Мой рассказ уже хорошо отрепетирован. — Папа был электриком. Мама была медсестрой. Их обоих уже нет в живых.

— Где ты родился? В Нью-Йорке?

Ее вопросы напоминают мне о том, что я уже однажды оступился, когда она спросила меня, откуда я родом, когда я подвозил ее домой.

Я надеялся, что она это забудет.

У нас с Сандро есть удостоверения личности, выданные в Неваде, и в наших записях указано, что мы оба из Филадельфии, но я сказал Блейк, что до приезда в Даркуотер-Холлоу я был в Нью-Йорке.

Мне нужно прояснить свою предысторию.

— Я не родился там, нет. Я родом из Филадельфии и долгое время провел в Вегасе.

— А потом ты сказал, что ездил в Нью-Йорк. Я всегда хотела там побывать. Тебе там понравилось?

Я сжимаю челюсти от нахлынувших воспоминаний. — Да, понравилось. Это единственное место, где я чувствовал себя как дома.

Ее дыхание сбивается, когда я провожу большими пальцами по напряженным мышцам ее шеи. — Почему?

— У меня там были хорошие друзья. Люди, о которых я заботился и которые заботились обо мне.

У меня в груди что-то сжалось. Мне не хватает этого чувства принадлежности. Окружения людей, которые понимают меня. Которые знают меня настоящего.

Я смотрю на Блейк. Если бы она узнала, кто я, как бы она отреагировала? Испугалась бы? Или приняла бы тьму во мне?

Полагаю, нет смысла гадать. Я никогда не смогу рассказать ей правду.

— Звучит мило, — говорит Блейк, в ее голосе звучит нотка тоски. — Почему ты уехал?

Мои движения замедляются. — Поссорился с важным для меня человеком. С другом.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо, но я не хочу больше говорить об этом, поэтому просовываю одну руку под ее рубашку, чтобы отвлечь ее, и встречаю мягкую, бархатную кожу.

Она слабо вдыхает.

Боже, она так чертовски хороша.

По ее щекам разливается румянец, а пульс на шее учащается. Она поднимает запотевший бокал — внутри остался только лед — и проводит им взад-вперед по ключице.

Я запускаю руку ей под рубашку, позволяя костяшкам пальцев провести по позвоночнику. Я больше не работаю с ее мышцами. Я просто прикасаюсь к ней, и тот факт, что она не останавливает меня, вызывает у меня пьянящий прилив сил.

Она поворачивается, открывая мне свой профиль. Ее губы так чертовски привлекательны для поцелуев, и я хочу только одного — прижать ее к своей груди и завладеть ими.

Внезапно она напрягается и отстраняется от меня.

— Черт. — Она торопливо натягивает толстовку.

— Что случилось?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, на кого она смотрит.

Это мужчина, который раньше пил пиво. Сейчас он расплачивается в баре.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Никто.

Судя по ее нервной реакции, он не просто "никто".

Он надевает кожаную куртку, на спине большая нашивка — хищник с цепью, свисающей с шеи. Член мотоциклетной банды?

Я не слышал о каких-либо активных бандах в Даркуотер-Холлоу, но в Канзас-Сити они определенно есть.

Еще больший вопрос — почему Блейк его боится. — Ты его знаешь?

— Нет.

Она натягивает толстовку и заправляет волосы внутрь.

— Тогда почему ты боишься, что он тебя узнает?

Она нервно сглатывает.

Расплатившись по счету и поболтав с Денни, мужчина собирается уходить. Блейк в состоянии повышенной готовности следит за каждым его шагом. Как только он приближается к входной двери, он смотрит прямо на нас.

Его шаги замирают.

На его губах медленно появляется ухмылка.

Я смотрю на Блейк, оценивая ее реакцию. Когда я вижу мелкую дрожь в ее руках, я понимаю, что она его боится.

Я собираюсь выяснить, почему.

А потом я заставлю его заплатить за то, что он с ней сделал.

Мужчина долго смотрит на Блейка, а затем выходит из бара.

Как только за байкером закрывается дверь, Блейк испускает дрожащий вздох. — Я хочу домой.

— Скажи мне его имя.

Она встает. — Просто брось это, Роуэн.

Мое раздражение нарастает, когда она отходит от меня. Вся эта ситуация с отсутствием просьбы о помощи действует мне на нервы.

