— Конечно, заходи.

— Только не там, где дети могут услышать, — тихо сказал я, засовывая большие пальцы в карманы.

Ее брови удивленно поднялись, но она вышла на крыльцо, закрыв за собой дверь.

— Ладно, в чем дело?

— Твоя страховка не оплатит ни терапию, ни больницу, которая ей нужна, ни пересадку стволовых клеток.

— Именно так, — она сложила руки под грудью и подняла на меня голубые глаза, полные любопытства и доверия.

— Ей нужно это лечение, верно? Или она умрет?

— Бекетт, о чем это ты?

— Она умрет без лечения? — повторил я, произнося слова чуть резче, чем когда-либо с Эллой.

— Да, — прошептала она.

Я кивнул сам себе, повернулся и зашагал по крыльцу, а Элла последовала за мной.

— Бекетт! — огрызнулась она.

Я обернулся и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.

— Твоя страховка это не покроет…

— Точно.

— Но моя покроет.

— Хорошо? — она моргнула, наморщив лоб.

— Элла, выходи за меня замуж.

Элла

Письмо # 15

Элла,

Сегодня мы потеряли одного из нас. Можно подумать, что за столько лет я уже привык к этому, даже стал черствым. Несколько лет назад я был таким. Не знаю, что изменилось за последнее время, но теперь мне кажется, что каждая потеря в геометрической прогрессии тяжелее предыдущей. А может, все то же самое, но я другой.

Я изменился.

Это трудно описать, но сейчас я как-то лучше осознаю свою отстраненность, свою неспособность создавать эмоциональные связи за пределами нескольких близких друзей. В этот небольшой список входишь ты. Как я могу быть настолько привязан к кому-то, кого никогда не видел, и в то же время не быть привязанным к большинству парней вокруг меня? Может быть, так безопаснее, через бумагу, потому что ты не стоишь передо мной? Хотел бы я знать. Хотел бы я найти слова для жены этого парня, его детей. Как бы я хотел избавить их от этого, занять его место. Почему мир забирает тех, кого любят, разрывая дыры в чужих душах, а меня оставляет невредимым? Где справедливость в такой случайной системе, а если ее нет, то зачем я здесь? Я снова чувствую то же самое беспокойное желание — выполнить миссию и двигаться дальше. Поставить галочку, поднять ставку и знать, что я что-то изменил. Только я уже не знаю, в чем смысл этого всего.

Скажи мне что-нибудь настоящее. Расскажите мне, каково это — всю жизнь жить в одном и том же месте. Душат ли тебя такие глубокие корни? Или это позволяет тебе не ломаться, а качаться на ветру? Я так долго плыл по течению, что, честно говоря, не могу себе этого представить. Спасибо, что позволила мне выплеснуть все на тебя. Обещаю, в следующий раз я не буду таким угрюмым.

— Хаос

***

— Прости? — спросила я, уставившись на Бекетта так, будто у него две головы. — Что ты только что сказал? — он никак не мог сказать то, что я услышала.

— Выходи за меня замуж.

А может, он и вправду это сказал.

— Ты сошел с ума?

— Может быть, — он прислонился спиной к перилам крыльца, но не скрестил руки перед грудью, как делал, когда срабатывал его упрямый переключатель. Вместо этого он ухватился за обе стороны перил, оставив свой торс незащищенным. Уязвимым. — Это сработает. По крайней мере, на бумаге.

— Я не… Я не могу… — я потеряла дар речи.

— Хорошо, это даст мне шанс убедить тебя.

О, Боже, он был серьезен.

— Если ты выйдешь за меня замуж, дети будут на моем содержании. Я смогу о них позаботиться.

— Ты хочешь жениться на мне, чтобы заботиться о моих детях, — я произнесла это медленно, уверенная, что ослышалась.

— Да.

Мой рот несколько раз открывался и закрывался, когда я пыталась вымолвить хоть слово — любое слово. Я просто не могла придумать ни одного.

— Что ты думаешь?

— Мы даже не встречаемся! А ты… ты хочешь жениться?

Хавок рысью подошла к крыльцу, но не к Бекетту она села рядом со мной, словно почувствовала, что ее хозяин сошел с ума.

