Разве этого не должно быть достаточно? Я не стану портить его, желая чего-то большего.

— Почему ты встала так рано?

Я смотрю на его лицо. Он не спит, смотрит на меня глазами прикрытыми глазами.

Я улыбаюсь, надеясь, что грусть в моей груди не отразится на моем лице. — Рано? Уже больше десяти. Разве ты не опаздываешь на работу?

На его губах появляется ленивая ухмылка. — Я сказал Сэму, что сегодня не приду. Возвращайся в постель, детка.

И я так и делаю.

ГЛАВА 31

НЕРО

Я не могу насытиться этой женщиной.

На совещаниях я безнадежен. Слова наших клиентов могут оказаться бессмысленным лепетом. Сандро отводит меня в сторону и говорит, чтобы я проснулся, потому что моей новой репутации преданного бойфренда не хватит, чтобы спасти нас, если я буду психически неполноценным.

Когда я не на встречах, я с ней.

В среду я дохожу до входной двери офиса, а потом прижимаю ее к зданию и целую до тех пор, пока мы оба не задыхаемся.

В четверг я зову ее в свой кабинет на обед, закатываю рукава и готовлю из нее блюдо на своем столе.

В пятницу я говорю ей, что мы собираемся посмотреть образцы краски, но мы доходим только до моего грузовика, после чего я затаскиваю ее к себе на колени и трахаю на парковке.

Суббота — это блаженство. Никто не отвлекает и не мешает. Большую часть дня мы проводим в моей постели, ненасытные до абсурда. Мы заказываем пиццу и кормим ею друг друга, а вечером, свернувшись калачиком на диване, смотрим ее любимые фильмы.

От ее смеха у меня щемит в груди. Мне хочется записать его на пленку и проигрывать снова и снова. Мысли, проносящиеся в моей голове, как будто принадлежат другому человеку, а может быть, это просто то, что чувствуешь, когда влюбляешься в кого-то. Ты теряешь старые части себя, чтобы освободить место для новых, лучших.

Когда наступает воскресное утро, я придумываю разумные оправдания, которые я мог бы привести Сандро, чтобы он не пришел завтра. Я ужасный партнер, ужасный начальник. Когда-то я был таким чертовски ответственным, когда управлял дерьмом в Нью-Йорке, а теперь посмотрите на меня. Я — гребаный бардак.

Блейк прижимается ко мне, ее щека прижата к моей груди, одна нога и одна рука перекинуты через мое тело.

Она просыпается с громким зевком. Ее глаза встречаются с моими, и на ее губах появляется счастливая улыбка. Она упирается подбородком в мою руку и шепчет: — Привет.

— Привет. Хорошо спала?

Не сводя с меня глаз, она прижимается поцелуем к моей груди. — Как младенец. А ты?

У меня не было ни одного плохого сна с тех пор, как мы начали делить эту кровать. — Я всегда отлично высыпаюсь после хорошей кардиотренировки.

Она хмыкает, и румянец окрашивает ее щеки.

Кажется, она довольна. Я беспокоился, что после той первой ночи она отстранится и даст волю своим старым сомнениям на мой счет, но этого не произошло.

Слава Богу, черт возьми. Не знаю, что бы я делал, если бы она снова меня оттолкнула.

— Так что насчет завтрашнего дня…

— Завтра я возвращаюсь в Frostbite. — простонала она.

Черт. Я и забыл об этом. Неужели прошло две недели?

Я проглатываю свое разочарование от того, что она не остаётся. — Что ты чувствуешь по этому поводу?

— Ужас.

Это открытие — все, что мне нужно. — Тогда не ходи.

— Мне нужны деньги.

— У меня их много, — бормочу я. — Ты можешь их взять. Позволь мне позаботиться о тебе.

Она вскидывает бровь. — Я думала, твой бизнес был в беде всего несколько недель назад.

— Теперь все в порядке, — говорю я. Это не ложь — дела действительно идут на поправку, — но я имел в виду не доход от Handy Heroes. У меня все еще есть доступ к моим оффшорным счетам, и там более чем достаточно. Для меня Handy Heroes никогда не был связан с деньгами. Речь шла о том, чтобы оставаться занятым и продуктивным. Чтобы не сойти с ума. Но теперь, когда у меня есть Блейк, я испытываю искушение просто передать весь бизнес Сандро, чтобы я мог проводить с ней больше времени.

