Я встала и протянула руку, ожидая, когда он примет решение. Спустя время, показавшееся мне целой вечностью, он взял меня за руку и пошел со мной наверх. Когда он принял душ, и мы лежали вместе в темноте моей спальни, Бекетт притянул меня к себе, прижав спиной.

— Я не дал тебе ключ, потому что ты владеешь домом, Элла. Я подумал, что он у тебя уже есть. Может быть, мне следовало сказать, чтобы ты пользовалась им, когда захочешь, но я думал, что ты знаешь.

— Что знаю?

— Ты дала мне ключ, когда мы достигли той точки в наших отношениях, когда ты начала доверять мне, и я получил доступ к тебе.

— Верно.

— Мне пришлось заслужить твое доверие. Но мое у тебя с первого дня. У тебя уже был ключ ко мне. Я знаю, что дверь на чердак немного захламлена, но просто дай мне немного времени.

Я повернулась в его объятиях, вспоминая каждый раз, когда он спрашивал, может ли он мне помочь. День, когда он нашел Кольта у себя дома. В тот вечер, когда я вошла и прочитала письмо Райана… а потом еще раз в ночь усыновления. Когда он впервые пришел, я была единственной, кто отгородился от него.

— Я люблю тебя.

— Я знаю, и я люблю тебя, — сказал он мне. Затем он провел следующий час, показывая мне это каждым прикосновением своих рук и поцелуями своих губ.

Как я уже говорила, мы были экспертами в тихом сексе. Умопомрачительного, сокрушительного, душераздирающего секса.

Бекетт

Письмо # 21

Хаос,

Рождество. Хм. Неужели я действительно стала таким человеком, настолько грустным и поглощенным заботами, что даже написание рождественского письма выглядит как-то уныло?

А зря. Мэйзи здесь, и поскольку прошла уже неделя с момента ее последней химиотерапии, она действительно ожила. У нее совсем нет волос. Они выпали сразу после второй химиотерапии, точнее, в день ее рождения. Как только это началось, она сказала, чтобы я полностью их убрала. Она сказала, что легче грустить сразу, чем каждый день понемногу. Моя шестилетняя девочка невероятно мудра.

Итак, сегодня Рождество, и пока мои дети играют со своими новыми игрушками, я хочу сосредоточиться на чем-то хорошем. Во-первых, спасибо за халат. Он очень мягкий, и я его обожаю. Я бы спросила, где ты его нашел, но это, наверное, означает, что ты расскажешь мне то, что тебе запрещено. Надеюсь, твой подарок тоже дошел.

Во-вторых, ты скоро будешь здесь. Должна признаться, я рада этому больше, чем следовало бы. Мне кажется, что я уже так хорошо тебя знаю, и встреча с тобой лицом к лицу это просто встреча с тобой. Я познакомилась с тобой двадцать одно письмо назад. Как это удивительно — познакомиться с человеком, по его словам, найти привлекательным его ум, а затем посмотреть, соответствует ли ему тело. Не то чтобы я осуждала твое тело. Я уверена, что оно прекрасно, раз ты делаешь то, что делаешь. Я имею в виду, оно прекрасное.

Глупая. Дурацкая. Ручка.

Я просто хочу сказать, что должна признать, что меня привлекает то, какой ты человек. Это странно? Надеюсь, что нет. Больше людей должны встречаться вот так, чтобы по-настоящему понять человека, прежде чем увидеть его внешнюю оболочку. И я знаю, что это всего лишь письма, но у меня есть безумное чувство, что ты понимаешь меня, возможно лучше, чем кто-либо здесь. Так что приезжай сюда.

— Элла

***

— Веди себя хорошо, — сказал я Хавок, когда мы услышали стук. Я открыл входную дверь и увидел Эллу, стоящую там со скоросшивателем в руках и напряженным лицом. Сегодня был понедельник, и страховая компания должна была прийти через десять минут. Мы перенесли встречу ко мне домой, чтобы не волновать Мэйзи. К тому же, поскольку страховой полис был оформлен на меня, то и проверять она собиралась именно меня. — Кофе? — спросил я, когда Элла вошла в дом.

— Меня и так трясет? — она выскользнула из пальто и повесила его на вешалку, продемонстрировав джинсы, которые идеально облегали ее изгибы, и голубой топ в тон ее глазам.

