Чтобы прервать уже ставшее нелепым молчание, я сказал:

— Ты вроде ящера что ли, или рептилоида?

Он от таких сравнений не огорчился, но и я готов был завернуть что покрепче.

— Нет, я родился человеком, и потом меня сделали драконом.

— Прости, но для дракона ты некомплект. Где хвост? Крылья? Рога?

— Неудачный эксперимент, — совершенно спокойно ответил он и снова повернулся к костру. Видимо, понял, что от меня опасность больше не исходит. Отыскав палочку, которой ковырялся в горящих дровах, незнакомец принялся за прежнее занятие, а я начал обходить его по кругу. — Садись, темно скоро.

— Имя-то у тебя есть, эксперимент? — спросил я, понимая, что он верит в то, что сказал, и присаживаясь у костра. — Человеческое, если можно.

— Мартóс. У меня другого и нет.

— Андрей, — ответил я, открывая скарб. — Трапезу разделишь?

В самом верху лежала плотная мягкая ткань, оказавшаяся одеялом, а под ней оказалось множество бумажных свёртков. Как я понял, каждый такой рассчитан на разовый, но сытный приём пищи, и я, не раздумывая, протянул один Мартосу.

Он пожал плечами, но протянул когтистую руку, которой аккуратно взял протянутый свёрток, после чего скромно поблагодарил. Как оказалось, наборы у нас ничем не отличаются — солёное сушёное мясо, сладкие сухари и кислые сухофрукты. К счастью, вода и у меня и у Мартоса оказалась на месте, и еда, несмотря на такой скромный набор, пошла бодрее. По крайней мере, та её часть, которую я мог без больших усилий раскусить.

— Блин, вроде островной город, а рыбы не положили, — ворчал я, с силой разрезая резиновое мясо острым ножом в форме капли и таким же названием.

«Каплю» я получил, пожалуй, оборот назад, когда только-только попал в Давурион. Она являла собой серебристый кинжал с острейшей кромкой и множественными червоточинами на плоской поверхности, из под которых иногда можно заметить слабое синеватое свечение. Обмотанная чёрным лоскутом шершавой кожи, рукоять служила всегда прекрасно, и кинжал ни разу из рук не соскользнул. Возможно, такую дорогую вещь использовать для резки мяса — кощунство, но за неимением другого подходящего холодного оружия, она очень выручала. — Чёрт! — воскликнул я, порезавшись.

А меж тем, Мартос с лёгкостью раскусывал мясо своей внушительной челюстью, а полоски, которые не мог раскусить, проглатывал прямо так.

— Помочь? — усмехнулся он, показывая на свои зубы.

Несмотря на отсутствие брёвен, на которых мы могли бы сидеть у костра, голые от травы места, отсиженные, возможно, соседом, не казались мне слишком холодными. Наоборот, от земли будто бы исходило тепло. Казалось, даже если я целую ночь пролежу на ней, последствий не будет.

Вскоре меня начало клонить в сон, но я нашёл в себе силы произнести два магических условия, чтобы замедлить движение воздуха вокруг и не дать каплям дождя добраться до меня. Услышав мои слова и, возможно, поняв их, Мартос спросил настороженно:

— Ты маг?

— Есть грешок, — протянул я вместе с зевком, заразившим его. — Так, ночью без согласия приставать не советую, а то получишь. — Как бы невзначай в воздухе с характерным треском появился и тут же исчез маленький электрический разряд, осветивший небольшое пространство вокруг, как вспышка. Мартос, конечно же дёрнулся, но благоразумно ответил кивком, а я, свернувшись на голом пятачке земли спиной к костру, накрылся одеялом и закрыл глаза. Разумеется, никакой электрической преграды я не оставил, так как не умел, но ему об этом знать не обязательно.

До утра оставалось ещё сколько-то времени, но я проснулся и принялся вспоминать, где заснул на этот раз. Поблизости, судя по звукам, ходил Мартос и патрулировал. Пришлось вспоминать слово «Люмен», чтобы над тусклым костром появилась небольшая звёздочка и осветила небольшое пространство вокруг. Тогда же я полез в сумку и осмотрел содержимое. Ничего, к счастью, не пропало, и я с лёгкостью выдохнул.

Услышав возню или увидев свет, вскоре подошёл Мартос, и я сразу же спросил:

— Март, где тут дела делаются?

— Вон там, — указал он пальцем на импровизированную уборную, представляющую собой небольшой шалашик, который я вчера даже не заметил.

