Бхулак пытался на ходу менять планы. Получалось плохо. В другое время он бы ушел в себя и встретился с Поводырём, но теперь…

— Мятеж уже начался по всей стране, не только тут? — спросил он

— Да, — ответила машина. — Сейчас к столице идут несколько купленных млеххами вельмож со своими воинами и восставшими крестьянами.

— Понятно.

План Невидимых был прост и красив: Кимаджи хотел сделать вид, что подавить мятеж помогли млеххи, которые станут после этого главной силой в стране. Правда, после смерти Эпшума убедить людей поддержать их будет труднее. А если ещё и царь жив…

Несмотря на сокрушительные события, Бхулак намерен был продолжать начатое дело — и закончить его, во что бы то ни стало. Только вот теперь многое изменилось…

— Почему я не могу связаться с Поводырём? — спросил он.

— Вчера я прервала твою связь с ним. Теперь он не видит ни тебя, ни меня.

— Разве такое возможно?

— Раньше — нет, но теперь — да. Поводырь… будь он человеком, я бы сказала, что он болен.

Бхулак понял только то, что он остался без небесной поддержки, но с другой странной машиной, мотивов и целей которой он не понимал.

— Я могу уйти, — сказала Арэдви, словно читала его мысли. — Но тогда ты перестанешь доминировать среди своего вида и скоро, по всей видимости, умрешь. Или ты можешь остаться со мной, и я помогу тебе.

— Ты можешь замедлять для меня время, переносить меня по воздуху?..

— Нет. Но я могу многое другое, полезное тебе.

— Почему ты делаешь это?!

На самом деле из всех его многочисленных вопросов этот был самым важным.

— Потому что люблю тебя.

Арэдви глядела на него взглядом кротким и нежным — это она всегда умела. Но это же не она, а чудовище в облике женщины!..

Однако в глубине души он понимал, что до сих пор питает к этому монстру чувства, которые вызывала в нём его прекрасная маска.

Он встряхнул головой, отодвигая грозящую затопить его бурю противоречивых чувств и мыслей.

— Пойдём, Бхулак, у нас много работы.

Он даже не заметил, что она назвала его настоящим именем.

Сразу соваться в город, не выяснив точно, что там происходит, было неразумно, поэтому Бхулак связался с нескольким своими детьми. Положение оказалось ещё хуже, чем он предполагал. Мятеж охватил столицу в одночасье — Невидимые вывели на улицы группы недовольных, которых они готовили уже не меньше года. Мятежники грабили и убивали всех подряд. Они захватили уже все храмы — помимо храма жертвоприношений, где пока держались подготовленные детьми Бхулака люди. Дикари-наёмники осаждали городских стражников в их казармах, которые подожгли, носились по городу, убивая всех, кто попадался им на пути, не обращая внимания, на какой те стороне, обстреливали толпу из бойниц стен внутреннего города. Словом, сеяли ужас, создавая ещё больше хаоса и неразберихи.

— Что происходит в городе? — спросила Арэдви, наблюдавшая за остановившимся Бхулаком.

— Ты не знаешь? — спросил он.

— Я не в состоянии видеть общую картину, как мой доминантный стационер, который ты называешь Поводырём.

Бхулак принял это к сведению.

— Резня, — коротко ответил он. — Все главные здания захвачены млеххами и мятежниками. Мы можем пробиться из города.

— Нецелесообразно, — ответила она. — Восстание по всей стране.

Это было правдой.

— Тогда в храм жертвоприношений, где мои люди, — предложил он.

— Самый логичный вариант — подворье арийского посольства, — возразила машина.

— Если оно ещё не захвачено, — ответил Бхулак, сам думавший об этом.

— Маловероятно — мятежники должны были сначала захватить все главные здания в городе и подавить стражу. Пока они этого не сделали, им будет не до арийцев. А к тем идёт помощь.

— Ты знаешь и об этом?

— Да, — подтвердила девушка без всяких эмоций.

— Будем надеяться, что она поспеет вовремя, — кивнул Бхулак. — Ты права, надо прорываться к людям Заратахши.

