Он был прав. Я понимала это умом, но сердце все еще не хотело видеть дальше следующих пяти минут.

— Капитан Донахью заходил к нам. Он хотел попрощаться. Думаю подразделение уезжает, — осторожно сказала я. Если Бекетт и собирался уехать, то именно сейчас. Сейчас Теллурид был мучительным местом.

— Я пожелаю им удачи.

— Ты не хочешь уехать? — моя грудь напряглась в ожидании ответа.

Он повернул меня в своих объятиях так, чтобы видеть мое лицо.

— Нет. Я не хочу. И это все равно не имеет значения. Я подписал бумаги на прошлой неделе. Я ухожу.

— Ты уходишь?

— Я ухожу. К тому же, работа на полную ставку в «Поиске и спасении» имеет очень хорошую страховку, — он улыбнулся мне полуулыбкой.

— Ты не уйдешь.

— Даже если ты меня выгонишь, я все равно буду спать у твоей задней двери. Я никогда тебя не брошу, — в его голосе и глазах отчетливо прозвучала правда.

Я забыла сказать Кольту, что люблю его. Я бы никогда не повторила эту ошибку.

— Я люблю тебя, — сказала я. — Прости, что не говорила этого так долго. Но я люблю тебя. Я никогда не переставала.

— Я люблю тебя, — он поцеловал меня в лоб. — У нас все будет хорошо.

В ту секунду я не чувствовала, что у нас все будет хорошо, но мой мозг знал, что он прав. Потому что в ту короткую секунду, когда он сказал мне, что решил остаться, в моем сердце пронеслась вспышка радости, которую быстро погасило всепоглощающее горе. Но эта вспышка была. Я все еще была способна чувствовать что-то еще, кроме… этого.

Поэтому я забрала свое счастье и спрятала его. Я достану его снова, когда станет не так темно, когда в моей душе появится место для него.

А пока что дышать это все, что я могла делать.

И этого было достаточно.

Элла

Элла,

Если ты читаешь это, значит я не смогу увидеть тебя в январе, как мы планировали. Мне очень жаль. Раньше я говорил, что не боюсь, пока нахожусь здесь, потому что мне нечего терять. Но как только я прочитал твое первое письмо, все изменилось.

Я изменился.

Если я никогда не говорил тебе, то позволь мне сказать это сейчас. Твои слова спасли меня. Ты проникла в темноту и вытащила меня своей добротой и силой. Ты сделала невозможное и коснулась моей души. Ты феноменальная мать. Никогда не сомневайтесь в этом. Тебя достаточно. Этим детям так повезло, что ты на их стороне. Что бы ни случилось с диагнозом Мэйзи или упрямством Кольта, ты самое большое благословение, о котором эти дети могли бы попросить.

Сделай кое-что для меня. Свяжись с моим финансовым менеджером. Его номер указан внизу. Я переоформил свою страховку жизни на Кольта и Мэйзи. Используй ее, чтобы отправить их в колледж или дать им возможность найти свое призвание. Я не могу придумать лучшего применения.

Хочешь услышать что-то безумное? Я влюблен в тебя. Именно так. Где-то между письмом номер один и двадцать… или около того я понял, что влюблен в тебя. Я, парень, который не может найти общий язык с другими людьми, влюбился в девушку, с которой никогда не был в одной комнате. Поэтому, если меня не станет, я хочу, чтобы ты помнила об этом. Элла, ты настолько невероятна, что заставила меня влюбиться в тебя только своими словами. Не держи свои слова при себе. Несмотря ни на что, найди того, кто захочет услышать их так же сильно, как и я. А потом позволь себе любить.

И сделай мне одолжение — люби так, чтобы хватило на нас обоих.

С любовью,

Бекетт Джентри

— Позывной Хаос

***

Tри месяца спустя.

— Куда тебе это поставить? — спросил Бекетт, держа в руках коробку с надписью «кухня».

— Наверное, на кухню, — поддразнила я.

— Ха-ха, — притворно рассмеялся он, пронося коробку мимо меня на кухню и ставя ее к остальным.

— Сколько еще у тебя там? — спросила я из гостиной.

— Только несколько тех, что остались в грузовике. А что? — он обхватил меня за бедра и притянул к себе. — У тебя есть планы на меня?