К костру я подходил уже проснувшийся и даже умывшийся из ведра поблизости, где Мартос собирал дождевую воду. Небось, спёр где-нибудь в ближайшей деревне и кое-как пристроил.

— А ты чем тут питаешься?

— Когда фруктом, когда дичью, — ответил он, пожав плечами, — выбирать не приходится.

— Что-то разделочного стола не вижу или ты их когтями?

— Зачем? Прямо так, меня же не только снаружи изменили.

— Лови, — сказал я смешливо, увидев его неморгающий взгляд на свёрток, за которым полез в сумку.

— Благодарю, человек.

— Из твоих уст это звучит странно, — сказал я, запив очередной кусок. — Извини, что не предлагаю вина, но ты расскажешь свою историю?

— Это было давно, — сказал он, тыкая когтём в одну из чешуек на запястье. — Не буду мелочить, родители взяли меня сюда и отвели на Тропу, где я впервые увидел остров и его жителей — драконов. — Крайнее слово Мартос выделил так, что у меня по спине пробежались мурашки. Если бы пил, то гарантированно подавился бы. — После этого я мечтал вернуться сюда, перечитал всё что было в Норгдусе и даже несколько ялийских томов, но всё будто бы встало против, и желание просто угасло.

— Тем не менее, ты здесь.

— Да, — протянул он как-то грустно. — В один день, когда я прогуливался у порта в Норгдусе и смотрел на полосу между морем и небом, я случайно увидел пролетающую вдалеке птицу. Рассмотрев её, я понял, что это…

— Дракон? — перебил я его, вовремя оторвав кусочек мяса. Во второй раз точно бы подавился.

— Да. — Он выдохнул через нос, и мне на мгновение показалось, что от туда вылетела тонкая струйка дыма. — Мечта вновь возгорелась, вот здесь стало тяжело. — Он указал на живот в районе диафрагмы.— Я сбежал, взяв с собой лук, набор кортиков… да много всякого. Прости, я, кажется, растягиваю, — опомнился Мартос.

— Да нет, не особенно. Лорд Инудид тебя трижды переплюнет.

— Конечно, я побоялся сразу идти к ним, всё сидел на вершине Тропы, думал, как бы подступиться. Боялся, что они отвергнут мою просьбу. Потом набрался смелости и пробрался на корабль. Номинов на жизнь в городе уже не оставалось, а на кражах меня рано или поздно поймали бы.

— Пошёл ва-банк, — сказал я.— Ты не похож на глупца, так что я делаю ставку на смелость.

— А я уже думаю об обратном. — Он снова тяжело выдохнул: — Эх, как бы всё сложилось, если бы я не увидел того дракона в Норгдусе?

Пока рассказывал, он невольно оглядывался на свои чешуйчатые когтистые руки, и даже на его морде читалось что-то, похожее на траур. Он будто бы скорбел о своём человечьем облике, а мысленный фон, который он неизбежно пускал вокруг, заставлял меня испытывать чувство тоски.

— А кем ты был до этого? — спросил я, закрыв разум. — У тебя поставленная речь, актёрские замашки.

— Пел, играл на чём придётся, даже при дворе несколько раз выступал.

— Эх, тебя бы на наш корабль, — вспомнил я свои путешествия. — Плыть децину в тишине — такая скука, ты не представляешь.

— Ой, да представляю, — ответил он, чуть слышно ткнув в твёрдую чешуйку чуть выше запястья. Ожидаемо, зелёная пластина выдержала. — Когда сбегал, ощутил, но ни одного инструмента на судне не нашлось. От тоски даже так запевал. Слушай, может, ты что-нибудь знаешь? А то мне здесь без музыки тоскливо.

— Тут надо вспомнить. Хотя, честно говоря, не любитель я голосить.

— Вокруг всё равно никого, — усмехнулся он, оглядевшись. — А я фальшь как-нибудь перетерплю.

— Ладно, жромба уляжется, чё-нидь припомню, — ответил я и культурно рыгнул. — Ты вот что, не подскажешь, как мне до деревни дойти?

— Указывать бесполезно, лес путанный. Но могу отвести.

— Буду безмерно благодарен.

Мы с Мартосом отправились по еле заметной тропе вглубь леса. Там дальше она и вовсе исчезла, и мне пришлось довериться навигационным способностям своего спутника. На улице уже светлело, и зелёный фонарь, летевший перед нами, я погасил. Против яркого белого люмена высказался Мартос. Его глаза, как он сказал, болят, а зелёный, под цвет дневной листвы он будто бы даже и не видел. По крайней мере, Мартос больше на свет не обращал внимания, но и не тёр глаза.