Она все еще молчит, когда мы садимся в мой грузовик. — Блейк, что это был за парень?

Ее руки сжаты в кулаки на коленях. — Слушай, не обижайся, но это действительно не твое дело.

Моя челюсть сжимается, когда я выезжаю с парковки.

Черта с два это не так.

Но стоит только взглянуть на ее закрытое выражение лица, и я понимаю, что сегодня она мне ничего не даст.

Ну и ладно. Если она не хочет мне отвечать, я сам найду ответ на свой вопрос. В конце концов, в Даркуотер Холлоу все знают секреты каждого.

И я не остановлюсь, пока не раскрою ее.

ГЛАВА 20

БЛЕЙК

Учитывая, что сегодня воскресенье, я с удивлением обнаруживаю, что диван в гостиной пуст, когда просыпаюсь на следующий день около девяти утра.

На холодильнике в кухне висит записка.

Забираю кое-какие вещи из "Home Depot". Должен вернуться после обеда.

Я завариваю себе чашку зеленого чая — всего одну — и сажусь за маленький столик для завтрака.

Я должна извиниться перед ним и все объяснить.

Поездка в "Junction" должна была отвлечь меня от проблем. Но вместо этого я создала себе еще одну проблему.

Дядя Лайл видел, как я уютно устроилась с Роуэном. А это значит, что скоро он постучится и потребует рассказать, что произошло между мной и Бреттом.

Мой крестный — не очень хороший человек, и последнее, чего я хочу, — это чтобы Роуэн попала в его поле зрения, точно так же, как я уже попала в поле зрения Бретта.

Я до сих пор не могу поверить, что Бретт послал того полицейского преследовать Роуэн. О чем он только думал? Мне начинает казаться, что его желание вернуть меня имеет мало общего с теми чувствами, которые он еще может испытывать ко мне, и все, что связано с его эго. Он должен знать, что я никогда не приму его обратно после того, как он изменил. Статус, внешность, привлекательность — все это не имеет значения, если человек не честен со мной. Я думала, что Бретт это знает, но, возможно, он не считал, что эти правила применимы к нему.

Иронично, что золотой мальчик города оказался лживым куском дерьма, в то время как Роуэн — игрок города — гораздо более порядочный, чем я его представляла.

Самоуверенный. Самодовольный — временами. Умный — несомненно. Но все больше и больше кажется, что Роуэн носит броню, чтобы скрыть то, что на самом деле внутри.

Я только пощупала его поверхность… и хочу заглянуть глубже. Хотя разумнее всего было бы держаться на расстоянии, чтобы не терять голову, когда мы будем разыгрывать фальшивые отношения.

Я делаю глоток чая.

Как он отреагирует, когда я скажу ему, что мой крестный отец — член банды байкеров?

Я должна была сказать ему раньше. Сразу после того, как он попросил меня стать его фальшивой девушкой, чтобы он знал, что получит в качестве части сделки. Может, если бы он знал, откуда я родом или как меня воспринимает большинство жителей города, он бы передумал связывать себя со мной.

То, что тот день был сплошным хаосом, — удобное оправдание тому, что я не сказала об этом ни слова, но в глубине души я знаю, что дело не только в этом.

Какая-то часть меня радуется тому, что Роуэн не знает моей истории так, как остальные жители города. Он не смотрит на меня и не думает — Это дочь Ретта.

Я редко с кем в жизни так общалась.

Но теперь этому должен быть положен конец. Я должна рассказать ему все. Иначе я буду несправедлива к нему.

Я съедаю легкий завтрак, а затем отправляюсь к себе домой с намерением разобрать вещи, пострадавшие от пожара.

В гостиной должно быть хотя бы несколько вещей, которые я смогу спасти. Пожар не успел охватить ту часть комнаты, которая находится напротив книжной полки, где стоит телевизор, поэтому я начну оттуда.

Забавно, что я месяцами твердила себе, что нужно выбросить все эти мелкие безделушки, собирающие пыль на полках вокруг телевизора, но теперь они кажутся мне дорогими. Я счищаю копоть с маленьких фигурок животных, которые собирала в детстве, и аккуратно заворачиваю их в газету, прежде чем убрать в картонную коробку.