Дом.

— Я люблю тебя, Элла.

Она притянула мою голову к своей, и наши губы закончили разговор. Каким бы бурным ни был ее первый оргазм, теперь я не торопился, оттягивая каждый толчок. Я использовал все свои навыки и выдержку, чтобы показать ей, что я чувствую к ней, с помощью одурманивающих поцелуев и медленных, глубоких толчков. Она отвечала мне движением за движением, наши тела выгибались в идеальном сочетании, пока мы не дошли до безумия. Когда она обхватила меня своим телом во время второй волны оргазма, на ее губах было мое имя, а в ее руках — мое сердце. Я последовал за ней почти сразу, рухнув на нее сверху и быстро перекатив нас в сторону, чтобы не раздавить ее.

— Ты в порядке? — спросил я, убирая волосы с ее лица. Я был более чем в порядке. Я был в полном порядке. Я был дома.

Она сонно потянулась и улыбнулась.

— Я счастлива. Очень, очень счастлива.

— Я тоже.

Она снова перевернулась на спину, улыбаясь мне, а ее волосы превратились в занавес, окружавший нас.

— Спорим, я смогу сделать тебя еще счастливее.

И мы начали все сначала.

Элла

Письмо # 20

Элла,

Значит, Кольт хочет дом на дереве, да? Держу пари, мы с твоим братом справимся с этим. Не волнуйся, что твои мысли автоматически переходят к Мэйзи. Я бы волновался, если бы это было не так. То, через что ты проходишь, поглощает почти все. Черт, я думаю о каждом из вас, а ведь я никогда вас не видел. Но давай немного отвлечемся. Пару месяцев назад я обещал рассказать тебе историю своего позывного. И вот она. Хаос. Это состояние дисфункции, когда все разлетается на куски без всякой причины и логики, верно? Это как раз про меня. Именно так. Когда я рос, я попадал в неприятности везде, где только мог, а иногда они сами находили меня. Меня называли Хаосом, потому что, когда я появлялся, за этим неизбежно следовало разрушение. Обычно имущества, но иногда и людей. Слишком много людей. Если кто-то привязывается, я не могу его впустить и занимаюсь саморазрушением, пока он не уйдет. Я достаточно взрослый, чтобы видеть закономерность, но не настолько обеспокоен, чтобы действительно изменить это.

Итак, мы с твоим братом пошли в бар сразу после отбора, и он начал приставать к женщине. Я не видел ее лица, только тело, обтянутое платьем, которое показывает практически все. Он решил, что она проститутка, не спрашивай меня, почему, потому что я понятия не имею, а потом выяснилось, что на самом деле это жена одного из наших инструкторов. Да, тут начался настоящий ад. Парень потерял голову, бар был разгромлен, потом я бросился туда, и когда носы были разбиты, а бутылки перестали летать, я обернулся и понял, что она та, с кем я вырос. Она просто посмотрела на меня и сказала: «Как обычно, ходячий, говорящий Хаос. Ты входишь, и все летит к чертям». Твой брат и тренер услышали, и это прижилось. Так что да, это мое описание. Я вхожу, и все летит к чертям. Ты все еще уверена, что хочешь, чтобы я приехал в гости? Шучу, ты же знаешь, что я буду там. Надеюсь, у тебя уже упакованы подарки для детей, подстрижены деревья и все такое. Мне нравятся маленькие огоньки на батарейках, которые прислал Кольт, и крошечная розовая елочка от Мэйзи.

Увидимся позже,

— Хаос

***

Я потянулась, чувствуя восхитительную боль в тех местах, которые я не чувствовала давно. Теплая сильная рука обхватила меня за талию и притянула обратно к изгибу очень твердого мужского тела.

Бекетт.