— Не в романтическом смысле! — он провел рукой по лицу. — Я не умею это объяснять.

— Постарайся.

— Ладно. Я читал документы к препарату, когда был в больнице с Мэйзи и вспомнил, что ты говорила о том, что твоя страховка его не покрывает. Я заглянул на сайт больницы, и оказалось, что они принимают мою страховку, причем не по твоему коэффициенту соцстрахования. Покрывается все.

— Рада за тебя. Теперь ты можешь лечиться от рака, — как, черт возьми, он мог только что предложить нам пожениться?

— Я еще не закончил.

Мне хотелось швырнуть его обратно в грузовик и увезти с моей территории, но во мне зажглась крошечная искорка при мысли, что Мэйзи сможет получить необходимое ей лечение. И эта маленькая искорка была надеждой. Черт, я терпеть не могла надежду. Надежда обманывала тебя, давала тебе теплые пушистые чувства, а потом снова отнимала их. И сейчас Бекетт был большим кусочком теплой, пушистой надежды, и я ненавидела его за это.

Приняв мое молчание за согласие, Бекетт продолжил.

— Если ты выйдешь за меня замуж, дети будут обеспечены. Все лечение Мэйзи будет оплачено. Больше никаких разборок со страховыми компаниями. Больше никаких аналогов. Она получит самое лучшее лечение.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, стала твоей женой, спала в твоей постели, когда ты не хочешь даже поцеловать меня, и все это ради страховки? Как будто я какая-то про…

— Стоп! — он прервал меня, размахивая руками. — На самом деле нам не придется… ну, ты понимаешь — его брови поднялись как минимум на дюйм.

— Нет, я не понимаю, — я скрестила руки на груди, прекрасно понимая, что он имел в виду. Если у него хватило смелости предложить брак, он, конечно, мог бы изложить все условия.

Он вздохнул в отчаянии.

— Мы должны быть женаты только в юридическом смысле. На бумаге. Мы могли бы жить отдельно и все такое. Сохранять свою фамилию, что угодно. Это было бы только для того, чтобы обеспечить детей.

Боже мой, мужчина, которого я любила, действительно стоял передо мной и предлагал брак не потому, что любил меня в ответ, а потому, что думал, что это спасет мою дочь. Теперь я любила его еще больше и ненавидела за это нас обоих.

— Только в юридическом смысле? Значит, на самом деле я тебе не нужна? Ты хочешь только защитить моих детей? — отлично, теперь я звучала так, будто разозлилась на то, что он не хочет видеть меня в своей постели. Если бы мои эмоции могли выбрать сторону, это было бы замечательно.

— Я думал, мы уже все обсудили. Я хочу тебя. Но это не играет никакой роли в том, что я прошу тебя выйти за меня замуж.

— Ты вообще себя слышишь? Ты хочешь меня, но не хочешь на мне жениться. Но ты готов жениться на мне, чтобы застраховать детей, при условии, что мы не будем жить, как будто мы женаты.

Ни любви, ни обязательств, ни секса. Оставался единственный аспект брака, с которым я была знакома: часть, где муж уходит.

— Именно так.

— Ладно, разговор окончен, — я уже хотела было уйти, но тут же повернулась к нему лицом. — Знаешь что? Брак для меня кое-что значит, Бекетт! Или, по крайней мере, раньше значил. Может, для тебя это не так, или ты думаешь, что из-за того, как я позволила Джеффу развестись со мной, я считаю, что это просто бумажка, но это не так. Это должна быть целая жизнь любви, обязательств и верности. Это должны быть все те клятвы о болезни и здравии, о лучшем и худшем, о любви к человеку даже в те дни, когда он тебе не нравится. Это не «эй, давайте подпишем эту бумажку и будем вместе, пока это удобно». Это должно быть создание жизни с единственным человеком на земле, который должен быть твоим. Это… это не должно быть временным. Это должно быть навсегда.

Он шагнул ко мне, но потом остановился, засунув большие пальцы в карманы.

— Речь идет о любви, Бекетт.

— И я люблю твоих детей. В этом нет никаких сомнений, — напряженность в его голосе и глазах поразила меня до глубины души.