Темный, хищный, собственнический.

Я не сразу понимаю, что впервые обнажаюсь перед ним. Как ни странно, в моей голове не возникает шепота стеснения.

Да и как они могут быть, когда один только его взгляд заставляет меня чувствовать себя чем-то драгоценным?

Он протягивает руку и ласкает мое лицо, проводя большим пальцем по щекам, челюсти, нижней губе. — Ты такая чертовски красивая, Солнышко. Красивая вся.

Он проводит костяшками пальцев по бокам моей груди, дразня меня, мучая меня. Я хочу, чтобы его рот был на мне, его зубы на моих сосках. Вместо этого он обхватывает обе мои щеки руками и впивается в мои губы голодным поцелуем.

Когда мы расходимся, я перестаю играть. Я хочу, чтобы он был внутри меня.

— Сними одежду, — умоляю я.

Как он до сих пор полностью одет, в то время как я совершенно голая?

Он стряхивает пиджак и быстро расстегивает пуговицы на рубашке, а затем снимает и ее.

Мой пульс бьется в ушах при виде всей этой загорелой кожи. Его тело — это чистая, смертоносная сила.

Мой взгляд скользит по татуировкам, покрывающим его грудь и руки. Отсюда я едва могу различить шрамы, разбросанные по всему его торсу.

У него их очень много. Что случилось?

Его руки опускаются, чтобы расстегнуть ремень. С тихим шипением он продевает его в петли и бросает на землю.

Это движение не должно быть эротичным. Оно не должно заставлять мою кожу нагреваться. Оно определенно не должно заставлять меня быть еще более влажной, чем я есть, но тем не менее мы здесь.

Я сглатываю, не в силах оторвать взгляд от его тела. Он одним махом стягивает с себя джинсы и боксеры.

О, черт.

Мой взгляд задерживается на его твердом члене, и на мгновение я искренне не понимаю, что должна с ним делать, но у моей киски, похоже, свои планы, потому что она жадно наливается, пуская влажные струйки по моим бедрам.

Роуэн приближается ко мне во всей своей обнаженной красе, и я падаю на кровать спиной вперед, сердце замирает в горле. Он забирается на меня, приподнимая свое лицо над моим, и ухмыляется. — Ты выглядишь обеспокоенной.

— Очень. — Я прижимаю ладони к его обнаженной груди. — Могу я еще раз взглянуть на это?

Глубоко усмехнувшись, он переворачивается, увлекая меня за собой. Я оказываюсь на его бедрах, а он складывает руку под голову, как подушку, и наблюдает за тем, как я смотрю на него.

Мой взгляд опускается ниже. И еще ниже. И… черт.

Я смотрю вниз на себя. — Как, черт возьми, это поместится?

— Малышка, мы сделаем так, чтобы он поместился.

Неуверенно я провожу кончиками пальцев от основания до головки его члена.

Он дергается и издает шипение.

Я делаю это снова, озадаченная, испуганная и очень возбужденная. Моя киска сжимается, умоляя наполнить ее, но сначала я хочу попробовать кое-что еще.

Я скольжу по его бедрам и наклоняюсь, пока мой рот не оказывается на одной линии с его членом.

Роуэн перестает дышать.

Медленно я беру его в рот. Я проникаю на несколько дюймов дальше головки, но остальное мне приходится делать руками. Его так много, и мне требуется несколько мгновений, чтобы найти нужный темп.

Он стонет. — Трахни меня.

Я провожу языком по его кончику, а затем снова беру его в рот, пытаясь проникнуть глубже.

В моих волосах появляется рука, направляющая меня.

— Боже, ты такая хорошая девочка, — пробормотал он. — Ты так хорошо берешь меня в рот.

Его похвала заставляет мое сердце биться быстрее.

Он наматывает мои волосы на кулак и оттаскивает меня от себя. — Поднимись сюда. Я хочу утонуть в твоей киске, пока ты сосешь мой член.

Мы двигаем моим телом, пока моя киска не оказывается над его лицом, а затем он тянет меня вниз, как будто действительно хочет утонуть во мне.

Его следующий стон вибрирует прямо на моем клиторе, и это заставляет меня хныкать.

Мы несемся друг на друга, его язык глубоко внутри меня, его член скользит в моем горле и выходит из него.

