Эрик сидел в лаборатории своего дома и лихорадочно искал разумное объяснение всего происшедшего с ним. Он вспоминал, как мучился в конце второго месяца, как терпел до последнего, пытаясь бороться с непонятным заболеванием, которым якобы наградил его какой-то ненормальный. Поначалу ученый решил, что это злая шутка, своеобразный способ запугивания, который использовал сумасшедший с бредовой идеей. Он даже не сомневался в том, что тот никакой не вампир. Как и все ученые, Эрик верил только фактам, тому, что сам мог видеть, слышать и осязать, и пытался разобраться в феномене с зеркалом.

При разговоре он не заметил никакой особенности в строении зубов Ленара. И ничего особо сверхъестественного, что отличало бы его от обычного человека, в ночном госте тоже не было.

Что же касается теперешнего состояния Эрика, так и в этом не было ничего особенного. Ну да, теперь он не пользовался очками, прибавилось бодрости и аппетита, но мало ли чудес на свете?! Опухоли сами рассасываются, а зубы мудрости вообще растут, когда им вздумается.

Первые полтора месяца ученый даже и не помышлял начинать работу ни над каким вирусом. Он все еще был под впечатлением от странного визитера, но это событие постепенно стиралось из его памяти. Однако по истечении семи недель он почувствовал, что с ним что-то не так. С утра начались головокружение и тошнота, температура поднялась до тридцати семи и пяти – признаки, как у простуды. Но с каждым днем становилось все хуже. К концу второго месяца стало ломить все тело, мышцы болели, жажда, отдышка, потливость и температура – уже под тридцать девять! Эрик постоянно принимал антипростудные средства, но все было тщетно.

«Простуда» перешла в иную стадию, напоминающую ломки наркомана. Он чувствовал, что становится параноиком – чуть ли не каждые пять минут, превозмогая слабость, подходил к входной двери, всматриваясь в темноту через дверное стекло. Со страхом и полным отчаянием он ожидал того гостя, о котором так хотел забыть.

И Ленар снова появился…

И вот тогда, получив дозу крови и почувствовав облегчение, Эрик наконец-то поверил, что это была не шутка, и что он обречен.

Будучи таким же слабым человеком, как и большинство людей – он испугался. Даже осознавая все последствия ужасного предложения, о котором говорил Ленар при первой встрече, ученый все же начал работать над вирусом. Параллельно с этой работой, он углубился в изучение вампиров, о которых ему так мало было известно, пытаясь найти способ избавиться от своей зависимости.

– Так, что тут у нас? – усевшись за компьютер, стоящий у окна, Эрик набрал слово «вампир» в поисковике, получив более ста миллионов ссылок. – Неплохо для мифического персонажа!

Он придвинул лицо ближе к экрану монитора, стараясь ничего не упустить, и кликнул на первую попавшуюся ссылку. Сайт пестрил картинками белокожих существ, так похожих на людей, но при этом на всех изображениях у них был хищный оскал и стекающие с губ капли крови. На следующем сайте он прочитал: «Вампиры – побочная генетическая ветвь человечества, исчезнувшая и впоследствии восстановленная при помощи генной инженерии. Они часто имеют бледный вид, и их кожа холодна на ощупь. Они вообще не могут есть человеческую пищу, что вынуждает их избегать приглашений в кафе, рестораны, на званые обеды и т. п. Предпочитают человеческую кровь, или в крайнем случае кровь животных. Иногда они могут превращаться в животных, чаще всего в летучих мышей, крыс и волков. Некоторые вампиры умеют даже превращаться в туман или дым. Некоторые умеют летать. Вампиры не отбрасывают тени и не имеют отражения. Вампиры также не могут быть сфотографированы и не имеют души».

Эрик, нахмурив брови, делал свои умозаключения после очередной найденной информации. По другим сведениям вампир – это существо, вставшее из могилы, мертвец, который высасывает кровь у спящих людей.

«Нет, я не спал, это точно», – вспомнил Эрик первую встречу с Ленаром.

