— Дерьмо. Она нашла меня

— Эй, — мягко сказал я.

Он посмотрел на меня, его нос и рот сжались.

— Не ругайся.

— Дерьмо — не самое плохое слово, — пробормотал он.

— Почти всегда можно найти слово получше, и мне кажется, что твоя мама позаботилась о том, чтобы ты был достаточно образован, чтобы найти его. Пусть она гордится тобой.

Выражение его лица выпрямилось, и он торжественно кивнул.

— Кроме того, судя по ее лицу, у тебя уже есть проблемы, — прошептал я.

— Колтон Райан Маккензи! — крикнула Элла, направляясь к нам. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Я встал, и Хавок тут же отступила в мою сторону.

— Да, — согласился Кольт, встав по другую сторону от Хавок. — Среднее имя означает, что меня посадят под домашний арест, — закончил он шепотом.

Элла прошла остаток пути до причала, и от нее волнами исходила ярость. Но поверх этой ярости был ледяной страх. Я ощущал его так же уверенно, как если бы она принесла с собой снежную бурю. Ее светлые волосы были свободно заплетены в косу, которая спадала чуть выше жилетки, а эти джинсы…

Я перевел взгляд обратно на нее, и в данный момент она сверлила дыру в Кольте.

— Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание? Берешь свой квадроцикл? Никому не говоришь? Сидишь здесь с незнакомцем? Ты напугал меня до полусмерти!

Боже, она была прекрасна в гневе, и это была единственная эмоция, которую я видел у нее с тех пор, как попал сюда. Каждый раз, когда я сталкивался с ней, она просто приподнимала бровь и говорила: «Мистер Джентри». По крайней мере, в данный момент ее гнев был направлен куда-то в другое место.

— Я прошел проверку, получил допуск и все такое, — сказал я ей.

Она бросила на меня взгляд, от которого у меня перехватило дыхание, и я почти обрадовался, что у меня никогда не было настоящей мамы. Этот взгляд был из фильмов ужасов.

Глаза Кольта расширились, и он прижал кулак ко рту.

— Кольт, — предупредила Элла, скрестив руки.

— У него есть собака, — сказал Кольт.

— И это дает тебе право не только вторгаться в пространство гостя, но и подвергать себя опасности? Когда я прямо сказала тебе не беспокоить мистера Джентри?

Ауч. Похоже, это объясняло, почему на встречу с Кольтом ушло две недели.

— Он не возражал. Он сказал мне, что она служебная собака и раньше была солдатом. Как и он. Знаешь, как дядя Райан.

Лицо Эллы опустилось, пелена печали затуманила ее глаза. В этот момент я увидел ту усталость, о которой она мне писала.

«Иногда кажется, что мир рушится, а я одна в центре, и мои вытянутые руки пытаются его удержать. И я так устала, Хаос. Не могу не задаться вопросом, как долго я смогу продержаться, прежде чем мы все рухнем под тяжестью».

Письмо номер семнадцать. Я увидел женщину, написавшую эти письма, которая пленила меня лишь своими словами. Мои пальцы сжались от желания притянуть ее к себе, обхватить руками и сказать, что я буду держать этот мир столько, сколько ей нужно. Именно поэтому я и оказался здесь, чтобы сделать все возможное для ее поддержки. Но я не мог этого сказать, потому что если Хаосу она могла позволить сделать это, даже принять его любовь, то Бекетту — нет. И если бы она узнала, почему я хранил этот секрет… что ж, она, вероятно, похоронила бы меня там, рядом с Райаном. Бог знал, что я уже сто раз желал себе такой участи.

— И я уверена, что он сказал тебе, что работал с дядей Райаном? — спросила Элла, ее взгляд с неодобрением переместился на меня.

Ах, вот почему она внесла меня в список запрещенных к посещению.

У Кольта открылся рот, и он посмотрел на меня так, словно у меня был какой-то плащ супергероя.

— Правда? Ты знал моего дядю?

— Да. Он был мне ближе всех, — это вырвалось прежде, чем я успел сдержать себя. — И нет, я не сказал ему, потому что не знал, захочешь ли ты, чтобы он знал, — сказал я Элле.

Ее глаза на секунду закрылись, и она вздохнула, так похоже на предыдущее движение Кольта, но не так драматично.

