— Ох…? — Чуть не выругался я. Мне помешал старик, нанёсший очень странный удар, который открыл в моей защите маленькую, почти незаметную брешь. Это, конечно, смотря для кого она незаметна. Мне вот, например, отлично было ясно, что если противник увидит, а уж тем более воспользуется ею, будет очень плохо. Возможен даже летальный исход. И, кто бы мог подумать! Старик ею воспользовался, но не так, как я предполагал. Он потратил лишнее мгновение, чтобы повернуть свой меч рукояткой в мою сторону и, как копьём, треснуть в живот, хотя спокойно мог и остриём. Пресс я не напрягал, потому что до последнего понимал — против заточенной кованой стали мышцы, хоть и напряжённые — не преграда. Но чтобы вот так, рукоятью! Через мгновение Полосатик был выбит, и звякнул где-то справа, но мне уже было как-то не до этого. Без сил и возможности пошевелиться, я упал на каменную дорогу, больно ударившись головой и свернулся, пытаясь хотя бы раз вздохнуть — пока не получалось.

Повертев головой я нашёл своё оружие, но оно оказалось слишком далеко даже от протянутой руки. А посмотрев вперёд, то есть, в ту сторону, где сейчас был противник, я увидел, как он приставил остриё своего клинка мне к шее. Лишь что-то холодное, как будто металлическое напомнило мне про Жидкую Смерть снова. Она для меня, казалось, стала Жизнью. По ощущениям можно сказать, что она, как ошейник, закрыла мне шею и даже от нижней челюсти что-то прихватила, не говоря уже о груди.

В глазах старика я неожиданно увидел удивление. Странно, что только это я смог заметить сквозь щёлочку. Он быстро убрал меч, вложил его в ножны и, наклонившись, протянул мне руку, будто упавшему товарищу, а не только что поверженному врагу. Мне стало уже всё равно, поэтому я принял его крепкую, ни сколе не похожую на старческую ладонь и встал. Старик тем временем стянул с лица закрывающее его серое полотенце. За ним скрывалось немолодое лицо с аккуратной густой бородой и такими же усами почти рыжего цвета. Глаза, освобождённые от повязки, больше не смотрелись зловеще, а подошли бы даже умудрённому жизнью профессору. Волосы зачёсаны назад, но в них уже поселилась заметная седина. Лет я бы ему дал шестьдесят, не меньше.

— Должен попросить прощения, — сказал он, рассмотрев меня повнимательнее. — Произошла ошибка.

— Ага, класс, — усмехнулся я тяжело и, оглядываясь, медленно подошёл к своему мечу, но никто не стал меня останавливать. Более того, старик терпеливо ждал, пока я, цыкая, осматривал лезвие.

— А я только полирнул, — сказал я, тяжело дыша.

Медленно вернув его в ножны, я посмотрел на одежду, плащ и отряхнул спину, где смог дотянуться.

— А ты боец.

— Спасибо, — ответил я едко. — А теперь… Какого корня⁈ — спросил я не столько про бой, сколько про такое их «добро пожаловать».

— Совсем недавно, с децину, сюда пытались проникнуть Тёмные Тнеллы. Они тоже шли к драконам.

— А я, стало быть…?

— Очень на них похож, — договорил старик, и мы начали спор о том, как на самом деле выглядят Тнеллы. К сожалению, то, как я видел их издали на корабле и то, как я краем глаза заметил какого-то стрелка в кустах — далеко не полная картина. Они, как оказалось, могут носить и офицерский плащ, снятый с убитого яла, и меч, украденный в любом из городов. Зато у них никогда не было Жидкой Смерти. Кроме того, старик виновато сказал, что они ошиблись в распознавании меты, которую мне оставили Тёмные.

Пока мы разговаривали, с крыш слезли бойцы и окружили нас, но оружия ни у кого в руках не было. Старик скорее для них, чем для меня громко пригласил следовать за ним. Окружившие нас без вопросов и предложений расступились, а потом разошлись по своим делам. Неизвестно, зачем вообще собрались.

— Неужели, Жидкая Смерть сделала меня таким уж неуязвимым? — спросил я, смотря вперёд, куда он меня повёл.

