Поцелуй горячий и нужный, он доводит меня до грани одичания. Черт, я так сильно хочу оказаться внутри нее. Но вместо этого я стараюсь сохранить хоть какое-то подобие контроля.

Она прижимается ко мне, с энтузиазмом целует меня в ответ, не обращая внимания на борьбу, бушующую в моем теле. Она обхватывает меня за шею и запускает пальцы в мои волосы. Мое тело гудит, и я уже готов подхватить ее на руки, как вдруг она отстраняется.

Я выдыхаю и прижимаюсь лбом к ее лбу.

Вот так.

— Хорошо, отдай мне его. Возражение номер один.

Она прижимается к моим губам. — Это все усложнит. Я только начала привыкать к этому. Ты начинаешь чувствоваться моим другом.

Я провожу языком по ее шее. — Ты делаешь это со всеми своими друзьями?

Она стонет. — Нет.

— Мы не будем друзьями, Солнышко.

— Дел предупреждала меня об этом.

— Что? — спрашиваю я, прижимаясь поцелуями к ее челюсти.

— Она сказала, что ты не из тех мужчин, у которых есть друзья-женщины.

Ее пальцы путаются в моих волосах, и она отстраняет меня от своей шеи.

Наши глаза встречаются. — Что еще твоя подруга сказала обо мне?

— Она сказала, что я должна переспать с тобой.

Я ухмыляюсь. — Она мне нравится.

— Я сказала ей, что это плохая идея.

— Почему?

— Что если мы сделаем это, и я сделаю что-то не так…

— Это невозможно.

— И ты решишь, что больше не хочешь меня здесь видеть.

— Тоже невозможно.

— Мне больше некуда идти, Роуэн.

Слова вырываются наружу уязвимым потоком.

Моя ладонь прижимается к ее щеке. — Хорошо, потому что я не намерен тебя никуда отпускать.

Она наклоняется к моему прикосновению. — Глупо, что я так хочу тебе верить?

— Это не глупо, потому что я не лгу. Но я не виню тебя за беспокойство. Я понимаю. Моя история всегда беспокоила тебя. Но я не такой, как твой бывший, Солнышко.

Она с трудом сглотнула. — Нет, не такой.

— Я не блуждаю, и я чертовски хорошо разбираюсь в хороших вещах, когда нахожу их.

Она долго рассматривает меня, а потом откидывается в сторону, как бы пристраиваясь к двери у себя за спиной. Она обхватывает руками мои лацканы и притягивает меня к себе. Мое бедро оказывается между ее ног. Ее щеки раскраснелись, а глаза прикрыты.

— Поцелуй меня, — шепчет она, и, Боже, это самые сладкие слова, которые я когда-либо слышал.

Мы целуемся до тех пор, пока оба не задыхаемся.

Мы целуемся до тех пор, пока она не начинает тереться о мою ногу.

Мы целуемся до тех пор, пока я не начинаю возиться с ее пальто, отчаянно пытаясь снять его с нее.

Я боялся шагнуть с обрыва, но теперь, когда я это сделал, я понял, что не падаю.

Я, черт возьми, лечу.

Ее пальто рассыпается вокруг ее ног.

И я опускаюсь на колени.

ГЛАВА 29

БЛЕЙК

В моем списке было еще несколько пунктов, но один взгляд на стоящего передо мной на коленях Роуэна — и все кончено.

Все, что я сопротивлялась, разорвалось в клочья.

Я отдаюсь потребности, которая росла во мне весь вечер, и, Боже, как же это приятно. Как первый кусочек богатого шоколадного торта. Или греховный послеобеденный сон посреди напряженного дня.

Говорят, что сила воли — это ограниченный ресурс, и я официально исчерпала свой лимит на сегодня. Я знаю, что могу пожалеть об этом позже, но сейчас мне просто все равно.

Роуэн приподнимает юбку моего платья одной рукой, сжимая ткань перед животом, и проводит костяшками пальцев по хлопку, прикрывающему мою киску.

Прикосновение легкое, но все равно пронзает меня электрическим током. Мои губы раздвигаются в резком вдохе. Мы не потрудились включить свет, когда зашли в дом, и в фойе темно. Когда одно чувство притупляется, другие обостряются, и поэтому каждое мое нервное окончание словно находится в состоянии повышенной готовности.

— Раздвинь ноги, — бормочет Роуэн, и я беспрекословно следую его приказу.