В большинстве статей вампиры рассматривались не как умершие люди, а как отдельный вид существ, живущий бок о бок с людьми. Но при этом было очень мало сведений об их отличиях и особенностях для отдельно существующей расы.

– Так, мифы, легенды, истребление… – Эрик крутил колесико компьютерной мышки, штудируя текст на каком-то из сайтов о всякой нечисти. – Вот! Не любят розы, чеснок, серебро, осину… Даже весь охотничий набор древней инквизиции предоставлен. Может, в следующий раз вручить Ленару букет роз и обвешаться чесноком?!

«Да, пожалуй упырь от меня и отстанет… а заодно с ним и все мои знакомые, – Эрик усмехнулся своей скептической мысли. – Наверное, Ленару еще никто цветов не дарил… Да, а что тогда будет со мной потом, через два месяца?! Нет уж, не хочется мне биться в лихорадке всю оставшуюся недолгую жизнь».

– «Существует поверье, что укушенные вампиром в свою очередь тоже становятся вампирами»… Похоже, это не мой случай, – Эрик задрал губу, пытаясь пальцами нащупать клыки, глядя на свое призрачное отражение в темном окне. – «Вампиры обладают сильной способностью к регенерации»… Мои раны затянулись на третий день, хотя это было довольно странно, ведь обычно даже банальный порез заживал неделю. Теперь мне все понятно.

Дальше в статье говорилось о фактах обнаружения вампиров, зафиксированных древней инквизицией. Свидетельство того, что в окрестностях есть вампир, включает в себя смерть скота, родственников или соседей, эксгумированное тело, которое словно живое, с отросшими ногтями или волосами и с кровью на губах. В XVIII веке в Восточной Европе была серьезная паника по поводу вампиров. В охоту на вампиров втягивали даже государственных служащих.

– Интересно! Ну, хоть что-то! – произнес молодой человек, продолжая скользить глазами по монитору компьютера, пока не остановился на ссылке «Эритропоэтическая порфирия (болезнь Гюнтера)». Что может быть интересней для ученого, чем очередная загадка из медицинского справочника!

Эрик перешел по ссылке к статье, где нашел следующее: «…это редкое заболевание (по некоторым данным, страдает им один человек из 200 тысяч). Болезнь характеризуется тем, что организм не может произвести основной компонент крови – красные тельца, что в свою очередь отражается на дефиците кислорода и железа в крови. В крови и тканях нарушается пигментный обмен, и под воздействием солнечного ультрафиолетового излучения или ультрафиолетовых лучей начинается распад гемоглобина. При порфирии небелковая часть гемоглобина – гем – превращается в токсичное вещество, которое разъедает подкожные ткани. Кожа становится всё тоньше и от воздействия солнечного света лопается, поэтому у пациентов со временем кожа покрывается шрамами и язвами. Больным противопоказан солнечный свет, который приносит им невыносимые страдания. Кожа вокруг губ и десен высыхает и становится жесткой, что в результате приводит к тому, что резцы обнажаются, создавая эффект оскала. Ещё один симптом – отложение порфирина на зубах, которые могут становиться красными или красновато-коричневыми. Кроме того, у пациентов сильно бледнеет кожа, в дневное время они ощущают упадок сил и вялость, которые сменяются более подвижным образом жизни в ночное время. Надо сказать, что все эти симптомы характерны только для поздних этапов болезни, кроме того, существует множество других, менее ужасающих её форм. Болезнь была практически неизлечима вплоть до второй половины ХХ века. Есть сведения, что в Средние века, якобы, больных лечили свежей кровью, дабы пополнить дефицит красных телец, что, конечно, невероятно, так как употреблять в таких случаях кровь «перорально» бесполезно. Страдающие порфирией не могли есть чеснок, так как сульфоновая кислота, которая содержится в чесноке, усиливает повреждения, вызываемые заболеванием. Это заболевание может быть вызвано и искусственным путём – путём употребления некоторых химических препаратов и ядов. Сегодня таким больным делают инъекции с препаратами крови».

«Теперь понятно, почему они не выносят солнечного света. Похоже вампиризм – это запущенная форма болезни», – сделал свои выводы ученый и продолжил читать: