— Потому что ты не ходячий анализ крови. Ты должна быть немного помягче к себе, Элла. Если доктор сказал, что этого никак нельзя было предвидеть, значит, ты должна ему поверить. Обижайся на себя за выбор бейсбольной команды или за то, что на две тысячи миль просрочила замену масла, но не за это.

— Что не так с «Рокиз»?

Он пожал плечами.

— Ничего, если тебе нравится проигрывать.

— Эй, это же родная команда, а я не фанат со слабым характером.

— Вот что мне в тебе нравится, — с улыбкой сказал он, наблюдая за Мэйзи. — У тебя есть непоколебимая преданность даже команде, которая явно отстой.

— Только потому, что ты фанат «Метс». Я указала на его бейсболку.

— Виноват, — он посмотрел на меня и подмигнул, и тут же стало ясно, он отвлек меня от самобичевания.

Я покачала головой и вздохнула, благодарная за кофе и за ту долю секунды, что у меня была, чтобы очистить голову от ненависти к себе, которая не принесет Мэйзи ничего хорошего.

— Мне страшно.

— Я знаю, — его рука накрыла мою, которая лежала на моих коленях.

— Это плохо.

— Да, — его простое признание значило больше, чем любая благонамеренная банальность. С Бекеттом мне не нужно было делать храброе лицо или улыбаться, когда кто-то говорил мне, что уверен, что с Мэйзи все будет хорошо, хотя на самом деле ничего подобного не знал. С этим человеком я могла быть предельно откровенной.

— Я не хочу хоронить свою дочь, — я наблюдала за тем, как поднимается и опускается ее грудь под больничным халатом с узорами. — Я не знаю, как планировать подобное или даже думать об этом. Я не знаю, как смотреть на Кольта и говорить ему, что его лучший друг… — мое горло сжалось, не давая остальным словам вырваться наружу, в чем они так отчаянно нуждались. Я так долго держала их в себе, что они стали казаться еще сильнее, словно я кормила монстра, пряча его подальше.

Бекетт сжал мою руку. Все в нем было огромным, включая эти длинные, сильные пальцы, которые держали мою руку с такой силой и заботой.

— С того момента, как мне сказали ее шансы, я отказывалась планировать это. Потому что планировать это, было равносильно признать поражение, как будто я уже отказалась от нее. Поэтому я не стала этого делать. Я просто отказывалась верить, что такое возможно. А потом…. — я закрыла глаза, когда воспоминания нахлынули на меня, пронзив таким острым горем, что я едва не истекала кровью. Опускание гроба. Пушки с берега. Суровое лицо солдата, протянувшего мне свернутый флаг. — Потом я похоронила Райана. Что за Бог так поступает? Забирает твоего единственного брата и при этом думает о том, чтобы забрать твою дочь?

Большой палец Бекетта провел по костяшке моего пальца, но он промолчал. Он ничего не мог сказать — мы оба это знали.

— Ты был в ярости? Когда он умер? — спросила я, отрывая взгляд от Мэйзи, чтобы посмотреть на Бекетта.

Его взгляд переместился вниз.

— Да.

— На Бога, — предположила я.

— На себя. На каждого солдата в нашем подразделении, который не спас его, не получил ту пулю. На правительство за то, что оно послало нас туда. На… — он сглотнул. — …Повстанцев, которые спустили курок. На всех, кто жил после его смерти.

— Как ты это пережил? — он был так спокоен, как озеро в пять утра, пока ветер не потревожил его поверхность.

— С чего ты решила, что это так? — его глаза встретились с моими, и я увидела в них боль, которую он тщательно скрывал. Насколько глубокой она была? Сколько вреда было нанесено ему за эти годы?

Бекетт Джентри знал обо мне почти все, что только можно было знать, и все же я ничего не знала о нем. Потому что я не спрашивала? Потому что я была так поглощена Мэйзи? Кольтом? Потому что втайне не хотела знать?

— Иногда мне кажется, что я не знаю тебя по-настоящему, — тихо сказала я.

Уголок его рта приподнялся в кривой полуулыбке.

— Может, ты и не знаешь многого о моем прошлом, но поверь, ты знаешь меня настоящего, а это гораздо важнее.

Прежде чем я успела задать ему еще один вопрос, дверь открылась, и вошла доктор Хьюз. На ней были джинсы и блузка, а также стандартный белый халат.

— Привет, Элла.

— Доктор Хьюз, — ее имя прозвучало с облегчением.

— Как дела? — она взяла в руки карту, лежащую на краю кровати.

— Мы ждем, когда лекарства подействуют или не подействуют, — откажут органы Мэйзи или нет. Будет она жить или умрет.

— Многообещающе, — сказала она, приподняв брови.

— Виновата, — ответила я.

Она посмотрела на Бекетта, а затем на наши соединенные руки.

— А, это Бекетт Джентри, — сказала я, освобождая руку и похлопывая его по плечу. Отстой.

— Он… — черт возьми, кто он? Как я должна его представить? Он не был моим парнем. Этот парень даже не поцеловал меня, хотя был рядом двадцать четыре на семь.

— Я лучший друг ее покойного брата, — объяснил он, вставая и подавая руку. — Как я понимаю, вы — специалист по нейробластоме Мэйзи. Она вас обожает.

Доктор Хьюз пожала ему руку и улыбнулась.

— Что ж, я, конечно, рада это слышать. Мэйзи — моя любимица. И я рада познакомиться с вами, мистер Джентри. Элла определенно нуждалась в поддержке. Я рада, что она ее получила.

— Я буду здесь до тех пор, пока она во мне нуждается, — он ответил на вопрос, который она не задала, и ее глаза стали мягкими.

Еще одна пылинка.

Затем мы перешли к делу. Она задала несколько вопросов и проверила карту Мэйзи на предмет последних анализов. Она слушала ее дыхание, проверяла капельницы и следила за давлением.

— Насколько мне нужно волноваться? — спросила я, зная, что она не станет меня запугивать.

Она глубоко вздохнула и снова пролистала карту.

— Я не знаю и не могу сказать, пока мы не увидим, как она реагирует на лекарства. Могу сказать, что сейчас ей гораздо лучше, чем было бы через несколько часов. Вы спасли ей жизнь.

— Кольт спас, — мягко сказала я.

— Эти двое, — она слегка хихикнула. — Одна душа, разделенная между двумя телами.

— Он сказал, что услышал ее плач во сне, — сказал Бекетт. — Проснувшись, он зашел в ее комнату и обнаружил, что она горит.

Я повернула голову в его сторону, размышляя, когда Кольт… Когда я была в грузовике, а Бекетт разговаривал с Кольтом на крыльце. Благодарность, которую я испытывала к Бекетту за его связь с Кольтом, немного сменилась ревностью к тому, что он знает моего сына так, как не знала я.

Потому что Бекетт был рядом чаще, чем я.

— Что дальше? — спросила я, желая забыть об этом.

— Это займет несколько часов, но как только мы убедимся, что лекарства работают…

— Не с этим. С лечением. Заглядывать наперед и все такое, — я не хотела думать о том, что не могла контролировать. Я хотела сосредоточиться на том, что могла. Что исследовать дальше, к чему ее готовить. С этим я могла справиться.

Доктор Хьюз кивнула, как будто поняла, а затем села на последний пустой стул в комнате, облокотившись на маленький столик.

— Мы должны были встретиться на следующей неделе, — сказала она.

— Верно.

— Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас?

Я посмотрела на свою маленькую девочку, сражающуюся в битве, в которой я не могу взять в руки меч, вместо этого у меня был другой фронт.

— Да.

— Последний курс химиотерапии не прошел так, как мы надеялись. Удаление опухоли — это хорошо, но, если ее костный мозг все еще был поражен раком, могла вырасти еще одна опухоль. Мы отрезали верхушку дерева, но корни все еще были живы и боролись.

— У нее развивается устойчивость к химиотерапии?

Рука Бекетта снова нашла мою, и я сжала ее. Крепко.

— Это возможно. Мы обсуждали лечение с помощью другого препарата, и я думаю, что это наш лучший вариант, — она наклонилась и достала из сумочки брошюру, положив ее на стол. — Я принесла информацию об испытаниях, — она посмотрела на Бекетта, и я поняла, почему.

— Вы можете говорить об этом при нем. Все в порядке, — до сих пор единственными людьми, которые знали, как обстоят мои дела с финансами, были Ада и доктор Хьюз. И возможно сотовая компания, которая привыкла к тому, что я постоянно плачу с опозданием на месяц.