Единственный раз, когда он делает перерыв, это говорит мне, — Ты такая охуенно вкусная, что я мог бы питаться этой киской, Солнышко

Это одно предложение делает со мной что-то.

Я вбираю его глубже. Мои глаза слезятся, слюна капает изо рта, макияж, скорее всего, испорчен. Я почти задыхаюсь рядом с ним, и меня это так заводит, что я чувствую себя безумной.

Когда моя киска начинает сжиматься, он отстраняет меня от себя, заставляя сесть прямо на его лицо, и обеими руками обхватывает мои груди, сильно сжимая их. Я кладу руки на его твердый пресс и прижимаюсь к его лицу, доводя себя до оргазма. Я никогда не делала этого раньше, меня никогда так не пожирали, никогда не получала удовольствия так, будто оно мне причитается, и, Боже, это великолепно.

Роуэн пьет из меня до тех пор, пока спазмы внутри меня не ослабевают, а затем он сбрасывает меня с себя и встает с кровати.

Я уже собираюсь протестовать, когда понимаю, что он берет презерватив из ящика тумбочки. Его взгляд пронзает меня, когда он разрывает пластиковую пленку.

— Мне чертовски не терпится оказаться внутри тебя, — говорит он хриплым голосом. — Ты так готова, детка. Посмотри, какой беспорядок ты устроила на кровати.

Мне не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что он прав. Даже после того, как я кончила дважды, все внизу покалывает от предвкушения.

Дрожь удовольствия пробегает по моему позвоночнику, когда он берет меня за лодыжки и тянет к краю кровати. Он располагается между моими бедрами, его руки обхватывают мои бедра.

Я издаю придушенный звук, когда он погружается в меня одним плавным толчком. Когда он выныривает и снова погружается в меня, мои глаза закатываются к затылку. Я никогда не чувствовала себя такой растянутой, такой полной, такой правильной.

Теплая рука проводит по моей щеке.

— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, пока я трахаю тебя. Я хочу, чтобы ты видела, насколько сумасшедшим ты меня делаешь.

Мои глаза прикованы к нему, пока он трахает меня сначала медленно, потом быстро и жестко, и это опасно, потому что я вижу, как сильно он наслаждается этим, и это заставляет меня чувствовать себя дикой.

С Бреттом все было не так. Я даже не представляла, что так может быть.

Прилив уверенности проникает в меня, и я обретаю голос. — С тобой так хорошо.

Его глаза вспыхивают удовлетворением. — Да?

Он проникает между нами, его большой палец находит мой клитор. — И твоя киска чувствует себя как в раю, обернувшись вокруг меня.

Он наклоняется вперед, упираясь ладонями по обе стороны от моей головы, и начинает двигаться быстрее. Его рот находит мою грудь, зубы нащупывают твердый бутон одного соска, а затем переходят к другому.

Я провожу ногтями по его спине, притягивая его ближе. Не знаю, как ему это удается, но я вот-вот снова кончу, а он все это время сдерживался. Я хнычу, когда он меняет угол наклона своих толчков, чтобы попасть как раз в нужную точку.

— Пожалуйста, — умоляю я, сама не зная, о чем прошу. — Пожалуйста.

— Черт, — простонал он, его движения становятся все более неистовыми. Его глаза закрываются, и в тот момент, когда все внутри меня разрывается, он стонет от наслаждения.

Я прижимаюсь к нему, мои ноги обвивают его талию, мои пальцы впиваются в его бицепсы. Все мои связные мысли разлетаются по краям вселенной. Нет ничего, кроме рева моей крови в ушах и жесткого гула моей кульминации в каждом дюйме моего тела.

Он рушится на меня сверху, опираясь на предплечья. Его лоб прижимается к моему, когда он делает еще несколько неглубоких толчков.

— Боже, Солнышко. Ты сделаешь меня зависимым от этого, — говорит он грубым голосом.

Мое сердце колотится, а на задворках сознания что-то предостерегающе мерцает, но я все еще не могу понять, что именно.

Он выходит из меня и идет в ванную, чтобы избавиться от презерватива.

Я смотрю в потолок, постепенно осознавая, что между ног у меня беспорядок.

— Пойду-ка я приведу себя в порядок, — слабо бормочу я, когда Роуэн возвращается в постель.