Я ждала, что вот-вот поднимется паника, то самое дерьмовое чувство, когда ошибка уже совершена, а ты не можешь ничего сделать, кроме как справиться с последствиями, но оно так и не пришло, потому что это была не ошибка. Просто сладкая удовлетворенность и боль в мышцах. Сколько раз мы теряли себя друг в друге прошлой ночью? Три? Я сказала ему, что мы разберемся с этим сегодня. Это был отец моих детей, парень, который построил не один, а два дома на деревьях, который появлялся, сколько бы раз я ни сомневалась в нем. И несмотря на ложь, обман и все, что обнаружилось, я любила его. Это никогда не менялось. И по правде говоря, я давно простила его за ложь. Как только я смогла переступить через боль, я перечитала письма. Увидела ненависть к себе, которую он скрывал, истинное чувство, что он недостоин любви и не может сближаться с людьми. Когда он наконец сблизился с Райаном, он его потерял, после чего его жизнь превратилась в ураган. И я случайно попала в этот вихрь. А что касается доверия? Он кропотливо восстанавливал его в течение последних шести месяцев, он ни разу не отступил, всегда заявляя о своих намерениях. Такую непреклонность невозможно было игнорировать и теперь, когда Мэйзи была свободна от рака, пришло время решить, что мы с Бекеттом будем делать. Впервые за много лет я могла уделить время себе, и мне нужен был только он.

— Мама! Пойдем, мы опаздываем! — Мэйзи позвала из коридора.

Я повернула шею, чтобы посмотреть на будильник.

— Вот дерьмо! Бекетт, мы опаздываем! — я вылетела из кровати и побежала за халатом, который висел на двери, но никогда не использовался.

— Что? — он вскочил, и одеяло упало на его талию. Боже правый, этот мужчина был великолепен. Действительно, аппетитно красив. Именно поэтому мы опаздываем. — Мы должны идти. Уже семь тридцать! Дети должны быть в школе к восьми, иначе они пропустят экскурсию! — я выбежала в коридор и увидела обоих детей в бейсболках и обутых в походные ботинки.

— Доброе утро! — они одарили меня ухмылкой, которая говорила о том, что они точно знают, кто лежит в моей постели.

Родительский провал.

— Итак, кто отвезет нас в школу? — спросила Мэйзи, слегка подпрыгивая на носочках.

— Да. Ты или Бекетт? — добавил Кольт, подпрыгивая точно так же.

— Ладно, обсудим это позже. Нам нужно собираться. Сейчас.

— Мы уже собрались! — сказала Мэйзи, выглядя очень радостной.

— Как насчет завтрака?

— Хлопья, — сказал Кольт. — Мы знали, что ты рассердишься, если мы воспользуемся плитой.

— А мы хотели, чтобы ты выспалась.

Мэйзи подняла пальцы и начала считать.

— Завтрак — готов, зубы — почищены, Хавок — накормлена. Прошлой ночью она спала со мной, она любительница поспать.

Вот именно это я и получила за то, что позволила Бекетту уснуть в моей кровати. Дети автоматически решили, что мы снова вместе. А может, так оно и было. Сейчас не было времени думать об этом. Мое время ушло, и дети снова были в приоритете. Мы с Бекеттом должны были разобраться с этим позже. За столом. С кучей одежды. Тонной одежды. Может быть даже в куртках.

— У нас есть походная обувь, кепки, штаны, флисовые куртки, и мы намазали друг друга кремом от загара. Все, что нам нужно — это обед, — она перестала считать.

— Обед. Я могу сделать это… за те десять минут, что у меня есть, — я забежала в спальню и увидела, что Бекетт уже оделся, он выглядел чертовски сексуальным и сонным. Секс был сродни сахару, если отказаться от него, то через какое-то время перестаешь скучать, а если снова начать, то просто тоскуешь в ожидании следующей порции. И черт, я снова хотела этого. Очень сильно.

— Дети в порядке? — спросил он, завязывая шнурки.

— О, они в порядке. Возможно, мне понадобится небольшая помощь, — я сбросила халат и натянула нижнее белье. — Бекетт, сосредоточься.

— О, я пытаюсь. Поверь мне, — его глаза были прикованы к моей заднице.

Я надела лифчик и застегнула его.

— У нас есть десять минут до того, как они должны уйти…

— Обед?

— Именно.

— За дело, — сказал он, уже направляясь к двери. Он поймал меня за плечи, когда проходил мимо, не давая упасть, так как я прыгала как сумасшедшая с одной ногой в джинсах.

— Доброе утро, — мягко сказал он, прижимаясь поцелуем к моему лбу.

— И тебе доброе утро, — ответила я, и он вышел за дверь. Черт, мне это слишком нравилось. Снова входить в тот сладкий ритм, который был у нас, пока мы были вместе. Я знала, что хихиканье, которое я слышала, спускаясь по лестнице, было результатом счастливых детей в суматошное утро с их отцом.