Черт, она выглядела хорошо. Здоровой. Темные круги под глазами исчезали, а кожа приобрела великолепный блеск. Мне не терпелось увидеть, как свет согревает ее кожу через витражное окно, которое мне только что установили в новом доме, в том который я еще не сказал ей, что строил последние шесть месяцев. Это был секрет, который я был счастлив хранить. Еще две недели, и дом будет готов к переезду. Тогда она получит этот дом в свое распоряжение и не будет чувствовать, что я давлю на нее, чтобы мы жили вместе. То, что дом находился рядом с «Солитьюдом» и был достаточно просторным для всех, было только плюсом.

— Не волнуйся. Мы не сделали ничего плохого. Я обещаю. Это просто обычный визит.

— Она приехала сюда из Денвера, Бекетт. Ты уверен, что Марк нам не нужен? В этом нет ничего случайного. Это доставляет неудобства ей и беспокоит нас.

— Хорошо, — сказал я, обнимая ее. — Мы позвоним Марку, если понадобится, но, честно говоря, я думаю, что беспокоиться не о чем.

Когда за дверью снова раздался звук, я вздохнул.

— Похоже, она пришла раньше. Ура, — я покинул теплые объятия Эллы и открыл дверь, чтобы обнаружить… — Ух ты. Что ты здесь делаешь?

Судя по выражению лица Донахью, это произошло не по его воле.

— Меня вызвали. Очевидно, в целях безопасности это лучше, чем случайные визиты в наш «офис», — он поставил кавычки.

— Проходи.

Он вошел внутрь, повесил пальто на вешалку и немного задержался, увидев Эллу.

— Мисс Маккензи, — сказал он, слегка кивнув.

— Вы были на похоронах Райана, — ее голос стал мягким.

Я взял ее за руку.

— Элла, это…

— Капитан Донахью, — честно ответил он. — Я уже знаю, что сказал вам страховой демон.

— Что ж, рада снова вас видеть. Простите, что на похоронах Райана я не была более приветливой. Я была немного… не в себе.

— Ты горевала. Это понятно. Кроме того, Хаос так много рассказывал мне о тебе, что мне уже казалось, будто я тебя знаю.

Он не мог бы шокировать меня сильнее, если бы ударил по яйцам.

— Хаос, — Элла произнесла это имя так, словно он был чертовым святым.

— Ты знала его, он был из того же подразделения.

Глаза Донахью переместились на мои, и я слегка покачал головой, незаметно для всех, кроме тех, кто работал со мной в ситуациях, когда это движение означало жизнь и смерть. Как сейчас.

Он тут же ободряюще улыбнулся Элле.

— Хороший парень. Он без ума от тебя, могу сказать точно, — на этот раз его выражение лица было явно слегка неодобрительным. — Джентри. Как насчет того, чтобы выпить кофе.

Это не было предложением.

— Звучит неплохо.

— Я подожду здесь. Кажется, я вижу, как подъезжает ее машина, — сказала Элла, прижавшись лицом к стеклу двери.

— Какого черта ты делаешь? — спросил Донахью, пока я готовил ему чашку кофе.

— То, о чем просил Мак.

— Она не знает?

— Нет. И так и должно продолжаться, — когда кофемашина перестала шипеть, я протянул ему чашку. Я знал, какой он любит кофе, черный и крепкий.

— Ты усыновил ее детей, и, если мое чутье не ошибается, ты спишь с ней, а она не…

— Как только она узнает, между нами, все будет кончено. Ты знаешь, что произошло. Она вышвырнет меня отсюда так быстро, что я не успею опомниться. И как, черт возьми, я тогда ей помогу? Я ненавижу это. Но так уж вышло. Чем дольше я ждал, чтобы сказать ей, тем глубже все затягивалось, и вот теперь мы здесь.

Дверь открылась и закрылась, после чего раздался звук двух пар женских шагов, направляющихся в нашу сторону.

— Черт возьми, Ха… — он покачал головой. — Джентри.

— Что ж, джентльмены. Приятно видеть, что вы здесь и готовы начать. Я — Даниэль Уилсон, а вы, должно быть, Сэмюэль Донахью и Бекетт Джентри, — на вид ей было около сорока лет, она была одета в строгий костюм и минимально накрашена. Ее каштановые волосы были стянуты во французскую косу, а на шее висели очки. Интуиция подсказывала мне, что она жаждет крови. Моей крови.