— Может быть, — ответила я с медленной улыбкой. За последний месяц я перестала изображать маленькие улыбки. Те, что побольше, по-прежнему делались исключительно ради Мэйзи, но маленькие? Они были настоящими. Они были моими.

— Мне нравится, как это звучит, — он опустил голову, и наши губы встретились в поцелуе.

— Может быть, эти планы включают в себя душ? Потому что у меня есть…

В нас ударил ледяной поток воздуха, когда входная дверь распахнулась. Мы повернулись, чтобы увидеть Мэйзи и Эмму, которые влетели в дом, снег покрывал их шапки, и они топали в прихожую, хихикая.

— Эта канатная дорога — самая лучшая! — сказала Эмма, когда ее ботинки упали на пол.

— Правда? Подождем, когда наступит лето, и мы сможем покататься на другой, той, что идет в озеро! — добавила Мэйзи.

Та, которую Бекетт построил через несколько недель после смерти Кольта. Он делал миллион подобных вещей, по-своему поддерживая Кольта. Мэйзи была права, оба лучших друга Бекетта были на том острове, и, так же как Райан был частью Бекетта, которую я, возможно никогда не узнаю, так и Кольт был частью Бекетта.

Бекетт снова быстро поцеловал меня и направился за очередной коробкой.

— Как насчет горячего шоколада, девочки? — предложила я.

— Да, пожалуйста! — ответили они обе одновременно.

Я достала какао и принялась за дело, любуясь видом снега, падающего на замерзшее озеро. Мое сердце издало знакомое предупреждение, и я отвернулась от острова, сосредоточившись на том, чтобы достать кружки для девочек.

Я скучала по Кольту каждый день. Каждую минуту.

Но эти месяцы дали мне достаточно времени, чтобы каждая секунда не принадлежала моему горю. И я знала, что этот промежуток времени будет только расти. Оно никогда не уйдет полностью, но по крайней мере, я больше не ныряла в океан горя с каждым ударом сердца. Волны все еще набегали. Иногда они были предсказуемы, как прилив. В других случаях они обрушивались на меня с силой цунами, унося так глубоко, что мне казалось, будто я снова нахожусь на дне.

Девочки вбежали, запрыгивая на барные стулья, которые я купила, чтобы скользить по гранитным поверхностям. Они смеялись и говорили о предстоящем рождественском спектакле. Я налила какао и положила туда несколько зефирок, а затем протянула кружки через стойку.

— Спасибо, миссис Маккензи, — сказала Эмма, сделав глоток.

Я не стала поправлять ее насчет миссис, а просто улыбнулась.

— Без проблем.

— Спасибо, мам! — сказала Мэйзи, потягивая свой напиток.

Бекетт вошел с еще одной коробкой и поставил ее рядом со стопкой на кухонном столе. Затем он прислонился к стойке вместе со мной.

— Что это за язык? — спросил он, глядя на девочек.

— Девичий язык, — сообщила я ему. — Они обсуждают список гостей на день рождения Эммы в следующем месяце.

День рождения Мэйзи только что прошел. Ей было уже восемь, она была старше, чем Кольт. Она будет расти, взрослеть и расцветать, а Кольт навсегда застынет в семилетнем возрасте. День выдался тяжелым, но Мэйзи пригласила свою новую лучшую подругу. Оказалось, что когда Эмма и Мэйзи потеряли Кольта, они нашли друг друга. Даже уйдя, он по-прежнему дарил сестре подарки.

— Какао, да? — спросил Бекетт, отпив глоток из кружки Мэйзи.

— Папа! — хихикнула она.

Боже, мне нравилось, как это звучит, так же как ей нравилось это говорить. Мы сказали ей об этом после похорон зная, что она заслуживает того, чтобы знать каждый день своей жизни, что Бекетт любит ее так сильно, что стал ее отцом. Он спас ей жизнь, но это осталось, между нами.

Бекетт поцеловал меня в щеку и начал открывать коробки, смеясь, когда нашел одну из игрушек Кольта, спрятанную в одной из кастрюль. Мне нравилось в нем то, что он мог говорить о Кольте и улыбаться сквозь боль. Он поддерживал в нем жизнь… С помощью канатных дорог, фотографий, которые он развешивал по дому, красного листа в рамке. Он никогда не боялся произносить его имя, и не раз я приходила домой, чтобы застать его и Мэйзи, прижавшихся друг к другу на диване, за просмотром видеороликов с Кольтом.