— Мне жаль, что я предположила, — тихо сказала она. — И за то, что он вторгся в твое пространство. Этого больше не повторится, — последняя фраза была направлена прямо на Кольта.

Он медленно пнул грязь под ногами.

— Он меня не беспокоил. На самом деле, для меня было честью познакомиться с тобой, Кольт. Если твоя мама будет не против, ты всегда можешь навестить Хавок. Она очень любит играть в мяч, и я не уверен, заметил ли ты, но я уже староват, чтобы все время гоняться за ней.

Он закатил глаза.

— Ты не старый, — он склонил голову набок. — Но пока ты не поймешь, что ты за человек, я не уверен, что ты тоже взрослый.

— Кольт! — прошипела Элла.

Я рассмеялся, а она посмотрела на меня так, будто у меня две головы.

— Все в порядке, — заверил я ее. — Я сказал ему, что, поскольку я ухожу в отставку, я не совсем солдат, и я не уверен, что знаю кем это делает меня в данный момент.

— Я все еще удивлена, что ты уходишь. По моему опыту, парни из спецподразделений служат до тех пор, пока тебя не вышвырнут или не вынесут на руках.

— Ну, я нахожусь в отпуске, но через сорок пять дней это будет официально.

Ее бдительность на мгновение ослабла, плечи расправились. Она посмотрела на меня так, словно впервые увидела меня по-настоящему, и это было похоже на сгущение воздуха между нами, связь, которую мы разделяли с момента наших первых писем. Но я знал, что это такое, а она — нет.

— Ты ушел, потому что… — она наклонила голову, как это делал Кольт.

— Ты знаешь почему.

Она неосознанно шагнула ко мне, ее глаза сканировали мои, ища что-то, что я мог скрывать.

— Ты сказал, что ушел, потому что умер твой лучший друг. Ты ушел ради Райана, — заключила она.

— Ради тебя, — в тот момент, когда эти слова вылетели из моего рта, мне захотелось втянуть их обратно, стереть последние пять секунд в памяти. — Из-за того, что он попросил, — попытался уточнить я, но было уже поздно, вред был нанесен.

Она отступила, ее плечи напряглись. Стены снова выросли, вместив километры расстояния в те несколько футов, которые нас разделяли.

— Думаю, сегодня мы достаточно тебя побеспокоили. Кольт, скажи спасибо мистеру Джентри за то, что он не оказался сумашедшим похитителем, и пойдем.

— Спасибо за то, что не был сумашедшим похитителем, — повторил он.

— В любое время, приятель. Как я уже сказал, если твоя мама не против, ты можешь приходить к Хавок. Ты ей нравишься. И, возможно, ей пошло бы на пользу, если бы она время от времени выходила из дома.

Надежда озарила его лицо, как рождественское утро.

— Пожалуйста, мама? Пожалуйста?

— Серьезно? Ты уже наказан за этот поступок, а теперь хочешь получить привилегии, за то, что провел время с незнакомым человеком?

Его взгляд печально скользнул по квадроциклу, затем вернулся к Элле.

— Но он не совсем незнакомец. Если дядя Райан был его братом, то он вроде как член семьи.

И тут мое сердце замерло в миг. Семья это слово, которое я не использовал и которого у меня не было. Семья означала обязательства, людей, от которых ты зависел — и которые могли зависеть от тебя. Семья была совершенно чуждым понятием, даже с учетом уникального братства в нашем подразделении.

— Мы поговорим об этом позже, Кольт, — сказала Элла, потирая нежную кожу между глаз.

— Позже ты уедешь!

Ну, это окончательно изменило настроение.

— Я уеду только послезавтра. А теперь садись в машину, Кольт. Мы…

— Хорошо! — он еще раз похлопал Хавок по спине и пошел к грузовику.

— Он кажется намного старше шести лет.

— Да. До этого года близнецы общались только со взрослыми. Несколько гостей тут с детьми, но им обоим только по шесть… Наверное, мне не стоило так их опекать, но… — она пожала плечами.

«Я до смешного чрезмерно их опекаю, но я это признаю».

Письмо номер один.

— И они определенно не дают покоя своей учительнице. Мне жаль, что тебя побеспокоили, — она уставилась на остров. — Это были тяжелые месяцы… потеря Райана и все, что случилось с Мэйзи…