружие. В обычных обстоятельствах телохранитель одет и экипирован совсем не так.

– Надеюсь… А с секретарём я когда познакомлюсь?

– Чуть позже. Он пока не прибыл. Всё в порядке, дорогая моя. Без него ты не уедешь.

Киру выводило из равновесия, что она ощущает себя как обычно. Внутри ничего не изменилось, но насколько всё поменялось внешне! В машину, которая должна была доставить её в Ярим, она садилась уже в сопровождении небольшой свиты: телохранителя, горничной, секретаря. И это была уже не формальность – Кира это чувствовала. Она действительно вступала в какую-то другую жизнь, которая больше пугала, чем восхищала её.

Её секретарём оказался худощавый, рослый, немолодой мужчина с довольно отталкивающим лицом. Но она скоро перестала замечать его уродство – даже по первым фразам было заметно, каким глубоким и цепким умом он обладает. А по-настоящему умные люди всегда казались ей привлекательными, даже если их ум шёл об руку с душой, далёкой от добра и чистоты.

Увы, красота не всегда бывает высокоморальной, а мораль – красивой. Впрочем, и подлинная душевная прелесть далеко не сразу отображается в телесной форме. Душе нужно время, чтоб подчинить себе оболочку.

Секретаря звали Йост Ален Алерам. Он был немногословен, отвечал на вопросы Киры односложно, и ей показалось, что он к ней присматривается. Поэтому она тоже замолчала и задумалась. Но дорога оставила ей мало времени на раздумья – автомобиль и машины сопровождения очень скоро вынырнули из туннелей уже на территории герцогства, и молодая женщина вдруг увидела дороги, запруженные народом. Людей было так много, что ей стало страшно – не кинулся бы кто-нибудь под колёса. Люди что-то кричали (что именно – слышно не было) и махали руками, видимо, приветственно. Сперва она испугалась, что это бунт, но нет, не похоже – скорее, проявления радости.

– Что это? – воскликнула она.

Секретарь перевёл на неё бесстрастный взгляд.

– Люди ещё не видели новую герцогиню. Они рады, что могут приветствовать супругу своего господина. – Он помолчал и чуть мягче добавил. – Герцога Кенреда здесь любят и уважают, восхищаются и гордятся его победами. Вам будет выдан большой аванс доверия и любви. Ваша задача – сохранить и приумножить его.

– Думаю, что понимаю вас, господин Алерам…

– Почтенный Алерам, если вам угодно обращаться ко мне официально, ваша светлость. И просто Алерам или Ален, если мы общаемся в узком кругу или по работе. – Он говорил размеренно и сдержано, будто читал речь по бумажке. – Господин в Яриме только ваш супруг или же государь, если пожелает здесь остановиться.

– Простите…

– Не надо извиняться. Вы чужестранка, и я рад буду научить вас всему, что вам следует знать об этикете. Прошу, говорите мне «ты». Вам следует обращаться на «вы» только к равным вам по положению и высшим, а также к тем, кто не находится под вашим влиянием и вызывает ваше уважение. Обращение на «вы» к нижестоящим подчинённым будет ими воспринято как крайняя степень неудовольствия и даже угроза.

– Я запомню. – Кира отвернулась в окно. – Это интересно. И полезно. Значит, вы… Я могу рассчитывать на твою помощь?

– Это мой первейший долг, иначе зачем я здесь… Замок, ваша светлость. Вам не следует выходить из машины, пока не выйдут все остальные, и пока ваш телохранитель не откроет вам дверь и не подаст руку.

– Господи, кто все эти люди…

Внутренний замковый двор был практически забит народом. Люди разместились тремя большими группами и растянулись вдоль проезда, оставив места ровно на одну машину. На крыльце стояли мужчины в мундирах с символами Ярима – Кира уже научилась их различать. Все они стояли молча, лишь провожали машину взглядами, и Кира непроизвольно съёжилась – это выглядело грозно. Она никого не узнала, только разве что дворецкого, которого однажды видела. С тревогой поискала взглядом бывшего герцога, отца Кенреда. Его, кажется, не было.

– Это вся прислуга замка и все крупные чиновники герцогства, – ответил секретарь.

– Мне нужно поприветствовать каждого из них?

– Нет, конечно. Вы можете приветствовать всех разом и потом пригласить верхушку на торжественный ужин или простой обед. Если пожелаете.

Кира ощутила, что близка к панике. «Успокойся, – сказала она себе. – Очень кстати, что тебя вынут из машины позже всех. Соберись, у тебя как раз есть на это время». Но, даже уговаривая себя, она понимала, что лишние несколько секунд или минут не помогут ей придумать что-то такое, чтоб по-хорошему удовлетворить ожидания всех без исключения. Да что там – и местная-то аристократка, которую с рождения воспитывают и натаскивают именно так, чтоб она производила самое благоприятное впечатление и делала всё правильно, не сможет соответствовать всем ожиданиям. А в поведении того, к кому изначально относятся предвзято, обязательно отыщут изъяны.

То есть по умолчанию понятно, что она не сможет скомпенсировать своё невыгодное положение каким-то особенным «правильным» поведением. Даже если она приложит все возможные усилия, кто-то всё равно останется ею недоволен, потому что она не волшебник и не телепат, не способна в точности угадать, кто что от неё захочет. Не говоря уж о том, что желания разных людей могут противоречить друг другу.