Они благополучно проскользнули через ближние ворота внутреннего города в посад и почти миновали его, когда в переулке на них налетели несколько мятежников. Один схватил Арэдви за руку и дёрнул на себя, второй замахнулся на Бхулака топориком. За ними маячили ещё несколько вооружённых мужчин. Бхулак собирался блокировать удар ладонями, да не успел — девушка неуловимо быстро схватила первого мятежника за горло, легко вырвав тому кадык. Одновременно она подсекла противника Бхулака невероятно удлинившейся ногой. Когда тот упал, она стопой ударила его по подбородку, сломав шею. При виде этих ужасов остальные бандиты с воплями бросились наутёк.

— Ты всех убиваешь, — констатировал Бхулак, мрачно глядя на это действо, к которому, похоже, начал уже привыкать.

— Да, — подтвердила та. — Это целесообразно.

— Лучше делай это только в крайнем случае, — хмуро посоветовал он.

— Хорошо, — ровно ответила машина и без дальнейших слов устремилась дальше.

До арийского подворья они добрались без происшествий. Арэдви оказалась права: ни Невидимые, ни мятежники пока не заинтересовались посольством. По всей видимости, это стало их ошибкой.

— Кто идёт? — крикнул с глинобитной стены усадьбы страж, когда Бхулак принялся колотить в наглухо запертые двери из толстого дерева, оббитого медными полосами.

— Друг. Шупан, — ответил он.

Пару минут спустя их впустили на двор.

— Ты жив! — обрадованно воскликнул бросившийся к нему Заратахша.

Бхулак тоже был рад видеть жреца в добром здравии.

— Как ты выбрался из города? — спросил он.

— Только царь ушёл в храм, дикари начали стрелять в людей на площади, — ответил тот. — Началась паника, пожары по всему городу. Я искал тебя, но не нашёл. Пришлось уходить к своим. По дороге меня хотел убить дикарь, но я его зарезал… А ты? Я вижу, разыскал свою женщину?

Жрец кивнул на девушку, скромно стоящую за спиной Бхулака.

— Да, — коротко ответил тот. — А теперь нам надо решить, что делать дальше.

— Конечно, — кивнул Заратахша. — Но прежде ты должен повидать одного человека.

Они проследовали в покои Заратахши, где Бхулак с некоторым удивлением увидел мальчика лет двенадцати в скромных одеждах.

— Шупан, перед тобой — Святой человек Маргуша, царь, говорящий с богами, — представил жрец.

Поражённый Бхулак низко поклонился.

— Счастлив созерцать тебя, благословенный, — произнёс он.

Мальчик величественно склонил голову, потом пристально посмотрел на Бхулака.

— Говорят, что моё лицо нельзя созерцать никому из смертных, тем более, чужеземцам, — сказал он ломающимся голосом подростка. — Но мы с тобой знаем, что это невозможно — его видели многие. Теперь видишь ты.

Бхулак склонился ещё раз.

— Святой благоволил посетить наш скромный приют, когда я ушёл в город, — пояснил Заратахша. — Мои непросвещённые люди не поверили ему, но оставили до моего возвращения.

— А ты поверил, — с утверждающей интонаций обронил Бхулак.

— Да, — подтвердил заотар. — Я поверил.

— Идти сюда мне посоветовала храмовая танцовщица, которая должна была стать этой ночью моей невестой, — добавил мальчик. — Я давно знаю, что среди великих моей страны растёт измена. Но я не думал, что они осмелятся напасть на меня именно сегодня, во время священнодействия. Да даже если бы и знал… Кто я? Только голос, доносящий волю богов, которую вкладывают в мои уши ближние вельможи. Божественный царь, вечно порождающий самого себя от собственной матери-богини. Священная тень.

Бхулака потрясла горечь, прозвучавшая в этих слишком зрелых для настолько юного человека словах. Контраст мальчишечьего облика и голоса с печальной мудростью почти пугал.

— Ноша твоя тяжела, — сказал он.

— Не я выбирал её, — ответил юноша. — Но мне её нести. Даже если Мелухха полностью захватит сегодня столицу, народ Маргуша не признает иной власти, помимо власти Святого человека.

— Это так, — заговорил Заратахша. — А мы постараемся, чтобы ты эту власть сохранил.

— Заотар! — крикнул стражник за дверью — От города сюда идёт вооружённая толпа!