Если я скажу ему об этом, он никогда не даст мне дослушать до конца.

Блейк садится и устраивается рядом со мной, скрестив ноги под простыней. — Я не могу взять твои деньги.

— Почему?

Она делает жест между нами.

— Это что-то новенькое. Очень новое. И мы оба под кайфом от эндорфинов. Ты не можешь здраво мыслить.

— То, что я даю тебе деньги, не является важным решением.

Она сглатывает, ее кристально чистые голубые глаза сосредоточены на моем лице.

— Я знаю, что ты просто милый, но мне не нужны твои деньги, Роуэн. Для меня важно, чтобы я могла позаботиться о себе сама.

Она рассуждает рационально, а я чувствую себя иррационально. Я не хочу замедляться. Я не хочу быть осторожным.

Я хочу, чтобы она была моей во всех возможных отношениях, и я хочу обеспечивать ее. Да, потому что это облегчит ей жизнь, но и потому, что мне от этого хорошо.

— Это из-за Бретта? — Моя костяшка пальца обводит контур ее щеки. — Потому что он был твоим парнем и парнем, который подписывал твои чеки на зарплату?

— Частично, — признает она.

— Все было бы не так.

Я не хочу использовать свои деньги, чтобы контролировать ее. Я хочу помочь ей.

— Я знаю, но…

— Я могу дать тебе деньги вперед, сколько тебе нужно, без вопросов. Тебе нет смысла продолжать работать в месте, которое ты ненавидишь, если тебе не нужно.

— Мне очень жаль, но нет. — В ее глазах застыла решимость, которая говорит мне, что она не изменит своего решения. — Когда бы моя мама ни брала деньги у отца, они никогда не были по-настоящему ее. Они были привязаны к ней. Я знаю, что ты не такой, как он, но я все равно не могу с этим смириться.

Я уступаю. Пока.

— Ладно. Если это твой последний день свободы, мы должны сделать что-нибудь веселое.

Улыбка, которую я обожаю, вернулась. — Что у тебя на уме?

— Выбирай сама.

Она пожимает плечами. — Ты веселый.

— Это правда. Как насчет того урока, который я выиграл на аукционе?

Она морщит нос. — Я заглянула во все твои шкафы. У тебя нет ничего из того, что нам нужно.

— Я знаю одно место, где все это есть. Почему бы нам не провести занятие в «Frostbite»?

— Сегодня он закрыт. И даже если бы он был открыт, Бретт никогда бы не позволил мне использовать его для этого. Он — больной неудачник.

— Разве у тебя нет способа попасть внутрь?

Она выглядит ошеломленной. — Ты хочешь сказать, что хочешь взломать дверь?

— Это не взлом, если у тебя есть ключ.

— Роуэн, это безумие.

Я ухмыляюсь. Это восхитительно, как она потрясена. — Не похоже, что мы вдвоем израсходуем много спиртного. Что в этом плохого?

Ее глаза расширились. — А если он нас поймает? Он будет в ярости. Он может вызвать полицию.

— Солнышко, он нас не поймает. Давай, расскажи мне о камерах, и я разработаю надежный план.

— Ага. Ты что, криминальный авторитет?

Мой смех слишком громкий. — У меня полно секретных талантов.

Она подносит большой палец ко рту и грызет ноготь, размышляя. — Я не знаю…

— Если нас поймают, я возьму вину на себя, — предлагаю я.

Она продолжает грызть ноготь.

— Разве в тебе нет крошечной частицы желания сделать что-нибудь, чтобы отомстить ему за то, что он такой козел?

Это действует на нее. Я вижу маленькую искорку в ее глазах. — Он и есть козел. И я имею в виду… мы никому не причиним вреда.

— Вовсе нет. Просто немного безобидного озорства.

Она проводит ладонями по лицу и вздыхает.

— Ладно. На заднем входе есть камера. На переднем тоже есть, но она была сломана последние несколько месяцев. Взломы здесь не редкость, поэтому Бретт не спешил ее чинить.

Я ухмыляюсь. — Тогда мы в выигрыше.

Как и ожидалось, парковка перед рестораном «Frostbite» пуста, когда мы приезжаем туда в середине дня. Воспользовавшись ключом Блейк, мы вошли через парадную дверь и прошли через пустой обеденный зал до деревянного бара в задней части.