Улица, выложенная квадратным ухоженным, но всё-таки стёртым до круглого камнем забирала заметно ниже и заканчивалась в нескольких сотнях метров впереди. Она повторяла рельеф перепонки «крыла», и заканчивалась вместе с городом в нижней части, а к следующей излучине, уже вверх поднималась лишь тоненькая тропа. Наверняка, если бы тут наступала зима, все жители неминуемо скатывались бы вниз, хотя детям это развлечение было бы только в радость.

Крыши домов почти поголовно закрывала кремово-белая черепица, от чего казалось, что они покрыты тонким слоем снега. Справа же посреди относительно небольших зданий расположилось большое строение, архитектура которого впечатляла. На карнизах установили множество мелких деталей, которые я даже своим слабым зрением заметил. Углы украшали декоративные башенки с красными конусами наверху, а стены — одной из них будто бы не было. Почти всю площадь фасада украшал большой витраж, под которым виднелись такие же внушительные ворота. Не будь его, там бы с лёгкостью пролетела та большая тень, которая, видимо, и перенесла меня в Крислем. Возможно, не лучшее решение в условиях вулканического острова, но, может, силу земли что-то сдерживает?

— Она не выбирает пиратов, — сказал проводник, прервав моё любование, и нахмурился.

Какое-то время мы, провожаемые почти безразличными взглядами жителей, шли по улице. У меня заныло плечо, и я начал его разминать, и вскоре, когда мы пересекли почти весь город, старик, наконец, спросил:

— И всё же, зачем ты пожаловал?

— Говорю же, в гости к драконам, — ответил я, с сожалением отворачиваясь от созерцания зданий по сторонам.

— Прости, но к ним мы тебя не пропустим.

— То есть, как это? — удивился я, остановив движение плеча.

— Как гласит старый уговор, бескрылым на земли драконов нельзя, иначе быть войне.

— Кажется, вы преувеличиваете. Они, как я понимаю, свободно летают даже в Крислем.

— Этот синий выскочка, и тот не позволяет себе задерживаться дольше положенного, — сказал он неприязненно, подходя к дому на конце улицы. — Я дам тебе остаток дня и ночь на отдых, но завтра ты пойдёшь обратно.

— Этот «синий выскочка» перенёс меня, почти мёртвого, в Крислем несколько дней назад. — Стали в голосе стало больше обычного, но я старался сдерживать себя. Злость как-то сама нахлынула, когда меня решили развернуть в шаге от заветной цели. Не хотелось бы, но я уже приготовился к новой схватке со стариком и бегству дальше. Благо, там впереди никаких стен, и можно сбежать.

Он остановился рядом с дверью и внимательно посмотрел на меня. Кажется, старик хотел что-то сказать, но не мог сформулировать. И всё-таки, он сдавленно произнёс:

— Возможно, я зря отказываю тебе. — Тяжело вздохнул, видимо, что-то решая для себя. — Меня зовут Нáсгин.

— Андрей. — В какой-то момент мне стало безразлично, посчитают здесь моё имя необычным или нет. Впрочем, мимика старика не выдала его мыслей. — Будем знакомы.

Он открыл дверь, потянув за толстую верёвку с узлом, заменяющую ручку. И сказал:

— Заходи, присаживайся.

Внутри дом оказался довольно скромным, кухня, оснащённая лишь парой кастрюль, сковородок и россыпью инструментов, похоже, была частью гостиной, а там и спальня за левым углом виднелась. Ни перегородок, ни дверей, только деревянные толстые столбы, в которые вбиты грубые почерневшие от времени и ржавчины гвозди с висящей на них утварью и плотницким инструментом. В стенах вырезали лишь пару небольших окон, но света для комфорта глаз хватало.

Стул рядом со столом на кухне я игнорировать не стал; разувшись у выхода, сложив там же сумку со всем своим оружием и повесив на свободный гвоздь плащ, сел и расслабил ноги.

Насгин проделал те же манипуляции и, предложив мне перекусить, начал хлопотать на кухне, откуда теперь звенела посуда, журчала вода и доносился скрип пола под его тяжёлыми шагами. Несмотря на шум, беседа завязалась нешуточная, и мы, наверное минут двадцать пытались выведать друг о друге всё, что можно. Насгин каким-то корнем даже вытянул моё происхождение, но я остудил его пыл, сказав, что задерживаться не собираюсь, хотя былой уверенности в этих словах и след простыл.