Он проводит костяшками пальцев по мне снова и снова, с одной стороны, потом с другой, потом прямо по шву.

Я заворожена. Когда он наконец просовывает два пальца в трусики и нащупывает мой вход, я издаю недостойный звук, потому что не хочу ничего, кроме того, чтобы он засунул эти пальцы глубоко внутрь меня.

— Такая мокрая для меня, — пробормотал он. — Боже, я не могу дождаться, чтобы попробовать тебя на вкус.

Мое возбуждение сплетается с тревогой, когда он сдвигает мои трусики в сторону и прижимается губами к моему мокрому входу.

Он удовлетворенно стонет. Звук настолько грубый, настолько осязаемый, что на мгновение я забываю о том, что мне редко удавалось кончить таким образом. Он пробует меня на вкус долгими, тщательными облизываниями, и мои трусики все туже и туже стягиваются вокруг его кулака, пока я не слышу, как рвется ткань.

— О Боже, — стону я, когда он бросает клочок хлопка на землю и вводит в меня два пальца.

Наконец-то.

Мои внутренние мышцы сжимаются вокруг него. Он посасывает мой клитор, пока загибает пальцы, поглаживая что-то внутри, что-то неизвестное, что-то, что заставляет мою киску наливаться кровью.

Тепло поглощает мое тело. Меня поместили в ад. Я хочу снять это платье, хочу снять лифчик, хочу снять все, и я хочу кончить, черт возьми.

Я хочу этого так сильно.

Мои бедра раскачиваются взад-вперед, ища разрядки, которая все никак не наступает.

Разочарование дает о себе знать. С Бреттом это получалось так редко, что он перестал пытаться. Я знала, что мне нужно, чтобы он подольше задержался, но я не умела просить, потому что не хотела быть неудобной.

От стыда мои щеки покрылись колючками.

Роуэн прижимается ко мне и исчезает. — Малышка? Почему ты так затихла?

Мой взгляд падает на его идеальное лицо. Даже в темноте я вижу, как блестит его борода. — Не думаю, что смогу так закончить, — шепчу я.

Он вопросительно вскидывает бровь, слегка пощипывая мой узелок, от чего у меня подгибаются колени. — Я только начинаю.

Мое сердце бьется о ребра. — Это… может занять некоторое время.

Я едва вижу его улыбку, но слышу, когда он говорит: — Отлично. Я не люблю торопиться с едой.

О.

— Тогда продолжай, — задыхаюсь я, когда он снова берется за мой клитор.

Он возвращается к этому с негромким хихиканьем, прижимается лицом к вершине моих бедер и ласкает меня языком.

Он хорош в этом. Настолько хорошо, что мне приходится впиваться ногтями в дверь, чтобы не рухнуть на пол. Когда ноги дрожат так сильно, что твердая поверхность у меня за спиной не выдерживает, я опускаю ладони на его твердые плечи и держусь изо всех сил.

Мне кажется, что я вот-вот взорвусь.

Так, так, так близко… Вот.

Оргазм накатывает на меня, как жесткая волна. Я отдаюсь ему так же, как отдалась ему.

Это великолепно. Великолепно. Самое лучшее, что я когда-либо чувствовала.

Стоны льются из моего рта, громкие и несдержанные, потому что я слишком чертовски заведена, чтобы заботиться об этом. Я сползаю по стене, все еще держась за его плечи из последних сил, чтобы смягчить свое падение, но моя задница так и не ударяется об пол.

В следующее мгновение я понимаю, что он держит мое дрожащее тело в своих объятиях, мое неудобное платье все еще обернуто вокруг меня, и он несет меня вглубь дома.

Дыхание покидает мои легкие, когда он опускает меня на кровать. Внезапно ощущение прилипшей ко мне ткани становится невыносимым. Зачем я надела это обтягивающее чудовище с длинными рукавами? Что я за сумасшедшая?

Я поднимаюсь на колени и начинаю бороться с длинной юбкой. — Ты можешь помочь мне снять ее?

Роуэн включает маленькую прикроватную лампу, заливая комнату тусклым светом. Вместе мы стягиваем платье через голову. Бюстгальтер — еще один мой враг — снимается следующим. Я застонала от облегчения, когда прохладный воздух коснулся моей кожи.

Так гораздо лучше.

Когда я поднимаю взгляд на Роуэна, то обнаруживаю, что он все еще стоит у кровати. Он смотрит на меня таким взглядом, что у меня сжимается киска.